Хорошие плохие девочки

Перехватив мою руку, он потянул меня, пересаживая настолько близко, насколько позволила наша одежда, оставшаяся единственной преградой. Измерив взглядом расстояние от моих глаз до губ, или, возможно, сравнивая их, он выбрал рот и коснулся его своими губами легко и нежно.

— Ты не забыл про десерт, — прошептала я, не прерывая поцелуя и заставляя мужчину улыбнуться. — Мне, пожалуйста, добавки…

Перехватив меня и подставив руку под спину, Барут наклонил меня назад и усилил напор. Теперь его язык переплетался с моим, вытанцовывая такие кренделя, что я засомневалась в своих умениях. А затем он оторвался, чтобы отдышаться и заглянуть мне в глаза. Мне не хотелось прерываться, поэтому я слегка надавила рукой на затылок, притягивая Тима к себе, и снова забралась языком к нему в рот.

Я не рассчитывала, что сегодняшний вечер закончится у кого-то в постели. Но я четко дала понять — завтра я буду не против.

Однако, ни на следующий день, ни через Барут не смог приехать из-за навалившейся работы. И я, расстроенная настолько, что даже не пошла на пляж, вечером согласилась поехать с новыми ухажерами в новый клуб.

На этот раз за нами приехал никто иной, как родной брат оставшегося на Земле начальника. Его машина, выделявшаяся на фоне других, как золоченная карета Золушки на фоне базарных телег, блистала и манила к себе любителей роковых турбин, но в свои кожаные объятия она приняла только меня и Вирери. Хиль-Эна и Гольгерта предпочли остаться со своими несчастьями: одна — с книгой, другая — с землянином Сережей.

Так как Тим отменял нашу встречу в самый последний момент, я от злости выпила больше дозволенного и теперь пребывала в шаловливом настроении. Приехав в старый город, мы, взяв красавца Сьер-Киана под руки с обеих сторон, вплыли в центральный вход ночного клуба. Хозяин заведения имея отличный вкус и здоровое воображение, разместил бар-ресторан в развалинах крепости. Естественно, до настоящего замка, который выстаивал осады с моря и терял четкость очертаний с годами, этой постройке было не дотянуть, но народ все равно веселился и верил, что ходит по тем же камням, по которым скакали конкистадоры или янычары.

Мне нравилась постройка тем, что ресторан, танц-пол, сидячие места и прогулочные террасы располагались друг над другом, каскадом уходя к воде. Усадив нас за столик, Сьер-Киан отправился за напитками, не дожидаясь официанта. А вернулся не один. Я не успевала запоминать имена идиотинеанцев. Да и выпитое не стимулировало к мозговой деятельности. Поэтому я просто мило улыбалась и кивала, если обращались ко мне с вопросом.

Новоприбывший, что-то наговорив Вирери на ухо, иначе бы она не услышала из-за громкой музыки, потащил ее танцевать. Я осталась с Сьер-Кианом наедине.

— Тут очень шумно! — прокричал он на ухо через некоторое время. — Идем вниз. Там тише.

Мне абсолютно не хотелось танцевать или смотреть на танцующих, поэтому я легко согласилась. Подозревая, что стану объектом жарких объятий, я, тем не менее, не собиралась отказываться в пользу кислого сидения в плетеном кресле и самоистязания себя по поводу очередного отказа Тима встречаться со мной.

Мы спустились на уровень ниже, теряясь в огромных камнях и тенях, падающих от них. Музыка, действительно, растворялась в прибое, а желающих уединиться оказалось совсем не много. Мы да еще одна пара. Разойдясь в разные стороны, мы друг друга потеряли из вида.

— Ты чем-то расстроена? — поинтересовался идиотинеанец, присаживаясь на камень и подтягивая меня к себе. Я оказалась сидящей у него на руках. Но так как булыжник был огромный, наши ноги не согнулись в коленях, и мы продолжали буквально стоять, просто прислонившись к камню. Во всем этом положении Сьер-Киан нашел огромный плюс: моя грудь оказалась в прямой досягаемости его рук и губ.

Поглаживая округлые формы моего полноценного третьего размера, он требовал отвечать на его вопросы. Но поступательно-круговые движения его горячей ладони снова-таки не способствовали мыслительному процессу. Я то и дело сбивалась и ерзала, сползая по его ноге.

Стянув бретельку сарафана с плеча, он оголил мою правую грудь и принялся ласкать ее языком. Другой рукой, которая поддерживала меня за спину, он умудрился дотянуться до левой груди и дразнил сосок через ткань. Немыслимой силы волна возбуждения прошла по телу, зажигая от кончиков пальцев до кончиков волос. Пальцы разжались, роняя прихваченный с собой бокал, рука опустилась, ища опоры, но нащупала натянувшуюся ткань брюк в районе ширинки. В секунду справившись с молнией, я достала мужской требующий ласки член и принялась водить вверх-вниз, с силой сжимая пальцы.

Замычав, Сьер-Киан втянул в рот сосок с такой силой, что мне показалось — оторвет. В отместку я потянула член на себя.

— Возьмешь его в ротик? — предложил идиотинеанец, и я не стала отказывать ему.

Опустившись на колени и не поправив сарафан, я обхватила губами фаллос и, сжав их максимально плотно, принялась глубоко заглатывать его. Сьер-Киан сдерживал стоны, закусывая губу, упирался руками в камень позади себя и постоянно скользил по гальке.

— Хватит! Иди сюда! — он потянул меня за руку, поднимая с колен, оттолкнулся от камня и одним ловким движением уложил меня, прижимая животом к нагретому месту повозившись немного со штанами, он подошел ко мне сзади и провел головкой члена вверх и вниз вдоль персиковых долек.

Увлажнив член моими соками, он аккуратными толчками вошел в меня, заставляя прогнуться для большего проникновения. Моя грудь лежала на холодном камне, терлась сосками о гранит, доставляя еще больше удовольствия.

Сьер-Киан был нежен и сдержан. Он накатывал волной и отходил. Прислушивался к моему дыханию и улавливал моменты, когда мне было максимально приятно. Когда он был готов полностью разрядиться, указательный палец его руки вдруг решил заглянуть в гости к моему ротику, но я успела отвернуться. Это не твоя фишка, Сьер…

Я не стала задерживаться надолго и подогнала оргазм, чтобы разрядка случилась у нас одновременно. Отдышавшись и наговорив мне кучу комплиментов, идиотинеанец помог мне привести себя в порядок и довел до кресла. Напряжение последних дней давало о себе знать.

Чтобы запить усталость и попытки самобичевания, я заказала что-то очень ядреное и, выпив одним махом, отправилась танцевать. Сьер-Киан остался на месте и даже умудрялся разговаривать с кем-то по коммуникатору в таком шуме. Мы же с Вирери, вытанцовывая вокруг ее нового знакомого, довели половину мужчин танц-пола до истерики: они наперебой предлагали за нас двоих выкуп, но новенький держался достойно и отказывал всем. Уж не знаю, будет ли что-то у подруги с этим загорелым красавчиком, но завели мы его знатно!

Протанцевав до рассвета, мы вернулись в отель. Вывалившись из машины, держа в руках розы и босоножки, мы ошеломили своим появлением охрану и проснувшихся работников администрации. Впрочем, мы были на отдыхе. Мы были молоды. Ошеломлять — это наше призвание!

Гольгерты в номере не оказалось, поэтому я отлично отоспалась без ее: «Вставай, пора на зарядку» и тому подобное.

Барут предпочел не оправдываться в сообщениях. На вирт я снова не соглашалась. Поэтому он пригрозил, что, если не увидит меня вечером, спилит дерево, на котором мы впервые поцеловались, потому что воспоминания столь сильны, что он не сможет спокойно мимо него ходить.

Угрозу я приняла всерьез, да и дерева было жаль, поэтому пообещала, что вечер проведу с ним. Тем более, что со Сьер-Кианом встречаться мне абсолютно не хотелось. Да, вечер был приятен, его нежность и настойчивость доставили мне удовольствие. Но я хотела большего. Так, чтобы вены кололо. Чтобы кожу до костей…

Тим появился без опозданий.

— Прости! Прости меня! — он тут же бросился на колени, прижимая мои ладони к своему лбу. — Меня внезапно приписали к новой группе. А та прибывала ночью. И на следующий день — тоже. Сьер-Киан просто зверь. На уговоры не велся…

Стоило Барут-Тиму упомянуть имя начальства, а по совместительству — брата моего начальника, как все внутри меня перевернулось от отвращения. Сьер-Киан знал, что Барут ухаживает за мной! И он подстроил внезапную ночную смену для гида!

— Я, конечно, его прекрасно понимаю, — продолжил разговор Тим, усаживаясь рядом, но не отпуская мою руку. — У него только-только родился наследник. Жена уставшая, ребенок спать ночами не дает! Естественно, он будет зол! Но срываться на своих же подчиненных…

Я готова была провалиться сквозь землю. Знай я вчера все подробности, ни за чтобы на свете не поехала гулять с ним. А что уж говорить про мою прогулку к морю! Ни за какие звездные горизонты я не позволила к себе притронуться!

Сохраняя внешне спокойствие, я улыбалась Баруту, и корила себя за секс с начальством. Пускай и не своим…

— Я задумал сегодня прокатить тебя к мысу, который светится ночью и дайвинг там на вес обогащённого урана. На сегодня бронь за нами. Ты любишь ночные купания?

— Без сомнения! — а в голове уже выстроился план. И осмотр светящихся достопримечательностей был в нем на последнем месте. — Ты говоришь: бронь за нами… Это значит, никого больше не будет?

Последний вопрос я задала полушепотом, чтобы никто не услышал. Только вместо сомнения вложила в слова заговор. Пускай парень помучается в догадках.

К месту назначения нас вез лодочник. Шум мощного мотора мешал нам общаться, поэтому, сидя на корме, мы просто держались за руки, переплетали пальцы то так, то эдак, и раз за разом пресекали границу дозволенного.

Но наш провожатый был столь сурового вида, что я не осмелилась на большее, чем просто поцелуи. Хотя очень-очень хотелось.

Добравшись до места, мы причалили к берегу, оставили вещи и соглядатая в лодке, напялили маски и ласты и направились к мысу.

Как и обещал Барут-Тим, пляж был пуст, а светящийся под водой мыс необитаем. Ну, в смысле, необитаем человеком. Подводная жизнь бурлила.

В свете мерцающих кораллов и колышущихся водорослей, тело моего партнера по ныряниям отливало серебром. Иногда мне казалось, что на нем, как минимум, специальный комбинезон. А иногда, что он отрастил тонкий слой рыбьей чешуи.

Вдыхая поглубже, мы ныряли на «раз-два-три» и плыли, держась за руки. Рыбки, рыбешки, лианы и блины сопровождали нас, пугались и разлетались, словно обитали не в воде, а в вакууме. Мои русые волосы расплывались во все стороны, и это больше всего нравилось Тиму. Он просил несколько раз просто занырнуть поглубже, в месте, где было максимально разнообразное освещение, чтобы полюбоваться радугой на моих волосах.

Выныривая после долгого ныряния, мы тяжело дышали, заводя друг друга лишь одними взглядами. Я специально отводила взгляд каждый раз, когда видела — еще доля секунды, и я окажусь в крепких объятиях мужчины, откуда мне уже не вырваться. Ни по своей воли, ни по чужой.

Наплававшись вдосталь, мы приблизились и забрались на большой камень, на который нехотя забирались волны, но в основном предпочитали менее неприступные высоты. Скала успела нагреться за день, так что смело отдавала тепло нашим телам.

Сняв маску и ласты, я повернулась к Баруту спиной. Мой экскурсовод сидел, свесив ноги в воду, вполоборота ко мне.