Академия сердцеедов. Отбор

Глава 1.5

Когда я вышла из своего укрытия, неуверенно приглаживая сырые волосы, он требовательно произнес:

— Покажи руну.

Я не посмела ослушаться и протянула ему руку, на которой красовалась бабочка.

Магистр поднял ее ближе к глазам и долго рассматривал. Потом прикоснулся и от неожиданности я даже дернулась, потому что место прикосновения опалило горячей волной, а по контуру пробежалось и угасло серебристое свечение.

— Не зрелая еще. Сколько дней?

— Сегодня утром появилась.

— Для такого маленького срока неплохо.

Это была не похвала, а констатация факта, но я все равно довольно зарделась.

— Сколько всего рун уже было?

— С десяток.

— И ты все их раздала? — посмотрел исподлобья, и дождавшись моего кивка, строго произнес, — крайне неосмотрительно.

— У меня, знаете ли, как-то особо и не спрашивали. Хочу я их отдавать или нет

Обычно мачеха строго говорила: отдай, и а этом обсуждение заканчивалось.

— Насильный забор рун карается законом.

— У нас в Муравейнике нет таких законов.

— У вас в Муравейнике и рун не должно быть, — задумчиво произнес Мерран, словно общаясь не ко мне, а к самому себе, — надо бы разобраться.

Пусть с чем хочет разбирается, мне главное поступить, не вылететь в первый же год обучения и…в общем планов у меня было много.

— Почему вы сказали, что руна не дозрела? Они что, как ягоды….

— Сама ты ягода, — проворчал он, — руны сил набираются со временем. Чем выдержаннее, тем больше дают возможностей. Та, что ты растратила на чью-то молодость — это была руна неуязвимости. Та, которая на пожрать — руна восстановления. А песни — скорее всего голос вершителя. Кстати, очень дорогая.

— Их можно продавать?!

Теперь он посмотрел на меня, как на дурочку.

— Ты вообще хоть что-то знаешь о своем даре?

— Матушка каждый раз ходила к ведьме, и та рассказывала, что дает новая отметка. Вот и все мои знания.

— Ведьма, значит, — хмыкнул он, потирая подбородок, — кажется в Муравейнике пора проводить облаву. Нечисти у вас там всякой много развелось. А по поводу продажи рун… Созидающие всегда нарасхват. Кто-то служит при дворе, кто-то в армии, а есть и те, кто получают лицензию и открывает салоны, в которых выставляют на продажу свои…кхм…подарочки. Аристократы, знаешь ли, готовы платить много денег, чтобы получить ту или иную способность. Очень много.

Я с трудом сглотнула. Это что же получается, я с этими метками могу свой салон открыть?

— Ты губу-то сильно не раскатывай. Чтобы получить разрешение на продажу или устроиться на хорошую работу, тебе надо не только академию закончить, но и сдать дополнительные экзамены и получить личное разрешение от правителя. Лицензии кому попало не раздают

Да ради такой возможности я отличницей стану! Буду зубрить днями и ночами! Все силы на это брошу. Мне бы только суметь.

— Вам известно, что значит бабочка?

— Это тебе с магистром рун надо разговаривать, а не со мной.

— А вы…

— А я по физической подготовке и боевым плетениям.

— Вы тоже будете меня учить?

— Вот поступишь и продержишься до третьего курса, тогда и буду.

В этот момент, глядя в светло-зеленые глаза я себе пообещала, что продержусь, чего бы мне это ни стоило.

— На ночь можешь остаться здесь, — распорядился магистр, — со сторожем я договорюсь.

— А потом?

— А то, что будет потом, зависит только от тебя. Справишься — получишь комнату, форму, содержание согласно установленным правилам. А если нет — счастливого пути обратно в Муравейник.

С этими словами он покинул сторожку, а я осталась одна, беспомощно озираясь по сторонам и не чувствуя ни капли уверенности в завтрашнем дне.

Сразу после магистра на пороге появился дед. Смерил меня недовольным взглядом и проворчал:

— Вот не было печали…принесла нелегкая на ночь глядя.

Мне было неуютно, но идти все рано некуда, поэтому угрюмо спросила:

— Где можно лечь спать?

Старик еще немного поворчал, но указал на закуток, в котором я переодевалась.

— Туда иди. И смотри платье не испорти. Оно жене моей принадлежит, а она очень не любит, когда ее вещи кто-то трогает.

Я бы не хотела встречаться с его женой. Судя по размерам платья — женщина она внушительная и очень грозная.

Просить еды я постеснялась, поэтому ушла на свое место и, уныло бурча пустым животом, завалилась спать.