О дикий новый мир! / Год 0

— Ну и как?.. — Анна сглотнула, — как мы будем вытаскивать из этой кучи нужное?

— Марко уже работает над этим, — Тано махнул рукой направо, — С той стороны все не так плачевно, он уже расчищает путь к нашему транспорту. Закройте машину, может, нам еще придется смотаться в город.

Они добрались до Марко и смогли лицезреть его в качестве водителя автоэвакуатора. Он посигналил им и прокричал:

— Тут, видимо, сначала хотели навести порядок, вот и притащили эту штуку. Но вот что я скажу: если тут брошены «Бентли» и «Феррари», дело плохо, и утра ждать опасно. Выезжаем через три часа, пока тут все не провалилось в преисподнюю.

Тано провел Анну и Бенуа к «их» машине — черному монстру с громадными колёсами,

— Складываем припасы и запасаемся горючим. Если дальше ситуация на бензоколонках, как здесь, мы должны кучу топлива везти с собой. Мы посчитали, что этого хватит на первое время, — он кивнул на кучу канистр и вручил Анне и Бенуа по резиновому шлангу. Бенуа недоуменно покрутил его в руках.

— Что это?

— Бензинодобыватель, — уклончиво сказала Анна. — Думаю, даже ты с этим справишься.

— Друг мой, ты упал? — блеснул своим французским Тано, намекая на кровоподтек, красовавшийся на щеке Бенуа. Тот только недобро покосился на Анну, и она охотно объяснила:

— Я врезала ему граблями, а потом он уже действительно упал. Пусть хорошенько почувствует нашу любовь.

Познакомившись с техникой добывания горючего из баков машин, Бенуа бросил шланг.

— Это неправильно!

— Ну, что опять? Это воровство? Это уже ничьи машины, их хозяева отдыхают в каких-то безопасных землях.

— Нет, это неправильно для здоровья. Это бензин.

— Перестань, тебе еще и весело от этого станет, — пообещала Анна.

Весело ему не стало, только к головной боли добавилась тошнота, и стало казаться, что в мире не осталось никаких запахов, кроме бензинового.

На улице давно стемнело, и они втроем уже сидели в машине, дожидаясь Марко, уехавшего «по срочному делу».

— Ну что, может, пока познакомимся? — предложил Тано.

— Неплохая идея. Меня особенно интересует, на что вы годитесь. Правда, опять придется общаться по двое.

— Ох, ну ты еще тот ребенок, — вздохнул Тано.

— Мои мозги ничуть не младше твоих, так что не затрагиваем больше тему моего возраста. Что ж, начнем с тебя.

— Меня зовут Тано, мне восемнадцать. Как вы уже слышали, мой отец карабинер, а я выбрал другое направление…

— Какое именно?

— В основном, помогаю Марко с машинами.

— Так что, Марко полностью переключился на угоны? — уточнила Анна.

— Да. Мы нашли это направление более перспективным. Ну, что еще рассказать? Я только успел закончить школу, так что получить профессию или прославиться не получилось.

— ОК. Теперь очередь Бенуа, — Анна вкратце рассказала ему о Тано и спросила:

— Ну, ты чем знаменит?

— Я чемпион Европы.

— Перестань, мы же решили говорить честно.

Бенуа вздохнул, перелез в багажное отделение, порылся в своем чемодане и протянул им золотую медаль в футляре.

— В пятницу были соревнования. До этого первые места были только среди юниоров.

— Какой вид спорта?

— Фигурное катание.

— С женщинами?

— Нет, одиночное.

— А как тебя зовут?

— Бенуа Тровэйль.

— Мне кажется, я видел его по телевизору, — сказал Тано, — Ну, мы с Марко иногда смотрели фигурное катание, правда, в основном, женское.

— Ну, хорошо, только не думай, что мы упадем в обморок от твоей крутости, хоть ты и чемпион, — заявила Анна, — Теперь мы все наравне. Рассказывай дальше.

— Мне пятнадцать лет, я из Лиона, клуб Lyon Glace Patinage… не важно… У меня есть отец и мать, которые сойдут с ума, если мы завтра не встретимся в Атланте.

— Ничего, позже встретитесь.

— Гимназию я еще не закончил, увлекаюсь кроме фигурного катания еще серфингом, но это редко.

— Ну, вот мы и добрались до меня. Я Анна Эрнандес, мне четырнадцать, — она почему-то решила, что не помешает добавить себе годик-полтора. — В восемь случайно потерялась во время отпуска в Италии, потом меня нашли, но через полгода я ушла из дома уже намеренно. Родителей больше не видела, хотя, насколько помню, они неплохие ребята… — …и это была примерно седьмая версия истории ее детства, которой она с кем-то делилась. — Не люблю жить в приютах и интернатах, поэтому выживаю всеми доступными способами, кроме убийств, проституции и наркотиков… ну, мы с Марко пытались начать торговлю, но нам не понравилось. В общем, я мастер на все руки. Жаль, что это замечают не все люди. В четверг мне дали пять с половиной лет и забыли в какой-то запертой комнате. Все остальное время я оттуда выбиралась. А теперь вы имеете счастье находиться в моей компании.

— Ого. Я бы дал тебе лет одиннадцать, — сказал Бенуа.

— Знаешь, пять с половиной лет в закрытом интернате — это тоже немало.

Бенуа усмехнулся, но не стал говорить, что имел в виду совсем другое. Ясно было, что лингвистических курьезов будет еще более чем достаточно.

Тут, наконец, появился Марко с двумя огромными сумками.

— Ну, неужели? — Анна опустила боковое стекло. — Что еще ты принес?

— Тише, пожалуйста, — Марко поставил одну из сумок на капот, а другую поместил к остальному грузу, — Выходите, буду вас знакомить.

— Да мы уже тут без тебя познакомились, — Анна выпрыгнула из машины и, забравшись на подножку, заглянула в сумку. Видимо, содержимое ей не понравилось, потому что она тут же спрыгнула.

— Мы так не договаривались! Это нечестно!

— Я же просил заткнуться, — прошипел Марко, но было уже поздно: из сумки послышалось сначала кряхтение, потом громкий плач.

— Ты все-таки сделал это, — полувопросительно-полуутвердительно сказал Тано.

— А что мне оставалось? Сильвия совсем свихнулась, я не могу так рисковать. В общем, знакомьтесь, это мой сын Марио.

Так как Анна говорить не желала, Тано объяснил Бенуа происходящее.

— Я не успел разыскать специальное крепление, так что по очереди будем держать его на коленях.

— Никого мы держать не будем! — крикнула Анна, — Сейчас же отнеси его обратно!

— Вот что, это не обсуждается. Марио поедет со мной.

— Он все портит! Мы не похожи ни на каких туристов! А сколько от него будет проблем! И вони, и слюней!

— Ничего не будет, я подготовился.

— Или он, или я, — Анна отступила на шаг.

— Никого я выбирать не буду, мы едем все вместе, — Марко достал Марио из переносной колыбели и попытался успокоить. Тогда Анна повернулась и, насколько позволяла загруженная машинами площадь, побежала. Марко тут же передал ребенка на руки Тано и бросился за ней.

Анна уже скрылась в темноте, но он догадывался, что она не будет убегать далеко. И действительно, она довольно быстро нашлась в кабине эвакуатора. Марко влез туда же и сел рядом с ней.

— Венченсе, ты знаешь, что был самым долгим моим партнером.

— Я знаю. И ценю твое доверие, но ты тоже должна меня понять… Возможно, когда у тебя будет свой ребенок…

— Ты сам понимаешь, что говоришь ерунду! — Анна вдруг начала всхлипывать. — Все же так хорошо складывалось!

— А теперь послушай меня внимательно. Да, я никак не планировал этого ребенка и узнал о нем всего два месяца назад, когда Сильвии понадобились деньги, но ведь сейчас Марио — практически единственный мой родственник, самый близкий. Маму я втолкнул почти в первый самолет, сестра с семьей в Америке уже семь лет, брат в какой-то тюрьме, да я и не видел его года четыре… А Сильвия — это совсем безмозглое существо, я и спал-то с ней всего пару раз… А позавчера она приходит и говорит, что ей обещают комнату и пособие, если она отдаст ребенка какой-то канадской паре. Я должен был тоже подписать какие-то бумаги. И я подписал! А потом все думал об этом, и сегодня понял, что не могу! Он же для меня как ты.

— То есть, в принципе, ты можешь бросить его, если тебе будет грозить опасность?

— О Боже! Да, это было ошибкой! Но мне же было всего восемнадцать, я ничего не соображал! Извини.

— Ладно. Я поеду с вами. Но ты должен дать клятву.

— Какую именно?

— Что я навсегда останусь твоей любимой маленькой девочкой, даже если у вас с мамочкой еще будут детишки, — просюсюкала Анна. — Ха! Как бы не так! Клянись, что больше никогда меня не бросишь. Что бы ни случилось. Даже если всем, кроме меня, достанутся билеты, ты, черт возьми, останешься тут со мной и будешь наблюдать конец света.

— Да, клянусь.

— Ты, я вижу, оптимист. Ладно, пошли, — они не спеша направились к месту своей стоянки.

— Тогда позволь встречный вопрос. Зачем тебе понадобился этот фигурист?

— Для дела.

— Извини, но я могу найти тебе сотни людей, которые годятся для дела гораздо лучше.

— Может, я вижу в нем образ отца.

— Твой отец был сорокалетним испанцем, бухгалтером, насколько я помню. Гнилая версия.

— Ну, ладно, ты прав, я не знаю, я просто чувствую, что так нужно. И еще… Я им сказала, что мне четырнадцать.

— Ох, если они поверили, и если так надо… Я тебя не выдам.

— Спасибо, Марко, — она быстро обняла его. — Если что, ты меня подкупил, а не уговорил.

Когда они вернулись и Марко уселся за руль, Тано вздохнул:

— Ну вот, Марко взял себе ребенка, Анна — фигуриста, а я должен остаться ни с чем? Давайте хоть котенка какого-нибудь подберем… Не хотите? Учтите, я тут единственный человек с оружием.

***

Навигатор перестал функционировать к вечеру следующего дня, тогда же отключились все радиостанции, которые еще работали.

— Будем ориентироваться дедовским способом, — вздохнул Марко и достал карту. — Но знак это недобрый.

— Да уж… Без всей этой связи они вряд ли решаться запускать самолеты, — добавил Тано.

— Может, у них есть резервные каналы, линии… — не очень уверенно сказал Марко. — О, смотрите, заправка! Техническая остановка, я пойду посмотрю, достанем ли мы отсюда бензин.

— Я бы уже был в Атланте… — трагические фразы Бенуа предпочитал говорить по-французски. Он сидел на переднем сиденье и только что получил свой первый урок вождения. За рулем они менялись: Марко и Тано вели по шесть часов, Анна — по два и, как ни странно, именно она понятнее всего объясняла, как водить. Может, потому, что она не употребляла никаких терминов, а называла все «эта штука», «та фигня», «эта палка» и не била Бенуа по рукам, если он что-то делал не так.