Поцелуй меня на закате

Глава 4

Утром я собиралась на расширенную планерку. После столкновения у лифта с Яном Бисаровым мне очень не хотелось идти на работу. Не хотелось, чтобы всплыло досадное недоразумение на дороге. Если бы не данное Соне обещание, что пойду вечером в бар, я бы замаскировалась так, что Бисарову и в голову не пришло бы, что перед ним та женщина из вчерашнего недоразумения. Эх, будь у меня был парик, я бы не раздумывая нахлобучила его на голову. Но боюсь, сотрудники юротдела не оценили бы такой шутки. Поэтому волосы я собрала в прическу, а глаза почти не красила, лишь слегка подвела их водостойкой тушью. Губы тоже остались бледными, как смерть, и я вмиг превратилась в невзрачную «офисную мышку».

– Я не хочу идти в садик! Не хочу-у-у-у! – хныкала в постельке дочка.

– Оставь ребенка в покое! – раздался сонный голос Сони из второй спальни. – Пусть спит, я сегодня дома!

– Ты ее избалуешь!

– От одного прогула ничего не изменится! Дай нам насладиться отпуском! – последовал ленивый ответ.

Я возмущенно заглянула в спальню, но маленькая торпеда в сиреневой пижаме уже успела прорвать мою оборону: протиснулась в дверь и забралась под одеяло к Соне.

– Мама Соня, не отдавай меня в садик!

– Не отдам, – Сонька высунула голову из-под одеяла и показала мне язык. – Иди уже на свою планерку, Нин! Оставь ребенка мне. Мы испечем печенье, а вечером я вызову няню, и мы с Савелием заедем за тобой на работу.

– Печенье? Ура, печенье! – восторженно высунулся маленький носик из-под одеяла.

– Печенье сделает нас чуточку счастливее в этот промозглый ноябрьский день!

– Прогульщицы! Будете есть много печенья – растолстеете! – насупилась я и ушла на кухню.

На самом деле я жутко завидовала Соне и Танюшке. Мне тоже хотелось остаться дома и вместе с ними лепить песочное печенье.

Но вместо печенья меня ждало промозглое ноябрьское утро.

В холле послышались шаги, и вскоре на кухне появилась Сонька с инспекцией.

– Нина, ты же не собираешься идти в бар вот так? – сощурила глаза она.

– Я возьму с собой косметичку и подкрашусь непосредственно перед выходом, – отмахнулась от сестры. – У меня нет никакого желания рисоваться перед Карповым: подметит, что я хорошо выгляжу, и снова начнет издеваться. Ты же его знаешь! До вечера вытреплет мне все нервы.

– Сколько можно терпеть унижения от Карпова?! Он нам никто! Живет в доме, который они с мамой покупали на двоих, еще и нам смеет указывать, как жить!

Я покачала головой.

– После рождения Тани он как с цепи сорвался! Не знаю, зачем я согласилась вернуться в «Эксперт». Надо было искать другую работу.

– Нина, пожалуйста, переоденься. У Савелия очень приличные друзья, и тот мировой судья, с которым тебя собираются познакомить, имеет влияние в городе.

Я закатила глаза и сделала глоток кофе.

– Ладно, я надену свой лучший костюм!

– Надень платье! Мы же идем в бар!

– Мы идем на встречу с мировым судьей!

– У нас двойное свидание, Нина! Ты будешь выглядеть странно в баре в деловом костюме.

– Если Карпов увидит меня на планерке в платье, его разорвет. Он терпеть не может, когда я хорошо выгляжу!

– Тебе не плевать?

Шумно втянув грудью воздух, я громко стукнула чашкой о столешницу и зашагала в спальню. Вот прицепилась!

Я достала из гардероба серое платье из мягкого кашемира.

– Это пойдет? – помахала платьем на вешалке у сестры перед носом.

– О, да! Серый кашемир подчеркнет цвет твоих глаз, – удовлетворенно кивнула Соня. – Мировой судья будет у нас в кармане!

– Ты уверена, что он – то, что мне нужно? Вдруг он лысый и толстый? – фыркнула я.

– Савелий обещал прислать его фото к обеду. Если выполнит обещание, я тебе перешлю, – хитро улыбнулась она.

– Ловлю на слове. – Я прищурила глаза.

Наскоро допив утренний кофе, я попрощалась с сестрой и дочкой и отправилась на работу.

На улице немного потеплело, но от этого дорожки стали еще более скользкими. Туман так и не рассеялся. Он повис тяжелыми каплями на ветках деревьев и опавшей листве, и воздух пронизывала повышенная влажность. Застегнув теплое пальто на все пуговицы, я затянула пояс потуже и зашагала к автостоянке.

У обочины дороги притормозил незнакомый внедорожник – роскошный, сверкающий новизной. Сначала я не обратила на него внимания, но, когда дверца приоткрылась, настороженно приостановилась. Красивый профиль моего отчима было невозможно не узнать. Он успел купить новую машину? «С его-то доходами это неудивительно!» – мысленно усмехнулась я. Передернув плечами, хотела незаметно юркнуть в парковочный карман, но ничего не вышло.

– Нина! Какие люди без охраны! А я тебя жду! – Его взгляд вспыхнул оживлением.

Глаза отчима были пронзительно-голубого цвета, настолько выразительного, что их было трудно забыть. В сочетании с брутальной внешностью и легкой небритостью они производили на женщин гипнотизирующий эффект. Даже в сорок шесть Герман Алексеевич давал фору любому красавчику.

Я покачала головой.

– Не стоит, Герман Алексеевич. Я на машине.

Он усмехнулся.

– Брось, Нина, на дорогах гололед! Какая машина с твоим везением?! Садись, подброшу!

Немного помедлив, я решила сесть в машину. В конце концов, так даже удобнее. Сразу и выясню, что ему нужно. К тому же Соня и Савелий вечером обещали за мною заехать.

Дорогущий новый автомобиль тронулся с места. Не машина, а самолет: просторный кожаный салон, мягкий джаз из колонок. Торжествующая взгляд отчима вопил о том, что он доволен произведенным на меня эффектом.

– Как тебе, а?

– Хороший автомобиль, – согласно кивнула я и отвернулась к окну.

Карпов улыбнулся и коснулся коробки передач. Машина тронулась с места.

– Зачем вы приехали?

– Элеонора сказала, что вчера ей пришлось отпустить тебя пораньше, потому что тебя чуть не сбила машина.

– Со мною все в полном порядке.

– Я рад. Но впредь будь осторожнее, пожалуйста.

Его большая ладонь легла на мое колено, и я оторопело застыла.

– Ты мне не чужая, Нина. Помни это.

– Мне кажется, вы ошибаетесь, Герман Алексеевич, – желая освободиться от его ладони, заерзала я. – С тех пор, как в моей жизни появилась дочь, мы стали чужими.

– При чем здесь дочь?! – Карпов изумленно взглянул на меня. – Ты захотела завести ребенка, ты его родила, ты с ним возишься!

Я отвернулась к окну. Мне было нечего ему сказать.

– Может, все же перестанешь упрямиться и вернешься домой, а, Нина? – не унимался Герман. – Давай сегодня поужинаем вместе? Обсудим твою работу в «Эксперте», твою дочь.

Что-то похолодело внутри.

– Мою дочь?..

– Дочь, Нина. Расскажешь мне, кто ее отец и почему он не женился на тебе. Как посмел не жениться?

– Какая разница, кто ее отец? Я родила ее для себя!

Герман нахмурился. Что-то в моем взгляде заставило его убрать руку и сосредоточиться на дороге.

– Очень большая разница, Нина. У меня были подозрения насчет Сергея, но в голове не укладывалось, что он может одновременно уложить в постель и мать, и дочь.

Грудь обожгло.

– Что значит «и мать, и дочь»?! – чувствуя, как бешено колотится сердце, хрипло переспросила я.

– А ты не знала, что твоя мать накануне катастрофы собиралась уходить к нему?

– К кому?!

– Ко всеми обожаемому Сереже Бисарову, – холодно усмехнулся он и повернул на перекрестке. – Думаешь, почему мы так сильно ссорились накануне той страшной командировки?

Широко распахнув глаза, я ошеломленно смотрела вперед, на утопающий в сырости туманный пейзаж ноября. Желудок скрутился в тугой узел, и мне стало нечем дышать.

«Нет, нет, нет! Это бред! Бред психопата Карпова! Ему же везде мерещатся заговоры!» – мелькали сбивчивые мысли.

Впереди показалось здание «Эксперта». Едва автомобиль притормозил, я дернула ручку двери и выбралась наружу. Но сбежать не удалось. Карпов втиснул свою машину в парковочный карман, щелкнул сигнализацией и вскоре поравнялся со мной.

– Нина, ну куда же ты?

Я подняла на него глаза.

Стильный, подтянутый, в дубленке нараспашку и роскошном синем костюме, отчим выглядел, как настоящий денди. Посетители «Эксперта», особенно женщины, с легкой завистью смотрели нам вслед. Они буквально пожирали Германа взглядами, видимо, в душе мечтая пройтись под руку с таким, как он – статным голубоглазым красавцем с легкой сединой на висках.

– Не хочу, чтобы вы смешивали с грязью память о моей маме.

– С грязью?! О чем ты?! Я за честность, Нина. А ты?

Он вдруг крепко, до боли сжал мой локоть. Шею обжег его хриплый шепот:

– Скажи, кто ее отец?

– Это не имеет никакого значения!

– Имеет, Нина. Давай поужинаем вместе, сегодня в восемь?

– Сегодня вечером у меня уже назначена встреча.

Вот и лифт. Карпов никак не хотел меня отпускать. Двери лифта захлопнулись, и мы с отчимом оказались слишком близко друг к другу.

– Отмени свою встречу, – спокойно потребовал он. – У меня есть к тебе очень важный разговор. Он касается твоего будущего.

– Говорите здесь.

– Скажу, если ты подтвердишь мои догадки насчет отца твоей дочери.

Лифт остановился на втором этаже, и дверцы распахнулись.

– Не вижу никакого смысла в наших беседах, – выпалила я и в последний момент вырвалась на свободу. Стальные двери захлопнулись, увозя отчима на третий этаж, в его личную резиденцию.

Поправив дрожащими руками пояс, я почти побежала в сторону юридического отдела.

На месте была только Галина. Она сосредоточенно перебирала в папке документы.

– Привет! – громко поздоровалась я и начала раздеваться.

– Привет, привет!

Она на миг оторвалась от бумаг и смерила меня оценивающим взглядом из-под очков.

– Вау, какое стильное платье! Что за повод?

– Сестра пригласила вечером в бар, – отмахнулась я.

Повесив пальто в шкаф для одежды, я переобулась в удобные туфли на небольшом каблуке и тут заметила на своем рабочем столе красивую коробочку с фруктами в шоколаде.

– Галь, у меня на столе что-то забыли.

Она приспустила очки на нос и загадочно усмехнулась.

– Ничего не забыли, Нина. Это тебе подарок.

– От кого?

– Ты вообще в курсе, кому вчера машину кофе полила?

– Н-нет… – вспыхнув, соврала я. – Я так напугалась, что не смотрела на водителя.

– Ох, Нина, Нина! Вчера Брат Сергея Бисарова приезжал. Помнишь Сережу?

Сердце что-то больно обожгло, и я отвела взгляд. Помнила ли я Сережу? Какой глупый вопрос! На меня каждое утро смотрит его глазами маленькая дочка!

– Его брат заходил сюда, хотел уладить недоразумение на дороге. Ты ведь его машину кофе пометила! Он еще посмеялся, что провел в дороге двенадцать часов, жутко устал, и у него аллергия на молоко, а ты постаралась на славу. Элеонора сказала, что мы тебя отпустили из-за испорченной блузки, и он оставил на твоем рабочем столе коробку сладостей.

– Зачем?!

– В смысле?.. Мне-то откуда знать?

Почему-то мне показалось, что в кабинете холодно и одновременно невыносимо душно. Обхватив плечи руками, я подошла к окну и выглянула на улицу. Туман понемногу рассеивался, и стали видны очертания деревьев в центральном парке. Еще вчера яркие и сочные, багряные листья съежились и тихо падали на красивые, выложенные гранитной плиткой дорожки, а у меня внутри все звенело от напряжения. Вчера меня будто насильно толкнули в прошлое, и, кажется, кошмар не думал заканчиваться.