Могилы из розовых лепестков

— У неё нет свободных комнат, — сказала я.

— Вы можете остаться в комнате для гостей, — предложил папа.

— Нет. Они не могут. Я не хочу, чтобы кто-то был в доме. Можешь ли ты уважать это, папа?

По лицу Эйса пробежала хмурая тень.

— Очевидно, мы злоупотребили гостеприимством, Круз.

— Что, если Гвенельда вернётся? — сказал Круз, пристально глядя на меня.

Мои глаза расширились.

— У меня есть дробовик, — сказал папа.

Я перевела взгляд с двух фейри на своего отца.

— Они рассказали тебе о Гвенельде?

— Она была на поминках, милая, — сказал папа. — И, очевидно, она разговаривала с тобой.

У меня немного отвисла челюсть. Как много они ему рассказали?

— Мистер Мейсон упомянул семейные проблемы, когда попросил Круза заменить его, — продолжил он.

— Да неужели, — мой сарказм не ускользнул от папы, у которого, по-видимому, не было проблем с тем, чтобы проглотить ложь Эйса.

— Ты всё время слышишь о мужьях, жестоко обращающихся с жёнами, но жёны, жестоко обращающиеся с мужьями… это редкость, — папа покачал головой. — Бедный мужчина. Бедный, бедный мужчина.

— Хм?

— Гвенельда была женой мистера Мейсона. Она убила его, — сказал папа, как ни в чём не бывало.

Я сердито посмотрела на Круза.

— Что за история?

— Подумать только, она проделала весь этот путь сюда, чтобы узнать, признался ли он в жестоком обращении Крузу, — папа покачал головой. — Возможно, тебе стоит убраться отсюда, Круз. Просто на случай, если её не задержат сегодня вечером. Я бы не хотел, чтобы с тобой случилось что-нибудь плохое.

— Спасибо вам за ваше внимание к моему будущему шурину, мистер Прайс, — сказал Эйс.

— Шурину? — сказала я.

— Он помолвлен с моей сестрой, — он хлопнул Круза по плечу. — Свадьба этим летом. В любом случае, нам пора идти. Я подожду тебя в машине.

Он подошёл к нашей входной двери и распахнул её. Когда дверь за ним закрылась, в тёплую гостиную ворвался прохладный воздух, но он был недостаточно прохладным, чтобы румянец сошёл с моих щёк.

Помолвлен! Я прикусила губу, когда посмотрела на Круза, а он посмотрел на меня. Папа был здесь, я не могла назвать его всеми отборными словами, которые приходили мне в голову, поэтому я развернулась и помчалась вверх по лестнице в свою спальню. Когда мгновение спустя входная дверь захлопнулась, я подошла к своему окну и выглянула вниз. Круз шагал по снегу к своей машине. Прямо перед тем, как сесть, он поднял глаза и выдержал мой пристальный взгляд. Возможно, мне следовало отвернуться, но я этого не сделала. Я не могла.

Он прервал наш зрительный контакт, его взгляд скользнул по периметру. Я оглядела тёмное кладбище в поисках Гвенельды. Вернулась ли она? Неужели Джимми нашёл её? Боже, Джимми. Она могла убить его за секунду. Поимка моего предка была самоубийственной миссией.

Когда машина отъехала от дома, я вытащила телефон из кармана и набрала номер Касс. Она не ответила. У Блейка был бы номер Джимми, но Блейк захотел бы знать, зачем мне нужен номер Джимми. Я вошла в свою учётную запись «Фейсбук» и просмотрела список друзей, пока не наткнулась на имя Джимми.

«Позвони мне», — я набрала личное сообщение. — «Это срочно».

Я мерила шагами пол своей спальни, ожидая, когда мой телефон запищит с ответом, но сигнала не последовало. Вздохнув, я позвонила Айлен следующей. Я хотела сказать ей, чтобы она убиралась из города. Она тоже не ответила. Ага! Я уже собиралась позвонить в «Местечко Би» и попросить их перевести звонок в комнату Айлен, когда в мою дверь постучали.

Папа просунул голову внутрь.

— Можно мне войти, милая?

Я кивнула.

— Я беспокоюсь о тебе.

— Обо мне? Почему?

— Ты странно себя ведёшь. Я знаю, тебе было бы легче поговорить со своей матерью, но теперь, когда она… — он просунул большие пальцы в петли для ремня и поёрзал ботинками. — Теперь, когда её здесь нет, что ж, ты можешь поговорить со мной, — сказал он прерывисто.

— Я никогда не говорила с мамой о личных вещах. По крайней мере, не добровольно, — добавила я с улыбкой.

— Она могла выудить что угодно из кого угодно.

— Это она могла.

Он снова пошевелился.

— Кстати, я рад, что ты не захотела продавать это место. Я знаю, странно жить над кладбищем, но…

— Сколько он предложил?

Папа побледнел.

— Я не хочу его продавать, папа, я просто хочу знать, сколько для него стоит это место.

— Семь миллионов долларов.

— Семь миллионов?

— Возможно, мы никогда больше не получим такого предложения.

— Это место бесценно, — для меня и для моего отца, но также и для всех фейри.

— Мне нужно немного поспать.

Почувствовав облегчение от того, что я его отпускаю, папино лицо разгладилось, и он перестал ёрзать.

— Спокойной ночи, папа.

— Спокойной ночи, милая. Спи крепко.

Я кивнула. Хотя я и устала, но я не смогла бы заснуть, пока не получила ответа от Джимми. Как только папа закрыл мою дверь, мой телефон зазвонил. Я провела пальцем по экрану и прочитала сообщение. Телефон выскользнул у меня из пальцев и отскочил на деревянный пол.

«Я отпущу его, как только ты придёшь сюда, Катори. Встретимся в старой хижине. Судя по всему, ты понимаешь, о ком я говорю».

У Гвенельды был Джимми.

И она держала его посреди леса.

ГЛАВА 12. ХИЖИНА

Я стояла перед заброшенной хижиной лесника, крепко обхватив себя руками. Внутри не было ни света, ни движения. Я напряглась, пытаясь расслышать голоса, но единственные звуки доносились из тёмного леса. Я медленно приблизилась, сердце колотилось в моей грудной клетке. Я подняла кулак, чтобы постучать, но дверь распахнулась прежде, чем мои костяшки пальцев коснулись изъеденного червями дерева.

— Ты пришла, — сказала Гвенельда. В её голосе послышался намёк на удивление.

— Где Джимми? — спросила я.

Из одного из тёмных углов донеслось ворчание. Джимми свернулся калачиком, упёршись коленями в грудь.

— Что ты с ним сделала?

— Ничего.

Джимми поднял глаза, его большой лоб был бледен, как у трупа.

— Это не похоже на ничего, — сказала я, указывая на верёвки, обвязанные вокруг его запястий и лодыжек. Я уже собиралась пойти освободить его, когда поняла, что поворачиваться спиной к Гвенельде было неразумно. — Отпусти его прямо сейчас.

Гвенельда кивнула. Однако она не пошевелилась.

— Я сказала сейчас.

— Он уже не связан.

И действительно, Джимми вскочил на ноги.

— Как ты это сделала? — спросила я.

Она прикоснулась ладонью ко лбу.

Когда молодой полицейский бросился к двери, Гвенельда сомкнула пальцы вокруг его руки, её глаза светились, как призматические отражатели.

— Ты забудешь о сегодняшнем вечере. Ты забудешь обо мне.

Джимми и глазом не моргнул. Ни разу. Он уставился на Гвенельду, а затем, словно в трансе, проскользнул мимо меня и запрыгнул в патрульную машину, припаркованную рядом с хижиной.

— Он в порядке, чтобы вести машину?

Возможно, это было глупое беспокойство, но я ничего не могла с собой поделать.

— Я надеюсь.

— Ты надеешься? — воскликнула я.

Я побежала за машиной, размахивая руками над головой, чтобы остановить его, но задние фонари стали слабее, а затем исчезли.

— Если с ним что-нибудь случится, я…

— Ты убьёшь меня? Я бы хотела этого, но это невозможно.

— Что ты имеешь в виду?

— Заходи внутрь, и я расскажу тебе, дитя.

— Дитя?

— Ты на двести лет моложе меня. Это делает тебя ребёнком, — когда я всё ещё не сдвинулась места, она сказала. — Не в моих интересах убивать тебя, Катори, — она пристально посмотрела на меня своими тёмными глазами. — Твоё имя не на языке Готтва. Ты знаешь?

— Это выбор папы. Ему нравилось, как это звучит, и ему нравился его смысл. Если у тебя есть с этим проблемы, обсуди их с ним.

Гвенельда улыбнулась.

— Ты действительно очень жизнерадостный человек.

— Мама часто так говорила, но ты же не знаешь. Ты убила её.

Шелест сосновых иголок стал оглушительным, когда Гвенельда уставилась на меня.

— Ты не знаешь, о чём говоришь, маленькая девочка.

— Тогда расскажи мне.

— Только не здесь, — она вгляделась в ночь. — В этих лесах небезопасно. Я наложила заклятие на хижину. Ни один фейри не может проникнуть в неё. Пожалуйста, войди внутрь.

— Я не боюсь фейри.

— Это потому, что ты не знаешь, на что они способны.

— Я уверена, что они не идеальны, но они не убивали мою мать, — мой голос, казалось, резонировал с корой сосен, или, возможно, это мой пульс заставил его звучать громче.

— Просто потому, что твоё сердце бьётся для одного, это не значит, что их вид хорош.

— Моё сердце ни для кого не бьётся.

Она ухмыльнулась.

— При нашей первой встрече ты показалась мне умной девушкой, но, возможно, я ошиблась.

Я сердито посмотрела на неё.

— Если я войду внутрь, ты мне всё расскажешь?

Она кивнула.

— Всё.

Собравшись с духом, я вошла, и она закрыла дверь. Внутри не было никакой мебели, поэтому я стояла посреди комнаты, крепко скрестив руки на груди.

— Говори.

— Не хочешь присесть?

— Где?

— На полу.

— Нет. Там грязно.

— Грязь тебя не убьёт, — сказала она.

— Вероятно, — сказала я саркастически.

Судя по тому, как она нахмурила свой квадратный лоб, я сомневалась, что она поняла мой намёк.

— Двести лет назад, Катори, наше племя было уничтожено фейри. Они хотели уничтожить нас, потому что мы представляли для них угрозу. Мы были единственными, у кого была сила убить их.

Хотя я всё это уже знала, я не хотела прерывать. Облако закрыло луну, которая была единственным источником света внутри хижины. Тьма скользнула по лицу Гвенельды, а затем исчезла.

— Фейри — злые создания. Они убивают, грабят и обманывают людей. Их злодеяния оставались безнаказанными на протяжении веков. Но однажды ночью Великий Дух пришёл к людям Готтва и попросил нас стать защитниками людей. Великий Дух доверил нам власть управлять ими. Мы стали тем, что вы сегодня называете полицией. Когда фейри совершали преступление, мы выслеживали их и наказывали.

— Наказывали? — я фыркнула. — Какое красивое слово для обозначения убийства.

— Мы редко убивали их. Мы делали им выговор, захватывали их гассен. Их пыль. Если они вели себя должным образом, мы возвращали им их магию.

— Ты можешь конфисковать магию?

— Да. Но мы не можем ею воспользоваться. Она хранится внутри нас. Ты видишь эти отметины на мне?

Она задрала сзади свой синий свитер. Замысловатые татуировки бежали вверх по её позвоночнику.

— Каждая гравировка содержит магию одного фейри.

Я насчитала четыре татуировки.

— Однажды фейри пришли за нами. Они разрезали нашу кожу, пытали стольких из нас, чтобы вернуть свою магию.

Тьма снова омрачила её лицо, но на этот раз не из-за облаков.

— Когда они поняли, что убивая нас, они освобождали магию из наших тел и заключали её в своих, они убили нас. Великий Дух пришёл к моему отцу во сне и сказал ему, что мы должны спать в гробах из рябинового дерева под заколдованными лепестками роз. Мы не знали, выживем ли мы, но сегодня я стою здесь. Мой отец, Негонгва, был прав. Великий Дух защитил нас.