Неугомонный

V. АРХИЛОХ — НАЕМНЫЙ ВОИН

Что делать человеку, вдруг ставшему нищим? В те времена для этих людей был один хороший выход: уехать на «край света», куда-нибудь в колонию, где можно быстро разбогатеть, торгуя с варварами. И действительно, в это время по всему Средиземному морю образовались греческие колонии: и в культурных странах Востока — в Передней Азии, Египте, и в Ливии, Италии, Сицилии, и даже еще дальше на Запад. Но, конечно, люди, подобные Архилоху, не ездили торговать — ремесло и торговлю они считали постыдным делом. Они намеревались или заниматься земледелием или быть воинами — охранять греков от нападений варваров, а если удастся, и грабить соседей.

Пословица говорит: «Не имей сто рублей, а имей сто друзей». Поэзия в те времена не могла дать человеку средств к жизни. Но богатые и знатные друзья могли помочь в беде. Так и случилось с Архилохом.

На Фасосе были золотые прииски. Рядом с Фасосом находилось фракийское побережье, где золота было еще больше, а пшеница давала богатые урожаи. Приехав сюда, можно было быстро разбогатеть, вывозя золото, хлеб и рабов. Уже отец Архилоха, Телесикл, вывез сюда колонию. Слух об этом распространился по всей Греции; на Фасос стремились неудачники со всей Греции в надежде разбогатеть. Понятно, что сюда прежде всего устремились соседи, постоянные соперники и заклятые враги паросцев — жители Наксоса. Большая группа наксосцев высадилась на Фасосе: они хотели изгнать оттуда паросцев, захватить их участки с садами и виноградниками и вступить в сношения, если удастся — дружественные, если нет — враждебные, с фракийцами.

А положение паросской колонии на Фасосе и без того было очень тяжелым: паросцев было очень немного, их теснили жившие на острове фракийцы. Паросцы просили прислать им подкрепление с родины. Это было их единственной надеждой на спасение, иначе им бы пришлось вернуться на бедный Парос.

Друг Архилоха, Главк, сын Лептина, знатный паросский гражданин, был настолько богат, что смог на собственные средства построить корабли и отправить на Фасос большую группу воинов, чтобы поддержать паросских колонистов и помочь им победить врагов. За ним последовали многие юноши из знатных семейств, которым надоела однообразная жизнь на Паросе; они искали интересных приключений и надеялись на быстрое обогащение — в Паросе только и говорили, что о фракийском золоте. В числе других Главк пригласил и своего друга Архилоха.

Архилох с восторгом откликнулся на это приглашение — очень уж тяжелой стала его жизнь на Паросе. Он даже выступил перед паросцами с песней, приглашавшей их присоединиться к поездке на Фасос. Она начиналась так:

К вам, измученным нуждою, речь, о граждане, моя!Бросьте Парос, жизнь морскую и смоковницы его!

И действительно, оказалось около тысячи человек, пожелавших переселиться на Фасос. Женщин с собой не брали.

Флотилия кораблей (вернее, больших парусных лодок) при попутном ветре направилась к Фасосу. Это произошло весной. Море было ласковое спокойное, и уже через неделю Главк и его товарищи достигли Фасоса. Отряд Главка был многочисленнее находившегося на острове войска наксосцев, и паросские колонисты могли бы без труда справиться с наксосцами. Спутники Главка были хорошо вооружены; нападений диких фракийцев, неорганизованных и недисциплинированных, им также не приходилось бояться.

Архилох уехал в мрачном настроении: ему не повезло ни в любви, ни в политической деятельности. Полная опасностей жизнь на острове пришлась ему по душе. Он мог хотя бы на время забыть обо всем пережитом. Его отряд совершал постоянные нападения на фракийцев, грабил и убивал их. На первых порах Архилох не видел в том ничего дурного и зазорного. Во-первых, это были не греки, а варвары, «фракийские собаки», как называл их Архилох, во-вторых, и фракийцы постоянно нападали на греков, грабили и убивали их. Фракийцы издевались над пленными — не было ничего страшнее, чем попасть к ним в плен.

Архилоха не смущала поэтому разбойничья жизнь. Он восторженно описывает в песнях свою жизнь — жизнь воина по призванию и поэта:

Я служитель царя Эниалия,[12] мощного бога,Также и сладостный дар Муз хорошо мне знаком...

И пищу, и вино Архилох добывал грабежом:

В остром копье у меня замешан мой хлеб. И в копье же Из-под Исмара[13] вино. Пью, опершись на копье.

Паросские колонисты были сильнее наксосцев и фракийцев в отдельности и могли не бояться ни тех, ни других. Но возникла новая опасность. Произошло то, чего паросские колонисты никак не могли предвидеть. Наксосцы заключили военный договор с жившим на Фасосе фракийским племенем сапов для совместной борьбы с отрядом Главка. Вместе они представляли страшную силу: многочисленные, но плохо организованные варварские отряды получили опытных греческих предводителей.

Нужен был испытанный, уравновешенный и бесстрашный полководец, а Главк для этой роли не годился.

Хотя Архилох и прибыл на Фасос на средства Главка, он и не думал угождать руководителю колонии. Он признавал, что Главк внушает к себе уважение и что он хороший правитель, но ему уже приходилось сражаться рядом с Главком, и поэтому он знал, что Главк нервничает в бою, очертя голову бросается в пекло. Главк не в состоянии спокойно обдумывать обстоятельства во время боя и не годится в военные предводители. Архилох говорил в своей песне:

Нет! Не люб мне вождь высокий, раскоряка-вождь не люб,Гордый пышными кудрями и подстриженный слегка.Пусть он будет низок ростом, ноги внутрь искривлены,Но ступал чтоб ими твердо и с отвагою в душе!

Главку пришлось согласиться с этими прямыми и откровенными дружескими словами Архилоха, и во главе войска был поставлен старый, опытный воин.

Опасения Архилоха оказались напрасными: наксосцев погубила их собственная жадность. Сапы прислали им в дар слитки чистого золота, и наксосцы решили, что у сапов, наверное, имеются целые горы этого металла. Вождь наксосцев прибыл к сапам безоружным; его сопровождали жрецы и музыканты в праздничных одеждах, играющие на лире и на флейтах. Сапы радушно приняли их и устроили общий пир. Но за этими послами тихонько крались вооруженные греки. Они устроили массовую резню, надеясь отобрать у сапов золото. Однако наксосцы просчитались: к сапам пришли на помощь другие фракийцы и перебили много наксосцев. Паросцы, узнав через некоторое время о происшедшем, не упустили случая напасть со своей стороны на соплеменников-греков. На этот раз победа была полная: наксосцы бежали в страхе. Архилох в своем стихотворении, описывая эту победу, говорит, что впереди паросского войска невидимо шла богиня Афина:

Впереди же нас в боюМилосердно шла Афина, громовержца Зевса дочь,Бодрый дух вливая в сердце заробевших воинов.

Наксосцам пришлось убираться с Фасоса, а их пашни, «по воле олимпийских богов», были поделены между паросскими колонистами.

И тут впервые Архилох стал сомневаться в том, что греки благороднее варваров. Варвары приняли небольшое безоружное греческое посольство с почетом и радушием, хотя им ничего не стоило нарушить клятву и убить эту маленькую группу людей, а греки, вероломно нарушив клятву, напали на угощавших их хозяев!

Да и вообще жизнь на Фасосе не понравилась Архилоху. Сюда устремились в погоне за золотом разорившиеся люди, бедняки и преступники со всех концов Греции:

Будто голь со всей Эллады в этом Фасосе сошлась!..

Постоянно приходилось опасаться, что на колонистов снова нападут либо фракийцы, либо жадные искатели счастья — греки других городов. Люди молили богов о том,

Чтоб над островом нависший камень Тантала[14] исчез.

И природа Фасоса не радовала глаз поэта. Он привык к веселым садам и полям паросских деревень, к зеленым лесным дубравам и уютным гаваням родного острова. Уезжая из Пароса, он думал, что попадет в еще более красивое место: он беседовал с греками, побывавшими во Фракии, и они говорили ему, что эта страна много живописнее Пароса! А приехал он на дикий, угрюмый остров, перерезанный каменистым горным хребтом, поросшим лесом, отроги которого круто свергались в море:

Как осла хребет,Заросший диким лесом, он вздымается,Невзрачный край, немилый и нерадостный, —Не то что край, где плещут воды Сириса.

По серым скалам острова лишь кое-где были разбросаны некрасивые, наскоро построенные домишки жителей. Трудно было полюбить этот край!

Восхищение военной жизнью и жажда военной славы тоже постепенно проходили. Отряды колонистов переправлялись на лодках и высаживались на фракийском побережье. Архилох мечтал, что он будет храбро сражаться с каждым, кто захочет помешать покою и счастью колонистов, и получит наконец возможность избавиться от треволнений и зажить спокойно, обрабатывая свой клочок земли. Но его ожидания не сбылись.

Отряды колонистов стремились во что бы то ни стало любыми средствами захватить золотые россыпи. Одни нападали на мирных греков из других городов, которые владели тогда золотыми россыпями, и отбирали у них эти россыпи; другие вожаки колонистов в это время натравливали одно фракийское племя на другое, заключали с фракийскими племенами скрепленные клятвами договоры дружбы и нарушали их. Войско добывало пропитание тем, что нападало неожиданно на фракийские племена, убивало мужчин, уводило в рабство женщин и детей, отбирало припасы. Архилох все яснее понимал, что он находится не в кругу героев, а среди бандитов и убийц. Вот как он описывает одну из «замечательных побед» над фракийцами:

Мы настигли и убили счетом ровно семерых, —Тысяча убийц нас было!..

С детства Архилох знал, что главная доблесть воина — во что бы то ни стало сохранить свой щит, не бежать с поля сражения, умереть на своем посту.

Так он и поступал в борьбе с наксосцами. Но во имя чего он должен был умереть здесь, во Фракии? Чтобы было уничтожено еще одно мирное поселение, чтобы Главк и еще несколько богатых аристократов завладели золотыми россыпями?

А война с фракийцами была тяжелым делом. Они были очень многочисленны. Стоило им прекратить раздоры между собой и объединиться, и греки были бы без труда ими уничтожены. Поэтому греческие полководцы вели тонкую игру, настраивая одно фракийское племя против другого, но это им не всегда удавалось. Вот почему большой радостью для греческих колонистов на Фасосе была весть, что главные их враги саийцы, фракийское племя, жившее на материке против Фасоса, начали войну против их соседей с запада — фракийского же племени бисалтов. Царь бисалтов Гебелейсис обратился к грекам за помощью. Главк и другие военачальники паросских переселенцев решили воспользоваться этим случаем и послали в Родопу, столицу бисалтов, посольство для заключения военного союза.

В это посольство Главк взял с собой и Архилоха. От матери-фракиянки поэт научился немного фракийскому языку; кроме того, его слава поэта распространилась и на фракийское побережье, а фракийцы почитали поэтов, видя в них людей, угодных богу. Вот почему Главк взял с собой Архилоха, хотя тот был простым воином.