Нанеси себя на карту

— Я не странный, — уже очень тихо повторил Ремус, чувствуя, как злость снова захватывает его.

— Вот и сейчас! — Северус хмыкнул. — У тебя взгляд дикий.

— Сев, хватит, зачем ты?! — вмешалась Лили.

Она сказала ему что-то еще, но Ремус уже не слушал, он подхватил сумку и вышел из библиотеки, чувствуя, что вот-вот не выдержит. Вокруг вдруг запахло кровью. Ему почти виделось, как он сдирает мясо с костей. Вбежав в туалет, он закрыл дверь кабинки и снова укусил себя за руку, чтобы рассеять безумие. Волк всегда был внутри, не уходил, когда луна опускалась за горизонт, только и ждал повода заявить о себе. От него нельзя было избавиться, как ни старайся. Его нельзя было даже скрывать, все равно рано или поздно он показывался. Его тень лежала на всем. Он смотрел с рисунков и со строк эссе, про него было в каждой книге.

Ремус выдохнул, чувствуя, что, к счастью, наконец успокаивается. Отмывая с пальцев кровь, он сказал себе, что нужно с этим заканчивать.

— Ремус? — Лили окликнула его от двери, кажется, не решаясь войти. — Ты в порядке?

Не получив ответа, она все-таки вошла и встала рядом с ним.

— Ты опять, да? Зачем? — спросила она.

— Я странный, — пробормотал Ремус, чувствуя, что эти слова делали больно не хуже, чем когда он только что укусил себя за руку.

— Ты вовсе не странный, — возразила Лили. — Мне правда нравится с тобой дружить. Не слушай Северуса, он просто… — она не знала, как закончить. — Он просто не слишком счастливый. Ему тоже тяжело. Поттер к нему плохо относится.

Ремус почему-то снова разозлился, хотя только что говорил себе, что это никуда не годится.

— Ты всегда находишь ему оправдания, — заметил он.

— Потому что Северус и правда хороший. Вот увидишь, когда ты узнаешь его поближе. Он не со зла тебе это говорит.

— Он это говорит, потому что хочет, чтобы вы дружили только вдвоем.

— Вовсе нет… — не слишком уверенно возразила Лили.

— Он считает себя великим волшебником. А сам? А сам просто унижает других, вот и все, — выпалил Ремус.

Ему стало стыдно за эти слова, они, как ему показалось, были из тех, которые не стоило произносить вслух.

— Это вовсе не так, — Лили натянуто улыбнулась. — Северус никогда так не поступил бы. Он правда хороший. Просто ему очень сложно… И он правда не понимает, что ты расстраиваешься. Если бы ты поговорил с ним…

Тогда Ремус пожал плечами, улыбнулся и кивнул — как всегда, когда не знал, что сказать или не хотел говорить того, что вертелось на языке. Он не знал, изменили бы его слова что-нибудь или нет, но все равно казалось, что нужно быть лучше этого и промолчать. А еще он верил, что у него получится. Ведь можно было справиться с чем угодно? Даже если ранки на руках не успевали заживать до того, как появлялись новые.

* * *

После того случая Ремус снова остался один. Один раз Лили все-таки убедила его вернуться, но он тогда подслушал ее разговор с Северусом и, главное, как тот отвечал ей — и решил, что больше ему вместе с ним делать нечего.

— Он обижается на все что угодно. С ним вообще не поймешь, что говорить.

Позднее Ремусу стало казаться, что в этом была определяющая черта Северуса — он всем говорил, как ему казалось, правду. С некоторыми это получалось лучше, чем с другими. Джеймс Поттер, например, переносил это плохо. Ремус и до, и после своей собственной ссоры с Северусом видел, как они дрались в коридоре.

Например, как в тот день, когда профессор Макгонагалл раздавала их проверенные свитки. Ремус радостно посмотрел на свое "Превосходно". Лили тоже, кажется, была собой довольна, зато Северус засунул свой пергамент в сумку так быстро, как только мог. В коридоре все еще продолжали обсуждать оценки. Ремус как обычно вышел из класса последним, так что невольно видел и слышал разговоры идущих впереди.

— Что у тебя, Сириус? — громко спрашивал Джеймс.

— А у тебя?

Они с гордостью продемонстрировали друг другу свитки с "Выше ожидаемого".

— Ого! А у меня только "Слабо"… — сокрушенно проговорил низенький мальчик, всегда восторженно охавший, что бы его друзья ни сделали. Его имени Ремус тогда не вспомнил, хотя они учились на одном курсе. Джеймс и Сириус обычно называли его Хвост, хотя на самом деле его звали Питер.

Северус тоже услышал этот разговор и на лице у него появилось обычное высокомерное выражение.

— Нас учат какой-то белиберде, — громко сказал он Лили. — Эта ерунда никому не нужна. Глупости для зубрил.

— Почему ерунда? — та, кажется, немного забеспокоилась.

— А вот так. Это не настоящая магия. Ну, или не важная по крайней мере, — Северус говорил еще громче. — Настоящих заклятий тут тебе не расскажут. Только идиоты могут радоваться хорошим оценкам за такую ерунду.

Радость на лице Лили поблекла, она свернула и убрала в сумку свиток, на который только недавно смотрела с таким восторгом.

— Идиоты? — шагавший впереди Джеймс обернулся и посмотрел на него. — А что у тебя, Нюниус?

— У меня "Превосходно", — заявил Северус, хотя Ремус почему-то догадался, что тот врет.

— Покажи! — потребовал Джеймс.

— Буду я тебе что-то показывать, — пренебрежительно проговорил Северус.

— "Тролль" у него, Джеймс, отстань от человека, — с фальшивым участием сказал Сириус.

Джеймс расхохотался, а следом за ним и Хвост издал несколько лающих смешков.

— Не переживай, Нюнчик, не плачь. Профессор Макгонагалл, наверное, не разобрала твои каракули из-за всех этих жирных пятен.

Тощее лицо Северуса искривилось от злости.

— Если такой умный, то доставай палочку и посмотрим, — процедил он, действительно выхватывая палочку.

Началась свалка, и Ремус поспешно отошел подальше, чтобы не оказаться в центре событий. Джеймс и Северус швыряли друг в друга искры, иногда все-таки складывавшиеся в заклятия, а Сириус с Хвостом взрывались хохотом каждый раз, когда у Северуса что-нибудь не получалось.

* * *

Большую часть свободного времени Ремус был один и, хотя это было немного грустно, довольно быстро к этому привык. Наверное, он и вправду был очень странным.

На время превращений он уходил в заброшенный дом, где окна были забиты досками. Волк вырывался наружу и в ярости крушил все, до чего мог дотянуться. Просыпаясь утром, мокрый от пота и дрожащий, Ремус иногда думал, что хотел бы вернуться домой, но, попадая обратно в замок, как будто заново проникался его магией и вскоре забывал о случившемся.

Все свободное время он гулял по коридорам, пытаясь отыскать что-нибудь интересное, и, так как замок был очень старый и хранил много тайн, очень часто это удавалось. Найденное обычно он наносил на большой кусок пергамента — свою личную карту.

Ее он рисовал каждый вечер в гостиной. Обычно он садился, подворачивая под себя ногу, и делал набросок карандашом с искусанным кончиком, а потом как можно аккуратнее обводил пером. Так он добавлял все, что успел узнать за день. Его никто не беспокоил, он никому не был нужен. Он тоже никого не беспокоил, хотя ему нужны были друзья.

Однажды Ремус вычитал в какой-то книге заклинание, позволявшее нанести на карту всех обитателей замка. Конечно, он сразу же попробовал его на своем творении, но что-то пошло не так и появилась только точка с его собственным именем. Она следовала за ним, куда бы он ни пошел, и всегда показывала его местоположение. Это было хотя и не то, на что он рассчитывал, но все равно довольно удобно. В конце концов, невозможно сделать все правильно с первого раза.

Иногда в гостиной бывало шумно, особенно когда Джеймс и Сириус придумывали какую-то новую шутку. Такие моменты Ремус не слишком любил. Обычно все старались держаться от него подальше, но, когда начиналось разнузданное веселье, могли ненароком и толкнуть под локоть.

Иногда Лили заговаривала с ним. Обычно она спрашивала про карту или еще про что-нибудь такое же незначительное, но было ясно, что на самом деле куда больше ее интересовал сам Ремус. Или, как он тогда сам говорил себе, куда больше ее интересовало, почему все-таки он был таким странным. Ведь он так никогда и не объяснил, почему делал то, что делал, а она, наверное, не могла так просто это оставить. Из-за этого Ремусу не слишком нравились эти разговоры, хотя Лили неизменно каждый раз затевала их.

Так прошло несколько месяцев, и так бы, наверное, все и продолжалось до самого его выпуска из школы, но судьбе вздумалось повернуться по-другому.

Однажды, когда Ремус исследовал потайной ход за зеркалом на третьем этаже, он неожиданно столкнулся с Джеймсом, Сириусом и Хвостом.

— Ремус Люпин? — спросил Джеймс, поднимая повыше волшебную палочку со светящимся шаром заклятия. — А ты что тут делаешь?

Ремусу показалось странным, что тот знал его по имени, но, как он понял в дальнейшем, в том-то и было дело, что Джеймс на второй день обучения выучил по именам всех учеников школы.

— Тут потайной ход, — ответил Ремус.

Сириус хмыкнул, а Джеймс рассмеялся, как будто это была отличная шутка. А потом они разошлись в разные стороны. Впрочем, когда Ремус по обыкновению рисовал вечером свою карту, Джеймс неожиданно подошел и стал заглядывать через его плечо.

— У тебя и ты здесь? — поразился он, с интересом оглядывая лежавший на столе свернутый во много раз пергамент. — Вот точка с твоим именем в гостиной.

— Пока только одна. Это особое заклинание.

— Можно посмотрю? — не дожидаясь ответа, Джеймс уселся напротив него и, приподняв пергамент за уголок, заглянул на следующую страницу.

— О! — сказал он. — А тут что?

Ремус перевернул карту.

— Еще один потайной ход, — показал он. — Тут нужно сказать пару слов, чтобы он открылся. Варрис Великая.

— Я не знал… Ты как выяснил?

— Про это было в первом издании "Истории Хогвартса". Тогдашний директор потребовал, чтобы это убрали из всех последующих, чтобы ученики не ходили куда не надо.

Джеймсу, кажется, это понравилось. Судя по всему, он любил ходить куда не надо.

— Джеймс, ну что? — к столу подошел Сириус. — Что это?

— Смотри, еще один проход, — тот показал на карту. — Ведет прямо в Запретный лес.

— Вечером туда и пойдем.

— Зачем ждать вечера? — непонимающе спросил Ремус. — Звери же вылезут.

— В том-то и дело, — заявил Джеймс. — Тебе что, не хочется на акромантула посмотреть?

Посмотреть на акромантула Ремусу, конечно, очень хотелось, и как-то вышло, что он сам пригласил себя пойти вместе со всеми. Как оказалось, у Джеймса была мантия, делавшая человека невидимым, так что можно было разгуливать по школе даже глубокой ночью, не опасаясь попасться смотрителю Филчу.

В тот день акромантула они, к счастью, не нашли, зато немного разозлили скалоподобного лесничего Хагрида, который некоторое время гонялся за ними с фонарем и собакой по огороду. Он, наверное, все-таки изловил бы их, если бы Ремусу не удалось так напугать несчастного пса, что тот пустился наутек и некоторое время после отказывался показывать нос из конуры.

Ремус так и не понял, почему так вышло, но с тех пор он стал постоянно участвовать в их вылазках. Они ходили в Запретный лес, разгуливали по коридорам посреди ночи и лазили по трубам в стенах, пугая учеников стуком и жуткими завываниями. Никто не мог придумывать более дерзких планов, чем Джеймс и Сириус, но никто и не мог вычитать столько в книгах, как Ремус. Для него самого это стало большим потрясением, но почему-то вдруг, как он и мечтал, стало совершенно не важно, насколько он был странным. Просто у них четверых были общие интересы, и этого было достаточно.