"До" и "после"

Постепенно утихла боль, всхлипы стали реже. Все это время Бизон молча прижимал плачущую женщину к себе и поглаживал по волосам. А когда подошел официант с салатом, попросил:

— Молодой человек, двести грамм водочки еще будьте добры. Рюмку одну. Спасибо.

Рита отстранилась, растирая по лицу слезы, и успела заметить уходящего паренька.

— Ритуль…

— Мне нужно умыться.

Отпускать ее Борька явно не хотел, но и останавливать не стал. Дверь санузла нашла практически на ощупь, на свою физиономию с потекшей тушью смотреть было противно… Слезы никак не прекращались.

Бизончик только что сказал ей, что любит ее... давно. Не поверить его словам она не могла… Теперь даже не по причине того, что это где-то за гранью мечтаний, как его возможные чувства тогда, сразу после прикрытия! Нет, она никогда бы не посмела мечтать о таком — о том, чтобы он точно также мучился рядом с нею!.. Просто не поверить сейчас — значило повторить уже однажды совершенную ошибку. И остаться ни с чем… обоим. Да и не может она не поверить — она уже верит!.. Но как же… это больно!.. Столько лет… столько жертв… и неизвестно, ради чего…

— Какая же ты все-таки дура, Кошкина!.. — отражение в зеркале криво усмехнулось, порядком напугав девушку, что вышла из другой кабинки.

Надо успокаиваться… и возвращаться, пока Бизон в панике сюда не заявился — он может. Умылась, немного привела в норму макияж и пошла обратно в зал. Боря, естественно, уже весь извелся. Похоже, пока она отсутствовала, подали остальной заказ, но к еде он не притронулся — сидел напряженный и задумчивый. И навстречу ей, только что, не вскочил.

— Рит, ты как?

Она подошла и привычно зарылась в объятия, спасаясь от нервной дрожи, гуляющей по телу. Запрокинула голову, сначала хотела спросить повторно, однако заглянула в глаза и, чтобы перестать сомневаться, ей хватило — и вины, и боли, и растерянности.

— В порядке… насколько это возможно, конечно.

— Прости, Ритка… я, правда, долго думал, как этот разговор выстроить!.. — он обнял ее покрепче. — Аккуратнее… не придумалось. А может дурак совсем! Если бы знал, что ты так отреагируешь, думал бы усерднее!

— Ты все правильно сделал… — Рита осторожно дотронулась пальцами до его губ, краем сознания понимая, ЧТО ей вдруг стало позволительно… вот так, просто, в одно мгновение… в одну сказанную фразу… стало можно то, что запрещалось на протяжении семи лет. — А насчет разговора не переживай — такие разговоры, сколько их не продумывай, все равно проходят по своему собственному сценарию. Да и отреагировать по-другому я все равно вряд ли могла бы… Можно, я… тебя поцелую, Борька?

Такого вопроса он, конечно, не ожидал, но судя по искоркам веселья, вспыхнувшим во взгляде, впервые за вечер по-настоящему расслабился. Елки-палки, и как она сразу-то не почувствовала, что, несмотря на обычные улыбки и шутки, он ощутимо напряжен! Очень ощутимо напряжен!..

— Ну, возражать я точно не стану!..

Это было странно и страшно — после стольких лет их непонятной дружбы касаться его губ своими... И отвечать на такой же неуверенный в первый момент встречный порыв. Но уже через пару минут счет времени потерялся — оторваться от любимого и неожиданно ставшего дозволенным лица было непросто!.. Если бы еще солоноватый привкус слез сожаления не сбивал…

— Рит, не думаю… что дальнейшее молчание было бы… правильным, — немного раззадоренного и одновременно смущенного Бизона ее слезы вернули к реальности. — Я там… водочки взял — тебе немного успокоиться.

Рита прекрасно знала, что ее слез он не выносит — обычно убивать за них готов. А тут еще и сам спровоцировал…

— Не было бы, — несколько раз коснулась губами щеки прежде, чем отстраниться и закончить мысль: — Все... нормально, Борь. Просто… столько времени, столько неудач, столько… потерь. Могло бы быть все по-другому…

— Прости, Ритка!.. Понимаю, что извиняться без толку уже! Если б я…

— Ты тут не причем. Если… все так, как ты говоришь… то первый наш с тобой шанс упустила именно я. Я с тобой… раньше определилась. И когда заметила перемены в твоем поведении — после того вечера в ресторане, просто побоялась сама себе насочинять...

— Раньше? — ошарашено переспросил он.

— Тебя невозможно не любить, Борь. И я это поняла довольно быстро, — она подтолкнула его к диванчику у стола. — Давай сядем. Я действительно выпью немного. А у тебя шницели остывают…

Шницели, естественно, остывали, но на безмерное счастье местного шеф-повара у Бизона от нервов голод только усиливался, чего не сказать о Рите — есть ей совершенно не хотелось. Креветок из своего салата, чтобы закусить водку, она вылавливала без какого-либо энтузиазма, наслаждаясь растекающимся по желудку приятным жгучим теплом... Боря, хоть и был голоден, тоже на еду особо набрасываться не спешил — подождал, пока она выпьет, придвинулся поближе и обнял.

— Как я мог не заметить, Ритка?!

— Я не хотела, чтобы ты заметил, — Рита устало прижалась к его груди и снова запрокинула голову, чтобы заглянуть в глаза. — Или ты в моей диверсионной квалификации сомневаешься? В данной ситуации наша… служебная подготовка нам обоим боком вышла.

Он промолчал, по-видимому, согласный с ее мыслью. И Рита продолжила:

— А вот зачем… я тебе такая понадобилась? Ты же мог нормальную семью иметь, Борь…

— Где-то в другой реальности! — хмыкнул он. — Я думать ни о ком не могу… Потому, давай, закроем эту тему, Ритуль? Люблю и все. И не будем больше друг друга мучить. Рит… может, ну его нафиг, этот ужин? Может, поедем домой? Дома поспокойнее будет. У меня найдется, чего пожевать!..

— Не сомневаюсь, — усмехнулась она. — Но не расстраивай шеф-повара, Борь... Давай съедим хоть что-то. А уже пиццу твою, которую ты на сладкое взял, можно попросить с собой завернуть...

* * *

Сколько не представляй, сколько не планируй, а такие вещи все равно всегда проходят по своему собственному сценарию… И твоей задачей является лишь удержание равновесия — правильная балансировка на той призрачной грани, что разделяет «до» и «после»...

Бизон ни на что не рассчитывал — хотел ее просто спать уложить. И побыть рядом. В конце концов, столько лет ждал и не потерпеть еще несколько дней, пока она все осмыслит и немного отойдет? Глупость! Он ради ее спокойствия и дольше ждать готов — лишь бы ей хорошо было!.. Но у Риты были свои планы, в которые ожидание не вписывалось. Никак.

«Я люблю тебя почти восемь лет, Борь... — услышал он в ответ на предложение не спешить. — Ты меня — немногим меньше. Или мы мало времени потеряли? А стресс... Так это один из лучших способов снятия стресса — все психологи рекомендуют, между прочим!»

Сочинять какие-то оправдания резко расхотелось... Ритка была рядом. Вся такая родная и привычно знакомая — такая, какой он много раз видел ее после дружеских посиделок. Но в тот момент от нее веяло страстью — предназначенной ему настоящей женской страстью... Такой желанной, ранее запретной, а сейчас ставшей вдруг дозволенной... И от этого рассудок снова вывалился в памятный коридор, из которого вдруг исчезли стены... Только, в отличие от прошлого раза, затягивающая пустота манила, и Боря уступил — не захотел сопротивляться. Времени они и впрямь потеряли до черта!..

И вот теперь… его темная спальня, его постель, его Ритка — обнаженная и расслабленная... Прижимается, переворачивается и целует в плечо, заставляя мурашки толпами бегать вдоль позвоночника. Он тянется поцеловать и снова чувствует соленую влагу — слезы у нее непроизвольно текут все действо…

— Ритуль…

— Все в порядке, — отвечает на поцелуй. — Больно из-за собственной дурости… Ты бы давно мог быть моим... Я ведь заметила, что с тобой что-то происходит прежде, чем ты чувства скрыл... Могла бы сделать другие выводы и дать бы тебе понять, что ты дорог мне больше, чем друг… Или хотя бы попытаться как-то проверить мелькнувшие тогда догадки!.. Но я испугалась за нашу дружбу!.. Побоялась потерять тебя совсем... И оставила все как есть.

Ее боль понятна — она обоюдная. Она давно могла быть его, могла быть с ним счастлива… У них могла быть нормальная семья, дети… Если бы…

— Ритуль, я должен был...

— Брось! — перебивает Рита. — Я знаю, как ты устроен, Борька... Дать тебе волю — ты все на себя взвалишь! Но в отношениях, как бы они ни складывались, всегда участвуют как минимум двое. И ответственность лежит на двоих... Я первая провалила операцию по... ловле бизона. А ты потом пошел той же тропой — повторил мою ошибку. Так что оба хороши… Просто… столько лет. Что нам осталось-то теперь?

Собственная совесть и воспитание по-прежнему уверяют, что идиот-то один, но… привычка воспринимать Ритку на равных — как друга, бойца и Багиру — а значит, уважать ее долю ответственности во всем, включая личный выбор, берет свое. Возможно, она права — хороши оба… Хотя ей, бесспорно, эта тайна обошлась дороже, чем ему самому. И от этого больно. В любом случае, оттого, что он сейчас скажет, что виноват во всем он один, легче Рите не станет точно — только хуже, поскольку она еще и его будет убеждать в обратном!.. Однозначно будет, или он ее не знает!..

Исправить то, что было, они уже не могут — могут лишь менять то, что происходит сейчас. Сделать какую-то работу над ошибками прошлого теперь… Ведь если подумать отстраненно — могло и этого не быть! Они могли так ничего и не узнать друг о друге, и продолжать мучиться!.. А могли бы узнать слишком поздно, как она это, наверняка, представляла там, в медблоке, когда возле его койки сидела!.. С их службой и такой исход весьма вероятен. А значит, тот, кто выжил, жалел бы о своем молчании до конца своей жизни!..

— Мы нам остались, Ритка! Посыпать голову пеплом бессмысленно — все, что не сделано, все в прошлом. Давай побудем быть счастливыми в настоящем, а? Хотя бы попробуем?

— Оптимист, — улыбку слышно в голосе — привычную, ласковую и Риткину. — Но ты прав… Очень хочу, чтобы... у нас получилось… Закинешь меня домой завтра с утра? Переодеться в форму нужно…

— Не закину, а завезу, — хмыкает он, чувствуя теплую волну предвкушения… шуточной трепки — ведь не сказал же накануне в КТЦ, когда заглянул. Не до того как-то было… — К тебе заглянем — и вместе поедем. Я завтра у вас первый день, Русалка!..

* * *