Другая история

Глава 24. Скандальная статья.

Хогвартс гудел, как растревоженный улей. Ученики, кроме, разве что, первогодок, собирались в разных углах в группки и обсуждали то, что было опубликовано на первой странице «Ежедневного пророка». А на ней была изображена большая колдография с очень интересной композицией: Сириус Блэк, сидящий на стуле в какой-то обшарпанной комнате, стоящий напротив него высокий темнокожий аврор и Рита Скиттер. По расфокусированному взгляду Блэка было отчетливо видно, что он находится под действием какого-то зелья, либо заклятья. Аврор был сосредоточен и быстро что-то писал в странного вида пергамент, явно соревнуясь по скорости с пером, которое летало по пергаменту, висевшему в воздухе рядом с журналисткой. Сама Рита оглядывала комнату взглядом обжоры, которого случайно заперли на продуктовом складе. Время от времени ее взгляд останавливался на ком-то или на чем-то, что находилось за пределами того участка комнаты, который попал в кадр. Совершенно не помню, когда и кто этот снимок сделал, возможно, у журналистки какие-нибудь приспособления специальные с собой были.

— Как интересно, правда? — Невилл отложил газету и обернулся ко мне. — Сириуса Блэка могут признать невиновным, интересно, а это правда, что он сам вышел на этого Кингсли Шеклбота и настоял на своем допросе с применением веритасерума, чтобы снять с себя все подозрения? Здесь говорится, что он твой крестный, Гарри. Ты знал об этом?

— Угу, — невнятно ответил я и уткнулся в свой экземпляр газеты, который прислала мне Скиттер, хотя я ее об этом не просил, мы с ней вообще не разговаривали. После того как я тщательно рассмотрел колдографию, я принялся читать статью под названием «Преданный друг или Подлый предатель? Кого выгодно сажать в Азкабан?».

* * *

Ждать нам пришлось довольно долго. Некоторое время Блэк и наставник молчали, а затем бывший заключенный решил заговорить.

— Откуда ты знаешь Кингсли?

— Мы учились практически в одно время, если ты забыл, — наставник откинулся на стуле и сложил руки на груди.

— Я не об этом, — Блэк посмотрел на меня и робко улыбнулся.

— Я работаю с ним, — заметив наши удивленные взгляды, он вздохнул и с видом великомученика, вынужденного объяснять невеждам очевидные вещи, продолжил: — Согласно директиве от 1983 года, аврор имеет право проводить допрос подозреваемого только при помощи веритасерума и в присутствии легиллимента. Так уж получилось, что тупицы из правления, издав закон, не учли того, как он будет исполняться. В общем, как обычно. Потому, что в законе есть оговорка: чтобы избежать подтасовки и давления вышестоящего руководства, легиллимент должен быть частным лицом, для каждого отдельного случая выбираемый случайно.

— И что? — мне не хотелось спать, было безумно интересно, чем сегодняшняя ночь может закончиться.

— А то, — наставник усмехнулся. — Я абсолютно не в курсе, как было раньше, но сейчас я знаю только троих штатских легилиментов из тех, кто находится на свободе и проживает в Британии: я сам, Альбус Дамблдор и... Темный Лорд. И я не представляю себе ситуацию, при которой последнего из перечисленных мною пригласили бы на допрос согласно протоколу. Кстати, проживает в Британии — это я тоже погорячился. Да и насчет второго я не уверен, что тот же Кингсли осмелится его потревожить.

— А как вы успеваете? — Вы правы, профессор, в мое время легиллиментов гораздо больше было. Хотя я знаю почему так произошло: это очень трудно, поэтому неохота учиться, а тех же авроров никто не спрашивает хотят они или нет — им положено знать легилименцию.

— Наивный ребенок, — усмехнулся наставник. — Ты что всерьез думаешь, что я бегаю в Аврорат каждые пять минут? Мне что заняться больше нечем? Я соглашаюсь только в исключительных случаях, например, таких как этот. А уж как авроры выкручиваются — мне безразлично. Не удивлюсь, если мои данные в каждом протоколе фигурируют.

— А откуда Кингсли узнал, что ты легиллимент? — Блэк смотрел на наставника подозрительно.

— А это он меня допрашивал. Я, в отличие от тебя, разум не терял, и настоял на допросе с веритасерумом, — профессор снова усмехнулся.

— И тебя после этого отпустили?

— Конечно, не нашли состава преступления. В рейдах я не участвовал, за год до облавы перешел на «правильную сторону», в чем меня можно было обвинить? В наличии самой метки? Не смеши меня. Это украшение у половины нашего и последующего выпуска было и сейчас остается, всех, что ли, дементорам отдать?

— А чего это ты так спокойно свое темное прошлое перед моим крестником расписываешь?

— Потому что он знает, что у меня метка имеется, — пожал плечами наставник.

— Гарри? — Блэк повернулся ко мне.

— Да?

Что хотел спросить меня Блэк, я так и не узнал, потому что другая дверь, не та, в которую мы вошли, открылась, и в комнате появились новые лица.

Высокий темнокожий мужчина, тащивший какую-то сумку и очень экстравагантная женщина в ядовито-зеленом одеянии.

— Рита, любовь моя, — наставник вскочил со стула и шагнул навстречу женщине.

— Даже не думай, что я куплюсь на твои улыбочки, Северус, — вопреки своим словам, она протянула руки навстречу Мастеру. А я знал, что он женщинам нравится. — Я еще не забыла, как ты пригрозил отравить бедную невинную девушку, если она хоть слово напишет о твоем допросе.

— Ты тогда поверила, — профессор приложился к надушенной ручке.

— Ты был на редкость убедителен. Так, что у нас здесь, — и она принялась оглядывать помещение, Блэка и меня.

— Кстати, с тех пор мало что изменилось, так что меня здесь нет. Я всего лишь внештатный легиллимент на допросе.

Журналистка несколько секунд смотрела на наставника, а затем кивнула.

— Хорошо, тогда Гарри Поттер...

— Рита, у тебя галлюцинации? Где ты здесь видишь Гарри Поттера? — голос профессора просто сочился медом.

— Но... — она осеклась и пробормотала: — Я не верю, что ты у Того-Кого-Нельзя-Называть просто пыль с книжек вытирал.

— Ты слышала мой допрос.

— Только часть. Ну ладно, здесь и без вас очень много интересного, — и она достала из сумочки пергамент и перо, которое, лизнув, поставила на пергамент. — Я вся внимание, господа.

Все время, пока эти двое разговаривали, аврор молчал и готовился к допросу сбежавшего заключенного.

А дальше Блэка напоили зельем и Мастер, вновь удобно устроившись на стуле, поймал взгляд синих, уже слегка затуманенных глаз.

— Ваше имя? — начал задавать вопросы Кингсли, ведя параллельно запись на зачарованном пергаменте.

— Сириус Блэк.

— Ваш возраст?

— Тридцать три года.

— Сердцевина вашей палочки?

— У меня ее нет.

— На каком факультете вы учились?

— Гриффиндор.

— Это вы передали местонахождение Поттеров Волдеморту? — Рита вздрогнула, а наставник поморщился. Но Кингсли, поглощенный допросом, не увидел их реакции.

— Нет, — все-таки веритасерум ограничивает восприятие, от допрашиваемого никогда не услышишь образности, только сухие ответы на поставленные вопросы.

— Вы были Хранителем Поттеров?

— Нет, — вот тут Кингсли замер, а перо Риты застрочило с удвоенной скоростью.

— Кто был Хранителем Поттеров? — наконец, отмер аврор и продолжил задавать вопросы.

— Хвост.

— Кто такой Хвост?

— Питер Петтигрю, — снова воцарилось молчание.

— Петтигрю умер, — это не был вопрос, но Блэк все равно ответил.

— Нет, он жив.

— Это Петтигрю передал информацию о местоположении Поттеров?

— Да.

— Кто устроил взрыв на улице?

— Хвост.

— Кто вас арестовал?

— Я не помню.

— Кто навещал вас в тюрьме?

— Никто.

— Как вам удалось сбежать?

— Я не помню.

Журналистка кусала губы. Она, видимо, очень хотела задать вопрос, но прерывать допрос было нельзя, как и отвлекать допрашиваемого от того, кто допрос начал.

— Время, — голос наставника прозвучал набатом, хотя он его не повышал.

Кингсли вздохнул и протянул флакончик с антидотом Блэку. Тот послушно выпил и практически сразу напрягся.

— Он сейчас уснет, — наставник встал и подошел ко мне. — Мы сейчас уйдем. А этот доблестный аврор препроводит твоего крестного в Аврорат, где тот выспится, а наутро вместе с выходом газеты начнется нудная и длительная процедура оформления освобождения и возмещения всех возможных ущербов.

— А зачем она здесь? — я покосился на Скиттер, которая уже ворковала о чем-то с сонным Блэком.

— Это наша гарантия. Кто бы ни засадил Блэка, ему совершенно невыгодно, чтобы того все-таки освободили, а так... Уже завтра утром вся магическая Британия будет возмущенно гудеть о том, что невиновных людей сажают в Азкабан и что кто-то должен за это ответить. Пошли, — и он подтолкнул меня к выходу.

Ни Кингсли, ни Скиттер не обратили на наш уход никакого внимания.

— Нарцисса Малфой несколько раз пыталась добиться разрешения посетить Блэка, он ее кузен, если что. Особенно старалась она в 1985 году, когда умерла Вальбурга, — задумчиво произнес наставник, не обращаясь ко мне, а, скорее всего, рассуждая вслух. — Она считала, что сын должен узнать о смерти матери одним из первых. Разрешение ей так и не предоставили. Но Блэк не выглядит неосведомленным. Он знает, что остался один на этом свете, но откуда он это знает — не помнит. А вот в его разуме очень, очень много темных пятен.

— Обливиэйт? — не удержавшись, спросил я.

— Похоже на то. Навещал его кто-то в Азкабане, это точно. Но вот кто? Интересно, узнаем мы когда-нибудь правду или нет?

* * *

— Что ты будешь делать? — спросила Гермиона, наклоняясь ко мне.

— Ждать, когда с Сириуса будут сняты все обвинения. А там посмотрим.