Просмотренные до рассвета

Глава 12

Гермиона видела его год назад. Он стоял у дверей министерства и курил. Драко Малфой — бывший одноклассник, их с Гарри и Роном школьный враг и Пожиратель смерти.

Год назад он приснился ей в первый раз. Во сне они были женаты и она его любила.

И всё бы ничего, но просыпаясь по утрам, Гермиона забывала сон, а свои чувства забыть не могла.

Когда он только начал ей сниться, Гермиона не вспоминала сон. Но потом, когда Драко стал сниться ей снова и снова, она лежала утром в постели, перебирала в голове подробности сна, придумывала ему продолжение, пока ее фантазии не стали воплощаться в реальность. Пока ее не засосало так, что она стала задыхаться. И вот — Малфой из неприятного одноклассника превратился в мужчину, от одной мысли о котором у нее дрожали колени и по телу шли мурашки.

А потом выяснилось, что ее сон — это реальность. Или реальность, в которой она находится сейчас, и есть сон? Что, в общем-то, уже неважно. Панси так сильно хотела поменять свою жизнь и жизнь Малфоя, что ей это почти удалось (пусть не без помощи других людей). Пожиратели Смерти создали другой мир, и именно этот мир снился Гермионе. Жаль, Панси не знает, что в той реальности будет не с Драко, а снова с Тео.

Сейчас Драко лежал на кровати под заклятием медленной смерти, которое Панси послала в него. Вокруг него дрожала аура чужой ненависти, боли и несбывшихся надежд. Заклятие медленной смерти — мерзкая штука — сказанное от души убивает наверняка.

— Драко, — позвала Гермиона и приблизилась к нему.

Она чувствовала, что он умирает, медленно и неумолимо, так же как в другом мире в Темной комнате умирала она сама.

Связь между ними пульсировала в такт дыханию Драко, то прерываясь, то восстанавливаясь снова.

В другой реальности Гермиона была колдомедиком, как и мечтала всегда, и с заклинанием медленной смерти работала не раз. И там она знала контрзаклинания, которые могли помочь больному, хоть и не спасти его. Если Драко во время битвы на встрече выпускников смог воспользоваться заклинаниями, которые в этой реальности не знал, то у нее тоже могло получиться сейчас.

Гермиона навела палочку на Драко с намерением произнести контрзаклинание. Она забыла о времени, настраиваясь на память о другой жизни. Наконец, палочка откликнулась. Вырвался луч, наполняя Драко сияющим светом.

Гермиона вложила в контрзаклинание всю свою любовь, наверное, поэтому оно получилось сильнее, чем она ожидала. Ей показалось, что Драко, вздохнул. Или она просто слишком сильно этого хотела. Он не очнулся, но аура ненависти и разрушения вокруг него стала разреженной, не такой плотной. Гермиона, почувствовав внезапное облегчение, вздохнула сама. А на губах появилась улыбка. Она улыбалась непонятно чему. Возможно, тому что, хоть они и заперты где-то в Ирландии, они всё еще живы. А значит, еще не всё потеряно.

Ресницы Драко трепетали, как будто он просто спал и видел сон.

Интересно, в его сне есть она? Впрочем, теперь уже всё равно. Главное, чтобы он очнулся, а там уже неважно, с кем он будет.

Гермиона взяла его за руку. Такая холодная.

— Нас скоро найдут, — сказала она. — Держись. Нас обязательно найдут.

Она поднесла его руку к губам и поцеловала.

— Мы никогда с тобой не разговаривали по душам. Между нами всегда стояло что-то. Сначала наше положение в обществе. Твой характер. И мой тоже, как ни крути… Вряд ли мы когда-нибудь смогли бы быть вместе, но раз уж так получилось и мы теперь связаны… Я не знаю, какой ты человек. Я знаю тебя только в своем сне. А там тебе пришлось принимать другие решения, тренировать другие способности, общаться с другими людьми. Да и я там совсем другая. Здесь я ничего не боюсь потерять. Там я боялась потерять тебя. А когда чего-то сильно боишься, это обязательно случается, не так ли?

Гермиона положила голову ему на грудь.

— Знаешь, Драко, ты должен очнуться… Тебя ждет Астория. Тебя ждет мама. Они любят тебя. И если это имеет хоть какое-то значение, — слезы текли ему на рубашку, — я тоже тебя люблю.

По стенам прошла вибрация. Комната дрогнула. Ритуал, который проводили Пожиратели, наверное, уже закончился. А это значило, что весь мир скоро исчезнет и она окажется в другой реальности: в Темной комнате, где ее оставил Нотт.

Гермиона обнаружила вдруг, что кровать и Драко исчезли. Она стояла в потоке времени, а впереди сияло множество дорог. Одни, едва заметные, — только возможности, и две очень яркие, которые почти сравнялись по насыщенности. Гермиона не понимала, зачем она тут, пока ей не пришло в голову заглянуть в поток, на котором она стояла сейчас.

Тут же все закружилось перед глазами, и она увидела саму себя и услышала собственный голос:

— …если это имеет хоть какое-то значение, я тоже тебя люблю.

Дверь комнаты распахнута, в дверях стоит Рон. Он тоже слышит ее слова и видит, что ее голова лежит на груди Драко и она прижимает его ладонь к губам. Рона отталкивают авроры, врываются в комнату. А он стоит, не двигаясь, и смотрит на нее с Малфоем.

Потом она видит склонившихся над песком времени людей в масках Пожирателей и видит, как их атакует Гарри с аврорами. Она задается вопросом, как авроры оказались тут. И поток времени перебрасывает ее в будущее, в Нору, где Гарри рассказывает, что они давно следили за Ноттом, рассказывает про то, что все это время держал связь с Малфоем, а потом тот внезапно исчез. К тому времени у них уже был приказ на обыск компании Нотта в Ирландии. И если бы Гермиона не исчезла на глазах у Рона, то авроры устроили бы облаву только наутро, а к тому времени ритуал бы уже завершился, и этого мира бы не было.

— Все сложилось наилучшим образом, — говорит Гарри. Но Гермиона понимает, что нет: Рон сидит на другом конце комнаты и не смотрит на нее.

«А как же Драко? Что с ним?» — спрашивает Гермиона.

Поток перебрасывает ее дальше по линии жизни. В хранилище министерства на полках стоят ряды банок с сердцем мантикоры. Видимо, никто не поддерживал сохраняющие чары в банках, потому что только одно сердце продолжает биться. Все остальные не годятся для зелья, потому что в них нет жизни. Раз уж они никому не нужны и это последнее сердце тоже скоро остановится… Гермиона берет банку.

Астория ждет ее в том самом кабинете в Малфой мэноре, где они уже встречались. Но теперь на столе стоят пузырьки, колбочки, а из котелка идет пар. Всю ночь Гермиона разбирает записи Драко, пока Астория готовит компоненты. Зелье варит Астория, хотя они обе — одна в реальности, другая в своем сне — видели, как это делал Драко. Гермиона подает компоненты. И наконец протягивает последний — сердце мантикоры. Когда оно опускается в котелок, смесь становится красного цвета и начинает пульсировать, как само сердце. Астория разливает готовое зелье в пузырьки. Они аппарируют в Мунго.

Пригодились связи Гермионы, чтобы их пропустили в неурочный час. Вдвоем они входят в палату, где лежит Драко. Гермиона остается стоять у двери. Астория вливает зелье Драко в рот. Сначала ничего не происходит. Драко так же лежит без сознания, безжизненный и бледный. Но вскоре на его лице появляются краски и его грудь начинает вздыматься ровно. Астория, которая не спала несколько ночей кряду, выглядит бледнее и хуже, чем он.

— Драко, — шепчет Астория, глотая слезы и улыбаясь.

Он не открывает глаза, но Гермиона видит, как его рука дергается. Астория ловит ее. И Драко сжимает ее пальцы.

Гермиона неслышно уходит.

Поток времени перебрасывает ее в кабинет в министерстве. Она сидит в кресле. Драко стоит напротив.

— Я пришел поблагодарить тебя, — говорит он. — Астория рассказала, что ты нашла недостающий компонент для зелья, которое меня спасло.

Гермиона кивает:

— Я нашла сердце мантикоры, а рецепт зелья был у тебя в Малфой мэноре, — отвечает она и быстро добавляет, потому что чувствует себя ужасно неловко: — Это отличное зелье. Поздравляю.

Драко молчит.

— Я знаю, что Рон бросил тебя из-за слухов, которые ходят о нас. Хочешь я с ним поговорю? — спрашивает он наконец.

— Нет. Рон ненавидит тебя. Он не станет тебя слушать.

— Ясно. А ты показывала ему свои мысли?

— Нет, Драко, — отвечает она и добавляет мысленно: «Я не могу показать Рону мои мысли. Я изменяла ему с тобой все это время. В душе».

Драко снова молчит, а потом говорит:

— Астория беременна. Мы узнали вчера. Третий месяц.

— А как же её проклятие?

— Мы решили оставить ребенка.

— Я рада за вас. — Она действительно рада. Драко заслужил быть счастливым. Астория тоже.

А потом наступает тот неприятный момент, когда разговор уже закончен, а разойтись не позволяет вежливость.

— Кофе, Драко?

— Благодарю. Но у меня назначена встреча. Здесь в министерстве. По поводу зелий.

— Да, я слышала. Министерство хочет сотрудничать с тобой. Поздравляю.

— Спасибо. Ну… До встречи.

— Удачи.

Линия, которая их соединяла, погасла, ещё когда он лежал в Мунго. Пока они с Асторией варили зелье, он находился в состоянии клинической смерти, как сказали бы магловские врачи. Именно тогда связь между ними оборвалась.

Линия света их больше не связывает, но чувства Гермионы никуда не делись. С ними просто придется смириться.

Что ж… Ей тридцать семь, ее бросил муж, но у нее есть работа — не то, о чем она мечтала, но и не самый плохой вариант. А ещё она безнадежно влюблена в бывшего одноклассника, у которого скоро родится ребенок.

— Я могу что-то сделать для тебя? — говорит он. — Хочешь, я всё-таки поговорю с Роном?

— Нет. Не стоит. Но… спасибо за предложение.

Поток снова подхватывает ее и переносит в будущее.

Гермиона редко брала в руки детей, но Скорпиус плачет, а эльф-няня где-то пропадает. Нарцисса, которая пригласила Гермиону в Малфой мэнор, тоже куда-то ушла. Нарцисса рассказала про смерть Астории из-за родового проклятия и про их жизнь в мэноре.

Гермиона вынимает ребенка из кроватки. Ужасно боится уронить его или как-то повредить ему. Малыш продолжает плакать. Она прижимает его к груди. Он двигает головкой, ищет грудь. Сердце разрывают чувства: жалость, желание помочь и любовь, такая глубокая, которую Гермиона никогда не испытывала прежде. В гостиной появляется Драко с бутылочкой с молоком. Когда он смотрит на ребенка, любовь Гермионы к малышу становится больше. Она понимает, что снова ощущает то, что чувствует Драко. Любовь бьется в сердце белой линией, которая, оказывается, никогда не исчезала.

— Можно я? — говорит Гермиона, беря у Драко бутылочку. И она кормит малыша, а он смотрит на нее своими серыми, как у отца, глазами.

Поток снова перебрасывает ее в будущее.

Она идет по берегу моря и слышит:

— Мама! — Ее зовет Скорпиус.

Он называет ее мамой. Следом идет Драко. Гермионе тяжело идти. Если бы она знала, что в сорок лет будет так тяжело переносить беременность, то родила бы в девятнадцать.

Поток времени, где был Малфой, Астория, бал выпускников, платье с созвездиями, поцелуй в ее кабинете, заклятие медленной смерти, спасение Малфоя и гибель Астории, и она с Драко с малышом на руках начал терять яркость и растворяться.

Но течение времени не отпускало. У Гермионы было очень яркое чувство, что всё зависит от нее. Ей нужно только принять решение. Перед ней стоял выбор: вернуться туда, где было министерство, Рон и Астория, либо же отправиться туда, где был Волдеморт и она с Драко.