Целестина, или Шестое чувство

3

Днем с огромным букетом пришли поглядеть на Иренку Юлины друзья: бородач, Толек и две красивые девушки. Кристина, растроганная и взволнованная, крикнула им с порога, чтоб не смели заходить в комнату, не то они нанесут вирусов. Гости, вдруг ужасно оробев, послушно остались в дверях и, переминаясь с ноги на ногу, вытягивали шеи, стараясь хоть издали увидеть ребенка.

— Вроде бы маловат, нет? — высказал опасение Толек.

— В самый раз, — обиделась Кристина. — Даже на полкило побольше.

Она была очень чувствительна ко всему, что касалось внешности дочки. По ее мнению, это был самый прекрасный младенец из всех появившихся на свет за последнее тысячелетие. Она могла часами лежать неподвижно, восхищенно любуясь маленьким сморщенным личиком с желтенькими крапинками на носу. Потом брала крохотную лапку и с нежностью разглядывала микроскопические ноготочки — каждый в отдельности. В принципе Кристина была бы бесконечно счастлива, если б не терзавшие ее страхи. Полчища вирусов, стафилококков, гнилостных бактерий и прочей нечисти роились над маленьким белым свертком, содержащим самое дорогое, что у нее было в этом ужасном мире. Стоило малютке заплакать, и у Кристины болезненно сжималось сердце. За проезжающими внизу машинами тянулись шлейфы ядовитых выхлопных газов, коварно просачивавшихся сквозь приоткрытое окно, когда же окно закрывали, воображению Кристины рисовались картины чудовищных последствий рахита, который появится у ее ребенка из-за отсутствия свежего воздуха. Словом, состояние молодой мамы было далеко не таким спокойным и блаженным, как это предписывалось медицинскими руководствами.

Опять же: симпатичные дотоле друзья вдруг превратились в неопрятных, пропитанных никотином носителей микробов. Хотя Кристина по-прежнему продолжала их любить, она была бы просто счастлива, если б они поскорее убрались куда подальше.

Но они все так же стояли у порога и глядели на нее с искренней озабоченностью.

— Что же теперь будет? — вырвалось у бородача.

Кристина в нынешнем своем состоянии предпочитала не думать о будущем — такие мысли нагоняли на нее тоску.

— Вы бы лучше ушли, — в сердцах сказала она, — а то меня только волнуете.

Друзья покорно вышли. В большой комнате их уже поджидала озабоченная тетя Веся.

— Садитесь, пожалуйста… вот «пепси-кола»… бутерброды с крутыми яичками… а я должна бежать… мы с Цесей стираем пеленки.

— Терпение, тетя, — сказала Юлия ободряюще. — Через несколько дней Кристина окрепнет, встанет и будет сама все стирать.

Стоявший рядом Толек произнес с начальственным видом:

— Надо бы дежурства установить, что ли… Мы бы все приходили помогать. Я вижу, у вас дел невпроворот. Юлия, наверно, тоже замучилась.

— Ничего подобного, — брякнула тетя Веся и испуганно захлопала ресницами.

Юлия вспыхнула.

— Я ведь тебе помогаю, тетя, правда? — заискивающе спросила она. — Как всегда…

— Ничего подобного, — с неожиданной решимостью повторила тетя Веся. — Как всегда! Палец о палец не ударишь. Живешь как паразит.

— Ох! — крикнула Юлия, в панике оглядываясь на Толека. — Твои шуточки, тетя…

— Я и не думаю шутить. Ты всеми правдами и неправдами увиливаешь от работы. Твоего мужа, если таковой найдется, ждет тяжелая жизнь. Горячо ему сочувствую.

Произнеся эту обличительную речь, тетя Веся отправилась в ванную, чтобы закончить стирку пеленок. Проходя по темному коридору, она улыбалась себе под нос, уверенная, что на сей раз воспитательная акция должна наконец принести плоды.