Маленькие сказки темной Руси

Крот-часовщик

Жил-был крот — часовых дел мастер, во всём лесу часы починял. Как у кого ходики сломаются, так ему несут. Медведь большие припрёт, лиса поменьше, а синичка совсем крошечные. И крот чинит их, ковыряется, потом хозяину отдаёт, а тот мастеру гостинцы несёт: медведь — мёд, лиса — шишку с орешками, а синичка — семечки. Никто норку крота не трогал, не раскапывал, не разорял — очень важен близорукий друг для всего лесного государства: напялит часовщик очки на нос и захворавшее время «на ноги ставит», от жутких недугов излечивает.

— Тик-так, тик-так, тик-так! — отвечает ему благодарное время и расходится обратно по домам да по норам.

— Тик-так, тик-так, тик-так! — дребезжит оно уже над кроватями, ласково убаюкивая звериных деток.

Но однажды пришла беда: собрало время свою котомку и ушло жить к людям — на городскую жизнь позарилось, на ночные прогулки заманчивые, цветными огоньками разукрашенные. Туда где можно вспыхивать ярким светом на экранах маленьких телефонов да себя показывать задорными мигающими цифрами, а не скучными длинными стрелками. В общем, подалось оно в те края, где нет нужды даже тикать-мучиться!

Остановились все часы в лесу, умолкли. Повисли минутные и секундные стрелочки, погрустнели. И потянулись ходоки к кроту-часовщику. А тот смотрит, смотрит на смазанные маслом механизмы, ничего не может понять:

— Так исправны ваши часы!

— А не ходят почему?

— Не знаю, — разводит лапками крот.

Но тут издалека прилетела ворона:

— Знаю я вашу беду, время из глухой тайги переместилось в города да в сёла развесёлые. Ушло оно, так сказать, в людскую цивилизацию. Видела его я там, видела!

Не поняли звери мудрёных слов:

— Ну и как нам его оттуда достать?

— А зачем? — погрустнела ворона. — Вы ж не знаете, как люди с этим временем живут: бегают туда-сюда, туда-сюда! Так и до инфаркта недалеко.

Возмутились звери, загалдели, замахали крылами, затопали ногами да копытами:

— Не знаем мы никакого инфаркта, нашим деткам под тиканье часов хорошо засыпалось, а теперь капризными стали, беспокойными растут.

— Вашим малышам без беспокойства никак нельзя, — вздохнула мудрая чёрная птица. — Только зазеваешься, а тебя уже «ам»!

— Ам! — согласились животные и начали кряхтя-бурча разбредаться по домам.

А крот остался один с грудой часов у своей норки, не зная, что делать с такой кучищей ненужных вещей. Сел и плачет, нет у него больше занятия, не нужен он лесным собратьям. Триста лет пожившая на белом свете ворона хмыкнула, оторвалась от земли и полетела клич пускать, крупное зверьё назад верстать.

Собрала она друзей крота и говорит:

— А давайте-ка из всех деревянных часов начинку вынем, а каркасы на дерева развесим, вот и будет нам, птицам, где дождь да стужу переждать.

— Неплохая мысль, — кивнул медведь и первым за дело принялся.

Кипит работа, зверьё времянки-домики мастерит да на толстые стволы их развешивает. Радуются птички синички, скворцы и зяблики — обживают новые хатки, гнёздышки в тепле да сухости вьют.

Плачет крот от радости и о жизни прошлой не жалеет, так как в его норке молодая кротиха порядки наводит — от последних болтиков постельку мягкую высвобождает. Завтра свадьба у кротов. А чуть позже и кротята появятся.

«Тик-так, тик-так, тик-так!» — будет напевать им отец весёлую песенку, убаюкивая.

И заживут лесные звери своей беспокойной жизнью, к каждому шороху прислушиваясь. А ворона в город улетит — веселится да времечко догонять, как-никак она ещё пятьсот лет прожить хочет, а то и всю тыщу, и тут без уж времени никак нельзя!

Эх, часам в лесу и вправду делать нечего, толку там от них никакого!

Только я вам одно скажу: толк от них конечно был. Вот мастеришь ты с отцом скворечник и уже знаешь, откуда у этого деревянного домишки с покосой крышей «ноги» растут. А давай вместе расскажем откуда:

— Жил-был крот — часовых дел мастер. Во всём лесу часы починял…