Могилы из розовых лепестков

Гвенельда звучала так искренне, что моя поза ослабла от удивления и восхищения. Но потом я подумала о маме и снова крепко обняла себя руками.

— Он не защитил мою мать.

— Она с ней, я уверена.

— С ней?

— Для народа Готтва Великим Духом была гве. Женщина.

— Я знаю, что означает гве. Это было в заклинании. В том, которое вернуло тебя, но забрало мою мать.

Гвенельда прищурила глаза.

— Я не отнимала жизнь у твоей матери, Катори.

— Тогда кто это сделал?

— Когда я проснулась, она лежала на полу рядом с моим гробом. Я полагаю, что фейри узнал, что она подняла гроб из земли, и убил её, чтобы убедиться, что она не сможет сделать это снова.

— Тогда почему они не убили тебя в то же время?

— Потому что я всё ещё была окружена рябиной. Их магия не проникает сквозь неё.

— Я знаю это.

— Или…

— Или что?

— Или заклинание забрало её, — сказала она тихим голосом. — Но я не знаю этого наверняка.

Внезапно она нахмурилась и повернулась к одному из пыльных оконных стекол.

— Ты что-нибудь слышала?

— Нет.

Она осторожно приблизилась к разбитому окну. Большинство людей хотели восстановить хижину, но не мэр. Он хотел построить ландшафтный парк с детской площадкой и общественным центром, который обошёлся бы налогоплательщикам в кучу денег и повредил бы природной красоте леса Манисти.

— Вудсы быстро пришли к Роуэну, — сказала она, переводя взгляд на меня. — Я слышала, что они даже убили человека по дороге.

— На что ты намекаешь?

— Ты не носишь своё ожерелье.

Моё пальто было застегнуто до самой шеи.

— Как ты можешь судить?

— Я чувствую присутствие опала. Он напевает мне.

Конечно, это так… потому что ты сумасшедшая.

— Хотя я не могу заставить тебя носить его, он защитит тебя от них.

— Может быть, два столетия назад так бы и было. Но теперь я могу поспорить с тобой, что каждый фейри знает, как я выгляжу. Разве ты не слышала об Интернете?

— Я узнаю об этом. Но существует так много кланов фейри. Сотни. Они распространились, как оспа, когда нас не стало, на все континенты. И они не ладят, Катори. Вудс мог бы всё знать о тебе, но они не предупредили бы Фиори или Риос. Фейри эгоистичны и заботятся только о себе.

Я провела пальцами по шее.

— Если они по всему миру, должны быть и другие охотники.

— Я не видела никаких признаков присутствия других. На данный момент, есть только ты и я.

— Я не охотник.

— Нет, ты охотник, дитя. Великий Дух даровал тебе взор, который делает тебя одной из нас. Это великолепный дар.

— Ты должна перестать называть меня ребёнком. Это странно, Гвен. Ты выглядишь на тридцать.

— Двадцать девять. Мне было двадцать девять, когда меня закопали в землю.

— Я об этом и говорю.

Её взгляд снова метнулся к разбитому окну.

— Ты сказала, что убить тебя невозможно. Ты не бессмертна, так почему же это так?

— Только фейри могут убить меня. Они душат нас, охотников, своей пылью. Это худшая форма смерти. Которую, я надеюсь, ты никогда не почувствуешь, — внезапно она зашипела. — Они пришли.

На фоне черноты ярко-белым сияли две фигуры — Круз и Эйс. Я не была уверена, чувствовать ли облегчение или тревогу от их присутствия.

— Отпусти её, Гвенельда, и никто не пострадает, — голос Эйса просачивался сквозь трещины в стекле и дыры в прогнившем дереве.

Гвенельда зарычала.

— Я не доверяю Вудсу.

— И я не доверяю Готве, — продолжил Эйс, — но эта девушка не имеет никакого отношения к нашей вражде. Если ты покинешь Роуэн сегодня вечером, мы не будем предупреждать остальных о твоём возвращении. Если ты не…

— Ты убьёшь меня? Как ты убил того бедного медэксперта и обвинил в этом меня.

Эйс фыркнул.

— Эти лепестки роз поджарили тебе мозг? — он покачал головой. — Ваш народ всегда во всём винил фейри. Я не говорю, что мы идеальны, но, Гвенельда, ты только что восстала из мёртвых. Ты понятия не имеешь, как устроен современный мир.

Эйс и Круз, казалось, придвинулись ближе к хижине, но их ноги не сдвинулись с места. Я уставилась на их ноги. Они не касались земли.

— Повсюду царит ненависть, — сказала Гвенельда. — Возможно, это было делом рук не только твоего народа, Эйс, но я уверена, что фейри не пытались улучшить мир.

Круз и Эйс стояли прямо перед разбитым стеклом. Я дёрнулась назад, в то время как Гвенельда стояла на своём.

— Не угрожай нам, — сказала она.

— Ох, — Эйс улыбнулся злой улыбкой. — Мы не угрожаем Катори. Только тебе.

— Прекратите это! — мой голос раздался в маленькой хижине, удивив всех, включая меня саму. — К твоему сведению, Эйс, Гвенельда не держит меня в заложниках. Я пришла сюда по своей воле, точно так же, как я уйду… по своей воле. И, Гвен, не утруждай себя просьбой разбудить остальных, потому что я этого не сделаю. Я не хочу распространять… это, — я указала между фейри и охотником. — Я ухожу, сейчас.

Я медленно попятилась, мой пристальный взгляд был прикован к Гвенельде. В ней не было враждебности, но на её лице промелькнула какая-то другая эмоция. Отчаяние? Разочарование? Я почти извинилась. За что именно я должна извиняться? Отказываясь раскапывать старые могилы и будить мстительных родственников? Мои каблуки врезались в стену. Я развернулась и открыла дверь. Она заскрипела, открываясь. А потом я выбежала. Я была на полпути домой, когда Круз пролетел прямо передо мной. Я едва успела остановиться, прежде чем врезаться в него. Я потеряла равновесие и рухнула в снег.

— Оставь меня в покое, — пошатываясь, я поднялась на ноги.

— Я не хочу оставлять тебя одну, — сказал он.

Я стряхнула снег с джинсов. Кончики моих пальцев были такими же белыми, как кожа Круза, хотя в них не было никакой магии, только сырой холод. Не сводя с него глаз, я обошла вокруг его парящего тела и снова начала подниматься, медленнее, потому что мои ноги дрожали так же сильно, как и руки. На этот раз Круз не остановил меня, но он следовал за мной всю дорогу до моего дома. Я чувствовала его сверкающее присутствие позади себя, маяк в суровой темноте, который никогда не приведёт меня в безопасное место.

Как раз перед тем, как я исчезла в своём доме, я услышала, как он сказал:

— Вызвана охрана. Они будут патрулировать территорию. Для твоей безопасности.

— Как ты думаешь, насколько я глупа? — спросила я, разворачиваясь.

Он приземлился, вероятно, беспокоясь, что папа может заметить, как он плавает вокруг.

— Это не для моей безопасности, это для твоей… безопасности твоих людей.

Я ждала, что он оспорит это — чтобы доказать, что фейри не были полностью эгоистичными, — но слова, которые я ждала в дверях, так и не прозвучали.

ГЛАВА 13. ОХРАННИКИ

Той ночью я выглянула в окно в поисках стражников-фейри, о которых говорил Круз, но не увидела их. Единственное, что там было — это рой светлячков. Они подпрыгивали над надгробиями и кружились вокруг почерневших стволов деревьев. Зрелище было настолько захватывающим, что я долго смотрела на танец этих существ, а когда я заснула той ночью, они мне приснились.

Был почти полдень, когда я проснулась от стука в дверь. Когда я проворчала, что не сплю, вошёл папа и раздвинул мои занавески.

— Мне нужно уйти из этого дома, — сказал он.

Я села в постели и потянулась.

— О чём ты думаешь?

— Я заказал столик в «Местечке Би».

— Ох, — надежда на поездку испарилась. — Я сомневаюсь, что тебе нужно было бронировать столик.

Би вышвырнула бы клиентов, чтобы разместить нас.

— Я умираю с голоду, так что собирайся быстрее, хорошо? — сказал он, затем вышел из моей спальни и закрыл дверь.

Свисающие жёлтые перья моего ловца снов затрепетали, напомнив мне о ночном танце светлячков. Если подумать, разве они не были теплолюбивыми насекомыми? Почистив зубы и натянув свежую пару джинсов и свитер, я спустилась вниз к катафалку и села рядом с папой. В машине было холодно.

— Папа, ты когда-нибудь видел светлячков зимой?

— Нет, — он повернул регулятор температуры на максимум. — Почему спрашиваешь?

— Я видела нескольких прошлой ночью.

— Я думаю, тебе нужно ещё немного поспать, милая, — он одарил меня улыбкой. — Прости, что разбудил тебя, но я хотел провести с тобой время, прежде чем… — его голос дрогнул, но затем он прочистил горло. — Прежде чем ты уедешь.

Тогда я совсем забыла о светлячках.

— Я останусь до тех пор, пока буду тебе нужна, — сказала я, кладя свою руку поверх его.

— Как ты думаешь, наступит ли когда-нибудь время, когда ты мне не будешь нужна?

Я сжала его руку, и он сжал её в ответ.

— Я могу пропустить семестр.

Он повернул ко мне лицо, его глаза сияли, но затем блеск потускнел.

— Твоя мама была бы так зла на меня, если бы я удержал тебя. Тебе нужно вернуться в Бостон и жить своей жизнью.

Причин покинуть Роуэн было предостаточно, но что будет с Гвенельдой, с её семьёй, с жителями этого города? Отступят ли фейри обратно на свой остров и оставят нас в покое или останутся до тех пор, пока не убьют своих дремлющих врагов?

— Я пропущу семестр, — решительно сказала я.

В машине повисла тишина, пока папа проверял и перепроверял выражение моего лица. Когда мы проезжали древнюю песчаную дюну, он улыбнулся мне, а затем улыбнулся дороге, деревьям и белкам. Я сделала его счастливым.

Снег растаял на песке, точно так же, как он местами таял на большей части Роуэна. Было отнюдь не тепло, но солнце светило ярко, а небо было безоблачным. Сегодня людей не было дома. Большинство из них направлялись на обед. Из пекарни и кофейни выходили длинные очереди студентов. Хотя старшая школа закончилась полтора года назад, мне казалось, что это случилось в другой жизни. Наблюдая, как они сплетничают и смеются, я подумала о Бостоне. На самом деле у меня там не было друзей — знакомые, конечно, но не близкие друзья. Никто из Бостонского университета не присутствовал на похоронах, и всё же почти все из Роуэнской старшей школы присутствовали.

Но это была моя собственная вина. Мне так хотелось доказать своим родителям, что их деньги не были потрачены впустую, что я проводила каждую свободную минуту за учёбой. Самым близким мне человеком была моя соседка по комнате — гот Кора, и сказать, что мы были близки, было бы преувеличением. Мне просто так казалось, потому что её парень, Дюк, всегда околачивался в нашей комнате в общежитии и строил ей глазки. Она, наверное, была бы в восторге, если бы эта комната была в её полном распоряжении.

— Мне нужно будет слетать обратно, чтобы забрать свои вещи. И мою машину, — сказала я папе, который притормозил перед полицейским участком, а затем въехал на парковочное место. — Я почти уверена, что есть парковка поближе.

— Я хотел спросить шерифа Джонса, задержал ли он преступника.

— О… Гм… Наверное, нет, — сказала я, отстегивая ремень безопасности и выходя из машины.

Папа обогнул переднюю часть катафалка, затягивая ремень. Он затянул пояс джинсов. За последние три дня он потерял тонну веса.