Миражи

— О, я, конечно же, пойду с тобой, — зачем-то заверила его Эми, всё ещё не веря своему везению.

Похоже, Том был совсем не против её общества. А куда идти и зачем — всё это волновало её в последнюю очередь. Главное, чтобы она не начала от радости приплясывать прямо перед Томом, иначе он точно подумает: «Что за невменяемая девчонка?»

А Эми было важно произвести хорошее впечатление, раз она вознамерилась с ним подружиться. И вручить свой подарок.

«Точно! Платок!» — вспомнила она, прикасаясь к нагретому её собственным теплом уплотнению под тканью платья.

Теперь осталось только как-то незаметно вытащить его и, собравшись с духом, преподнести Тому. Но поистине волшебный момент разрушила всего одна фраза.

— А его ты тоже с собой привела?

Эми поняла, что Том смотрит куда-то за её спину. Обернувшись, она увидела Денниса, который мялся с ноги на ногу неподалёку. Вот сейчас она готова была по-настоящему рассердиться!

— Нет, я его не звала, — поспешила она уверить Тома. — Не знаю, зачем за мной увязался.

На губах Реддла мелькнула загадочная усмешка — или же Эми только показалось. Взгляд его оставался холодным, непроницаемым, как скалы вокруг, и едва ли существовала волна, способная пробудить живость в этих тёмных глазах.

— Пусть идёт с нами, — сказал Том. — Уверен, ему тоже будет интересно.

Эми ничего не оставалось, как молча согласиться с Томом. Не хотелось раздражать его ненужными спорами. Она помахала Деннису рукой, призывая подойти поближе. И уже скоро они втроём пробрались к самому подножию неприступных скал. Эми показалось, что ветер стал ещё прохладнее, а природа вокруг будто замерла: не слышались крики птиц, даже шум моря стал казаться монотонным и механическим, а других людей и вовсе будто не существовало на многие мили вокруг. Настолько безжизненным выглядело это место. Эми начала сомневаться в своей затее: она могла бы подождать Тома неподалёку, а не перелезать сейчас через неудобные валуны, царапая коленки. Но по какой-то причине она неотступно следовала за ним, будто ноги её обрели собственную волю и шли сами, не подчиняясь голове. Наверное, Эми и рта бы не сумела открыть, даже если бы решилась что-то сказать. Но она, всё ещё окрылённая непривычной близостью к Тому, не замечала странностей в своём же поведении. Да и Деннис безо всяких возражений так же слепо шёл за Томом. Словно они оба негласно признали его безоговорочным лидером своей маленькой группы.

Эми и сама не заметила, как Том неведомым образом завёл их в какую-то пещеру, судя по всему, уходившую глубоко в недра скал. Теперь почему-то даже моря не стало слышно: глухая тишина и темень, удушающе давившая со всех сторон.

— Что это за место, Том? — у Эми внезапно прорезался голос.

Ответом ей была лишь усмешка, и Бенсон могла бы удивиться, даже обрадоваться, ведь она никогда не видела Тома улыбавшимся, не говоря уже о том, чтобы он смеялся. Более того, смеялся именно в её обществе. Будто именно она могла пробудить в нём то, чего не видели другие. Но усмешка эта была какая-то странная... недобрая. Не сулившая ничего хорошего.

— Разве тебе не нравится пещера, Эми? — беззаботно спросил Том. — Думаю, за много веков мы первые люди, которые в ней побывали. Только представь себе.

— Ты думаешь? А здесь... здесь не опасно? — она растерянно оглядывалась кругом, замечая, что начинает дрожать.

То ли от холода, то ли от непонятной тревоги.

— Ты боишься?

Эми показалось, что вопрос прозвучал со скрытым упрёком. Будто Том пожалел, что счёл её достойной прогуляться с ним. Наверное, она показалась ему трусихой. Эми постаралась унять дрожь, обхватив себя за плечи. Одной рукой она нащупала спрятанный на груди платок, напоминая себе о благодарности к Тому. За спасение. Он заслуживал благодарности, а не страха.

— Вовсе нет, не боюсь. Просто пещера незнакомая, можно заблудиться, а мы здесь совсем одни.

Она чуть не забыла про Денниса, который затих где-то за её спиной, словно слившись со сводом пещеры. Только шаркнув подошвой ботинка по камням, он хоть как-то обозначил своё присутствие. Эми не сомневалась: он наверняка в ужасе. Но кто его просил за ними идти?

— Кто сказал, что мы здесь одни? — с ухмылкой в голосе проговорил Том. — Мои друзья рядом.

«Друзья?» — хотелось переспросить Эми, но её отвлекло какое-то чужеродное шевеление у ноги.

Глянув вниз, Бенсон обмерла от ужаса: целый клубок змей копошился прямо под ногами, извиваясь, шипя и норовя заползти на неё. Они не делали настоящих попыток укусить, а будто нарочно её дразнили, загоняя в капкан парализующего страха одними угрозами. Будто у змей было человеческое сознание и они вполне разумно все разом решили напасть на Эми. Застигнутая врасплох, окаменевшая, как беззащитная жертва мифической Горгоны Медузы, она могла лишь широко раскрытыми глазами смотреть на Тома, обливаясь водопадами холодного пота. А тот смотрел не на неё, а на змей; рот его при этом открывался и двигался, но не издавал ни звука. Ни одного человеческого звука. Эми слышала только шипение, такое же, как у змей в её ногах. Где-то сзади послышался крик Денниса. А затем раздался довольный смех Тома.

И существование чудовищ уже не показалось невероятным. Как и Горгона Медуза — вымышленной. Все детские кошмары Эми готовы были ожить и наброситься на неё из-за угла.

Впервые за всё время она видела Тома таким счастливым. Словно он вытянул удачный лотерейный билет или получил подарок мечты в день рождения. Именно так выглядела чистейшая радость: блеск в горящих от воодушевления глазах, беззастенчивое детское веселье и смех, звучавший так же, как у любого другого ребёнка. Он мог быть заразительным в своей неподдельной искренности — в тысяче разных ситуаций. Но только не в этой.

Так Эми узнала, что Том тоже способен радоваться. И ничто не радует его больше, чем чужая беда.

Каким-то образом осознав в себе способность двигаться, Эми с пронзительным криком побежала — сама не разбирая дороги, лишь бы подальше от змей. Но в таком состоянии она могла лишь слепо тыкаться в стены пещеры, не находя выхода. Притаившаяся где-то закутке стая летучих мышей со звонким писком вылетела ей прямо в лицо, потревоженная шумом и вознёй. Эми в полном ужасе металась в сумраке пещеры, мыши путались когтями в её волосах, выдирая пряди, — или же ей это только чудилось и волосы она на себе рвала сама. А смех Тома бесконечным эхом нёсся ей вслед — гораздо более низкий, принадлежавший уже не мальчику, а кому-то другому. Более тёмному и опасному. Крайне пугающему.

Хотя едва ли можно было испугаться сильнее, чем Эми уже боялась сейчас.

Необъяснимые, изогнутые, будто горбатые калеки, тени плясали на сводах пещеры: то ли игра воображения, то ли форменное безумие, охватившее всё вокруг.

* * *

Эми не помнила, как вернулась из пещеры и что было дальше. Поездка обратно в приют происходила в мутном полусне. Она не реагировала на обеспокоенный взгляд миссис Коул и не понимала толком слов, когда к ней обращались. В приютской спальне Эми сидела на кровати, глядя в одну точку и не замечая столпившихся вокруг девочек. Голова была абсолютно опустевшей: все мысли разом покинули её, как и чувства — душу. Она больше не испытывала ни страхов, ни печалей, ни любопытства. Не ощущала вкуса еды и питья. Осознанность ушла в небытие, как и сама Эми.

Состояние Бенсон серьёзно встревожило весь персонал приюта, но никто не смог добиться от неё пояснений по поводу того, что случилось в пещере. То же самое было и с Деннисом.

На следующий день Эми слегла с лихорадкой. Марта списала это на простуду от непривычного для неё холодного бриза и добросовестно выхаживала девочку, пока та не окрепла и более-менее не пришла в себя. Когда Эми вернулась из лазарета, Тома уже не было в приюте. Она не задавала по этому поводу вопросов, но Марта упомянула, что его отослали в какую-то дальнюю школу. И новость эта явно благотворно повлияла на Эми. Десятилетняя сиротка слегка ожила и уже не казалась такой «пришибленной», как в день злополучной поездки. Но что-то в ней всё же изменилось необратимо.

Когда Марта показала ей салфетку с вопросом, не обронила ли её Эми во время поездки на побережье, и похвалила искусную вышивку, девочка странно помрачнела и посоветовала Марте выбросить её куда подальше.

Никаких объяснений от неё так и не последовало, но стало ясно: события того дня при Эми лучше не упоминать даже косвенно.

Что бы ни случилось на побережье, там оно и останется. Лишь бы поскорее забылось.

Эми Бенсон не стала прежним беспечным ребёнком, не ведавшим настоящих ужасов, но со временем оправилась от пережитого потрясения, насколько это было возможным.

С Томом Реддлом она почти не пересекалась: в приют он возвращался только на два летних месяца, да и был ещё куда более отстранённым и незаметным, чем раньше. Ни с кем не говорил и толком на глаза не показывался. Тихий, как змея, затаившаяся в логове. А змею никто не тронет, лишь бы в ответ не тронула тебя.

Повзрослев, Эми покинула приют и жила скромной, но вполне сытой жизнью, основав в Лондоне швейную мастерскую, которая приносила ей неплохую прибыль. А чуть позже — вышла замуж и завела собаку, как мечтала в детстве.

С тех пор как Приют Вула остался в прошлом, она больше не встречала Тома и ничего о нём не слыхала. Но мрачный мальчик с волосами цвета воронова крыла и алебастровой кожей нет-нет да и возникал в её памяти долгие годы, как бы ни пыталась она его образ отогнать.

То, что из этого мальчика вырос тёмный волшебник, взявший имя Волдеморт и навсегда изменивший судьбу магической Британии, Эми Бенсон никогда уже не узнала.

Пожалуй, оно и к лучшему.