Девочка из легенды

* * *

Ничего такого уж страшного не произошло. Правда, мать плакала. Плакала и говорила, что Лиде надо было бы благодарить бога за то, что ее мать осталась живой в эту ночь, но бога нет, и поэтому пусть Лида благодарит отделение милиции, где ее мать целых два часа отпаивали валерьянкой…

Но зато Женьке здорово досталось. Даже в этой, самой дальней «квартирантской» комнате было слышно, как тетка громко кричала на Женьку.

«Так ей и надо!» — злорадно думала Лида.

Но потом тетка умолкла, в доме наступила тишина, и Лиде сразу стало грустно. Она побродила по дому, потом вышла во двор, погуляла среди огуречных грядок и, наконец, решила, что Женьке надо сказать что-нибудь хорошее.

Но ничего хорошего в этот день она Женьке не сказала. Когда чуть позднее мать, собираясь куда-то идти, у зеркала повязывала голову шелковой косынкой, Лида сообщила ей, что, оказывается, остров, на котором они с Женькой провели ночь, не простой, а с подземным ходом, который вырыли партизаны, когда здесь были фашисты.

Мать засмеялась:

— Какие фашисты? Их здесь никогда и не было.

— Как не было?

— Вот так и не было! Во время войны здесь глубокий тыл находился.

— Тыл? — растерянно пролепетала Лида. — Глубокий?.. Да! Конечно!

«Обманщица Женька! Не успели еще как следует познакомиться, а она уже два раза так бессовестно надула! Ну, я ей покажу! Я ей покажу!»

Она нашла Женьку во дворе, за сараем. Женька сидела на заборе и штопала носки.

— Здорово ты умеешь сочинять! — дрожащим от обиды голосом воскликнула Лида, стараясь вложить в эти слова как можно больше презрения. — Здорово! Подземный ход! Партизаны! Целый полк перебили! Здорово!

— А что? — невозмутимо произнесла Женька. — Если бы не сочинила, неинтересно было бы. Искали бы… Может, и нашли бы чего. Может, что поинтереснее подземного хода нашли бы!

— Может, и нашли бы! — запальчиво крикнула Лида. — Может, и нашли бы! Только зачем обманывать?

— А ты привыкай, — спокойно ответила Женька. — Тебя еще и не так когда-нибудь обманут.

— Кто?

— Да найдется кто-нибудь… Вон ты про своего Ефимова тоже неплохо сочинила.

Лида чуть не захлебнулась от обиды.

— Я?.. Сочинила?.. Я доказать могу! У меня доказательства! Идем! Докажу!

Лида схватила Женьку за руку к потащила ее к дому.

В комнате у них никого не было — мать была на кухне. Лида вытащила из-под кровати коричневый чемодан и, откинув крышку, достала из него шкатулку из полированного дерева с резной крышкой.

— Вот!

— Ну и что там? — без всякого любопытства спросила Женька.

— Сейчас!

Лида достала из шкатулки маленький сверток. Осторожно развернув шелестящую папиросную бумагу, она положила Женьке на ладонь карманные серебряные часы с кривой царапиной на крышке.

— Вот. Это его часы.

Женька погладила поцарапанную крышку и приложила часы к уху.

— Стоят.

— Стоят. Они сломаны. В них пуля попала. Одна в часы, другая в сердце…

Лида взяла часы у Женьки из рук, снова завернула их в папиросную бумагу и вынула из шкатулки тоже бережно завернутую в бумагу фотографию.

— Это он сам, — сказала Лида шепотом, не сразу протягивая фотографию Женьке, а держа ее у груди. — С женой снимался, когда в отпуск домой приезжал, в сорок пятом. Уже перед самой-самой смертью… Папа потом его жену разыскивал-разыскивал, да так и не разыскал. Замуж, наверно, вышла…

И она протянула фотографию Женьке.

Женька не поверила глазам! Это была точно такая же фотография, как та, что хранилась в маленькой самодельной коробочке из синего картона!.. Точно такая же, как та, на которой Женька большими печатными буквами написала слово «мама»!..

С фотографии на нее внимательно и пристально глядел черными, как уголь, глазами молодой темноволосый солдат в новенькой гимнастерке. Рядом, положив руку на плечо солдата, стояла женщина в пестром платье, с глазами добрыми и ласковыми.

— Только он не похож здесь, — виновато продолжала Лида. — Потому что у него и волосы светлые, и глаза голубые. А здесь он какой-то черный получился. Это уж фотограф виноват, так снял…

Женька разжала пальцы. Фотография упала на пол.

— Осторожно! — сердито крикнула Лида.

Она подняла фотографию, стряхнула приставшие к ней пылинки и снова спрятала ее к шкатулку.

Женька сидела на корточках возле кровати. Пряди русых волос упали ей на глаза.

— Ну? Что? — торжествующе спросила Лида. — Видела?

Женька встала, одернула платье и, направившись к двери, сказала:

— Все равно я тебе интереснее рассказала.

И ушла.

Нет, просто она еще недостаточно посрамлена! Лида бросилась вслед за ней, пробежала по коридору, выбежала на крыльцо — Женьки не было нигде. Лида обошла весь двор, заглянула даже к курам и к козе, которая встретила ее приветливым «ме-е-е», — Женьки нигде не было.

Появилась она только к вечеру. Но поговорить с ней было некогда: мать засадила Лиду чистить к ужину картошку.