Хроники старого мага

Первый же луч восходящего солнца разбудил его. Тело оставалось расслабленным, но внутренне он напрягся. Прежде, чем разлепить глаза, он напряг уши, пытаясь уловить хоть малейший намёк на опасность. Понюхал воздух. Вроде ничего не изменилось. Только после этого он позволил себе открыть глаза. В воздухе разносилась тишина, нарушаемая только птичьими трелями. Природа пробуждалась после ночи. Дикие звери радовались началу нового дня и окончания ночи, пережив которую, они не стали чьим-то обедом. Вокруг стояла обычная трель, не нарушаемая звуками опасности. Можно было расслабиться. Поблизости не было посторонних. Птицы и звери — самые лучшие часовые. Кхарог внутренне улыбнулся. Он осторожно приподнял голову и повёл взглядом вокруг. Нельзя считать себя в безопасности. Возможно, что ты не один здесь самый умный. Дорога и пространство вокруг были слабо освещены. Крепость ещё была погружена во тьму, и лишь верхушки башен выделялись на фоне серого неба. Маленькие точки огней медленно перемещались по стенам крепости. Он сосчитал шесть точек. Значит, по этой стороне крепости перемещаются шесть часовых. Он постарался запомнить маршруты. Он осмотрел себя. Маскировка была выбрана удачно. Он сливался с окружающей природой. Даже вблизи его можно было принять за обычный земляной покров, с валяющимися поверх него ветками и листьями. Было темно, но зоркий взгляд Кхарога уже нашёл изъян в маскировке. Из-под левой полы плаща торчал носок его сапога. Медленно, стараясь не совершать резких движений, он втянул ногу под плащ. Лежать было неудобно, но он привык. Это даже хорошо. Неудобная поза размывала его очертания, затрудняло обнаружение. Он натянул капюшон на голову и приник к земле, слившись с окружающим ландшафтом. Смотреть на мир он будет только через жидкую ткань капюшона. Это затемняет видимость, но маскирует блеск глаз. Под капюшоном можно даже немного поворачивать голову незаметно для остальных. Он расслабил тело, постаравшись отключить все мускулы. Дышать он будет исключительно медленно и животом. Для этого под животом он оставил небольшое пространство. Воевать он будет исключительно умом и памятью. Только идиоты считают, что разведчики только тем и заняты, что стреляют из луков и машут ножами. Кхарог в своем племени считался неплохим бойцом, и даже свирепым, но эту глупость он оставлял другим. Только поэтому он и стал отличным разведчиком. За все свои выходы он ни разу не встревал в схватки с врагом. Теперь оставалось только полагаться на своё зрение и память. Он уже начал составлять песню. Всё, что он сегодня увидит, станет словами этой песни. Он будет петь её про себя много раз от начала и до конца, вплетая в неё всё новые и новые строки. И так до тех пор, пока не выучит её наизусть. Именно её он споёт Хозяину, перед тем как получит монеты. А потом её запишут, а он её забудет. Теперь оставалось только ждать.

Прошёл почти час после рассвета, когда на башне шесть раз пробил гонг. Если он правильно помнит, то именно сейчас крепость начнёт просыпаться. На стенах стало увеличиваться число народа. Это понятно. Ночью похолодало и на земле выпала роса. Внутри крепости ещё темно и сыро, а потому люди тянутся на стены, чтобы согреться в лучах утреннего солнца. Кхарог вплёл в песню ещё одну строку. Народу прибывало.

Похоже, что вся крепость собралась на стенах. Хорошо, что он выбрал восточную сторону крепости. Он обежал взглядом крепость, стараясь сосчитать обитателей крепости. Около двух сотен вместе с детьми и женщинами. Он вплёл в песню ещё одну строку. Хозяин будет доволен. Рассвело достаточно, чтобы рассмотреть крепость полностью. Кхарог стал вплетать в песню строки о расположении крепости, валах, рвах, стенах и башнях, указывая их расположение и высоту.

Напевая про себя песню, Кхарог всё больше впадал в благодушное настроение. Он не обнаружен, собрал данные. Осталось посчитать въезжающие и отъезжающие подводы. И это его благодушное состояние было прервано в один миг. Сначала с неба на него пролилась вода объёмом около ведра, а следом его окатило человеческими испражнениями. Он съёжился. Никогда ещё за всё время его выходов с ним не приключалось ничего подобного.

Будь проклят человеческий маг. Он его обнаружил. Только он мог устроить нечто подобное. Задание провалено, можно не сомневаться. Чувство обиды и разочарования постигло опытного разведчика. Маг мог его убить или сообщить стражам о его местоположении. Но он предпочёл нечто более жестокое и омерзительное. Он облил Кхарога испражнениями на глазах всей крепости. Кхарог представил, как люди хохочут над ним. Ему стало больно и обидно. Такому унижению его ещё никогда не подвергали. В тот миг человеческие испражнения казались ему по запаху более омерзительными, чем испражнения троллей. Кхарог поднялся и медленно направился в сторону леса. Его уже не волновало, видят ли его охранники на стенах. Догонят? Убьют? Пусть лучше убьют, чем такое унижение. В тот миг Кхарог готов был сам покончить с собой. Горка серебряных монет, ублажавшая его всё это утро, медленно растаяла перед его мысленным взором.

***

Стражник Кром честно отстоял свою ночную стражу на стене. Ничего подозрительного не произошло. После рассвета воздух стал наполняться радостным предчувствием нового дня. Шесть раз пробил гонг. На стену стали подтягиваться едва проснувшиеся люди. После холодной и сырой ночи было приятно согреться в лучах утреннего солнца. Стали собираться солдаты, их жены и дети. Появился капитан. Он потянулся и вдохнул воздух всей грудью. Летом, когда не было войны, а крепости не угрожала опасность, капитан предпочитал проводить утреннюю зарядку на стене, а не внутри крепости на площадке. В этой процедуре предпочитало поучаствовать всё население крепости, кроме беременных женщин и часовых, находящихся на страже. Такое ограничение ввёл сам капитан, и оно соблюдалось неукоснительно.

Капитан гаркнул, и люди стали собираться в группу. Именно в этот момент это и произошло. Над одиноким густым кустарником, находящимся в полуверсте от крепости, раздался непонятный звук. В воздух взвилась стая птиц, поднявших гвалт. Почти одновременно с этим от земли отделилась бесформенная низенькая фигурка и зашагала в сторону леса. Кром на мгновение замер, но рефлексы, привитые за годы службы, сработали, как и положено. Он поднял тревогу. Зарядка была прервана в один миг. Капитан стал отдавать приказы. Стена почти мгновенно опустела. Люди разбегались по своим местам. Во дворе формировался отряд преследования. Люди вооружались, седлали лошадей, выводили собак. Через несколько минут отряд выехал через главные ворота и кинулся в преследование. На месте они обнаружили мокрое пятно, обрамлявшее лёжку разведчика, и стойкий запах испражнений. К этому моменту разведчик уже скрылся в лесу. Но собаки уверенно шли по запаху. Отряд прошёл по следу до самой реки. Здесь собаки потеряли след.

Отряд разведчиков был изгнан. Но он оставил тревожное состояние для всех обитателей крепости. Стало ясно, что короткий период мира заканчивается.

***

Конечно, я знал, где в крепости находится колодец. Я мог наполнить бочонок магическим путём, тем же, каким только что опорожнил емкости. Носить воду на себе очень не хотелось. Но годы обучения в Академии приучили меня не сильно полагаться на магию. Наставник всегда говорил, что делать нужно то, чего тебе больше всего не хочется. Только так можно было сохранить свою способность к выживанию. Я вспомнил, что внизу, на нижнем этаже башни, среди других вещей видел два ведра с коромыслом. Живот сразу свело судорогой. Вспомнилось, как мы таскали воду вёдрами в Академии по каменной лестнице, ведущей от источника в верхние палаты. Мне очень не хотелось этого делать. Значит, именно это я должен был сделать сейчас. Я открыл люк. Не надевая мантию, я спустился вниз по лестнице. Я нашёл вёдра и коромысло там, где и ожидал их увидеть. Повесив коромысло с вёдрами на плечо, я вышел во двор и направился к колодцу. Во дворе спешно собирался отряд всадников с собаками. Это слегка удивило меня. Но я не придал этому значения. Медленно я прошествовал к колодцу. У колодца переговаривались две женщины. Не вдаваясь в подробности их разговора, я наполнил себе вёдра. И только тогда до меня дошло, что они говорят о какой-то тревоге. Благодушие сразу спало с меня. Вот и началась боевая часть моей службы. Схватив вёдра на коромысло и водрузив их себе на плечи, я направился к башне. Я сконцентрировался на подъёме по лестнице. Не надо забывать, что у лестницы отсутствовали перила, а упасть с лестницы мне не хотелось. Наконец, я пересёк люк своего этажа. Перелив воду в бочонок, я сразу же стал одевать мантию. Надев пояс с поясными сумками, я почувствовал себя вполне готовым. Прихватив шляпу и посох, я направился в столовую. Было время завтрака, и я надеялся получить там последние сведения по поводу утренней тревоги.

Перед входом в столовую собралась уже толпа народа. Однако я ожидал больше народа. Я прислушался. Люди говорили об утренней тревоге, лазутчике, обнаруженном бдительной стражей, погоне. Вроде как капитан приказал пока не напрягаться. Лазутчик ещё не армия. Однако посты усилил, отправил интенданта проверять запасы. Капитан воин бывалый, ждёт худшего. Наверняка станет готовить крепость к осаде. Наверняка пошлёт в столицу сообщение о шпионе.

Я слушал людей. При этом сам находился в состоянии ступора. Конечно, сидя в безопасности далеко в Академии, мы все представляли, как поведём себя на войне. Каждый представлял себя героем и решительным человеком. Но вот я оказался даже не на войне, а так, рядом. И мой мозг спасовал. Я понимал, что должен что-то предпринять, но разум отказывался соображать. Я просто стоял и смотрел на окружающих людей, как будто они должны были за меня принять решение. О чём я? Такие как они, наоборот ожидают принятия решений от мне подобных. В их глазах я хоть и небольшой, но начальник. Так я и дождался звона гонга, оповещающего начала завтрака. Вместе с толпой солдат я вошел в столовую. Взяв чай и какую-то булку, я отправился к столу. Пища не шла в рот. Она показалась мне абсолютно безвкусной. Но к концу обеда я принял решение. Раз я в таких делах малоопытен, то надо найти капитана и получить распоряжения.

Приняв решение, я отправил посуду в мойку и направился к выходу. Но в таких случаях говорят: «На ловца и зверь бежит». На выходе из столовой я столкнулся с капитаном. Мгновение назад я представлял, как буду бодро и храбро разговаривать с ним, но, увидев его, я оробел. Мысли выветрились из моей головы. Осталась лишь одна, напоминающая, что я должен с ним поговорить. Вот только о чём?

— К… Капитан… — начал я.

Капитан не дал мне договорить.

— Тебя-то я и искал. Подготовь лазарет, проверь запасы лекарств, набор инструментов, перевязочного материала. Возможно поступление раненых и больных. Если начнётся заварушка, будет приток беженцев. Их тоже надо будет лечить. Занимайся. Времени может быть очень мало.

Сказав это, он выпустил меня наружу. Оказавшись снаружи, я не спешил уйти. Я прислушался. Капитан, оказавшись за дверью, начал отдавать приказы. Я удивился, насколько эти приказы были разносторонние. Неужели можно держать столько в своей голове? Это же надо осмысливать ситуацию со всех сторон, о большинстве которых я даже не подозревал. Не люблю быть обузой. Хочу научиться думать, как он. Развернувшись, я направился в сторону лазарета.