Могилы из розовых лепестков

— Что заставляет тебя так думать?

— Я просто представляю, что она уехала из города.

— Ну, если ты не возражаешь, раз уж мы здесь, я бы хотел пойти и проверить.

Я кивнула и последовала за ним в участок. Джимми сидел за стойкой регистрации и стучал по телефону с таким рвением, словно играл в какую-то игру. Или он отправлял очень ненавистное текстовое сообщение. Когда он поднял глаза, я ожидала удивления или каких-то признаков прошлой ночи, но вместо этого его лицо порозовело, и он спрятал телефон в ящик стола.

— Я проверял полицейский радар. Смотрел, не было ли каких-нибудь следов того подозреваемого, которого мы ищем, — сказал он.

Я нахмурилась. Неужели он действительно забыл о прошлой ночи?

— Ты можешь сделать это с мобильного телефона? — спросил папа.

Он дёрнул головой вверх и вниз, явно лгал.

Папа тяжело вздохнул.

— Так это значит, что вы её ещё не поймали.

— Нет, сэр. Но мы это сделаем. Я не сомневаюсь, что мы это сделаем. Шериф Джонс находится на телефонной конференции с другими полицейскими управлениями региона. Он хочет, чтобы мы объединили усилия. Чем нас больше, тем лучше, верно?

— Я надеюсь на это, — сказал папа. — Ну, в любом случае, мы идём обедать.

— Bon apuetiti¹, мистер Прайс.

Не знаю, к какому языку он стремился.

Как только папа вышел из участка, я спросила:

— Ты гулял прошлой ночью, Джимми?

— Нет. Я остался дома с мамой. Мы смотрели «Благоговение». Ты следишь за этим шоу? Оно такое странное.

— Нет, не слежу. И что после этого? Ты выходил из дома?

Его брови поползли вверх на лоб, оттягивая веки, пока глаза не стали неестественно круглыми. Он понизил голос до шёпота:

— Почему ты спрашиваешь? Ты видела меня?

— Я думала…

— Я хожу во сне, — он проверил дверь участка. — Я был… я был одет?

— Да, — я сморщила нос при мысли о том, чтобы увидеть Джимми в чём мать родила. — Определённо одет.

Он испустил самый тяжёлый вздох, который я когда-либо слышала. Я почти видела, как это вылетело у него изо рта.

— Я всегда хожу во сне голышом. Я принимаю лекарства от этого. Я думал, что всё становится лучше. Я должен позвонить доктору, — он повозился с ручкой ящика, открыл его и вытащил свой телефон.

Я раздумывала, стоит ли заверять его, что я его не видела, но он уже разговаривал со своим врачом. Уходя, я удивлялась, как Касс оказалась такой непохожей на Джимми. Там, где он был привязан к бедру своей матери в возрасте двадцати двух лет, она была независимой. Вероятно, это было связано с тем, что их отец десять лет назад бросил мать ради другой женщины. Для него это было тяжелее, чем для неё.

— Я так счастлив, что шериф нанял Джимми. Этому парню нужна была настоящая работа, — сказал папа, как только я догнала его. Он предложил мне руку, и я взяла её.

— Продажа тарифных планов на мобильные телефоны была настоящей работой.

Папа взглянул на меня.

— Ему нужна была цель, а переговоры о пакетах данных — это не то.

— Не кричи об этом в торговом центре, иначе мы станем персонами нон грата, — сказала я.

— Я просто думаю, что ему нужен был образец для подражания, а шериф Джонс — отличный пример.

— Тебе не нужно ничего объяснять, папа. Я просто пошутила.

— Я так рад, что ты не стала полицейским. Я не думаю, что меня бы устроило, если бы моя маленькая девочка добровольно подвергла себя опасности.

— Я уже не такая маленькая, — сказала я.

Его глаза заблестели.

— Не напоминай мне.

— О, папа. Не плачь. Я всегда буду твоей маленькой девочкой.

Он улыбнулся, отчего вокруг его глаз и рта появились морщинки.

Когда мгновение спустя мы вошли в двери «Местечка Би», Айлен выскочила из одной из кабинок, выстроившихся вдоль кирпичной стены. Перекрывая шум, она крикнула:

— Дерек! — Она взмахнула руками в воздухе. — Кэт!

— Я принесу вам стулья, — сказала Айлен, уже сталкивая двух человек со своих мест.

— Вот и наш тихий обед, — прошептал папа мне на ухо. — Ты думаешь, мы можем притвориться, что не видели её?

— Мы можем попробовать, но я не уверена, что мы выберемся целыми и невредимыми, — прошептала я в ответ.

Подойдя к кабинке, мы остановились, чтобы поздороваться с людьми. Касс положила изрядную порцию макарон с сыром на один из столов, что напомнило мне о запеканках, спрятанных в холодильной камере. Мне придётся поскорее избавиться от них, иначе они испортятся.

Когда мы, наконец, добрались до кабинки, Айлен отодвинулась назад рядом с одной из своих дочерей.

— У нас есть несколько начос со шпинатом на столе, — она указала на миску, в которой осталось только зелёное пятно. Её взгляд поднялся на мужа, а затем вернулся к миске.

Тони покраснел.

— Я сказал, что сяду на диету, когда мы вернёмся домой. Мы не дома, — пробормотал он.

Айлен не отрывала взгляда от миски.

— Привет, Тони. Привет, девочки, — сказал папа, садясь рядом со мной.

Сатьяна и Шайло никак не отреагировали. С другой стороны, они, вероятно, не могли слышать папу из-за звукового сопровождения видеоигры, доносящегося из их наушников конфетного цвета. Пока папа вовлекал всё ещё краснощёкого Тони в светскую беседу, я поговорила с Айлен о её бизнесе натуропата.

— Кэт, мистер Прайс, что я могу вам предложить? — спросила Касс, проходя мимо нашего столика, балансируя круглым блюдом на бедре. Она положила бутерброды с плавленым сыром перед близнецами и салат перед Айлен.

— Вот, позволь мне помочь тебе с этим, — папа схватил огромное блюдо с рёбрышками и жареной кукурузой, блестящей от масла. — Тони, я полагаю, это твоё.

— А чьё же ещё это могло быть? — пробормотала Айлен.

Последовал целый сгусток напряжения.

— Я возьму жареного цыплёнка, — сказала я.

— Я тоже, — папа вернул своё меню Касс. — Спасибо, милая.

Касс улыбнулась и поспешила прочь.

— Так, когда вы все направляетесь домой? — спросила я.

— Я заказала нам билеты на шестичасовой рейс, — сказала она, протыкая зелёный лист салата. — Но если мы тебе понадобимся, мы могли бы остаться подольше. Или я могу остаться подольше. Тони может отвезти девочек домой, а я могу остаться, — повторила она с такой надеждой, что мне было больно говорить ей, что она нам не нужна.

— Нам не помешали бы дополнительные руки, чтобы упаковать личные вещи Новы. Я знаю, что ты уже разбирала в её шкафу, но на чердаке еще куча коробок. Я ни черта не знаю о том, что оставить, а что выбросить, — сказал папа.

Айлен оживилась. Она даже села прямее и снова посмотрела на Тони, снимая напряжение, возникшее между ними. Она даже заказала дополнительную миску соуса из шпината. Тони не принял её предложение мира. Расправившись со своей грудой рёбрышек, он, вероятно, больше не был голоден. Но потом он заказал сливочное мороженое, когда Касс вернулась с нашим жареным цыплёнком.

Мы ели в неловком молчании. В какой-то момент Айлен подняла салфетку, чтобы промокнуть уголки глаз, слегка размазав при этом густую чёрную подводку для глаз.

Папа быстро поглощал свой завтрак, чтобы иметь возможность уйти. Я тоже ускорилась.

Закончив, он положил бумажную салфетку поверх аккуратной кучки куриных костей и встал.

— Я собираюсь поздороваться с Би. Я сейчас вернусь.

Я могла бы поспорить на кучу денег, что он сейчас не вернётся. Он собирался работать в комнате, пока моя большая семья не отправится собирать вещи.

Проглотив последнюю порцию зелёной фасоли, я откинулась назад, ножки моего стула заскребли по полу.

— Мне нужно в уборную, — я не могла больше выносить ни минуты напряжённой атмосферы. Плюс, я подумала, что им не помешало бы немного побыть наедине, чтобы всё обсудить.

Поскольку мне действительно не нужно было в уборную, я вымыла руки и посмотрела на своё отражение. Тушь, которую я нанесла, выглядела комковато. Я попыталась немного соскрести, но вместо этого вырвала одну ресницу.

— Ой.

Когда мне было семь, мама сказала мне, что желания, загаданные на ресницах, всегда сбываются. Она сказала, что это потому, что ты отдавала Матери-Земле частичку себя, и это было самым искренним подношением. Я спросила её, считаются ли обрезки ногтей также подношениями — потому что тогда у меня была бы куча желаний, — но она сказала «нет». Только то, что невольно отпадает от твоего тела. Молочные зубы подойдут. Я загадала желание на всех, что не проглотила.

Ресница, прилипшая к моему большому пальцу, выпала не добровольно, поэтому я бросила её в раковину, где она прилипла к белому фарфору, прежде чем скользнуть вниз, как крошечная улитка, оставляя чернильный след.

В детстве я верила, что желания сбываются, но не сейчас. Если бы желания сбылись, то мама всё ещё была бы здесь, потому что одним из моих желаний было то, чтобы я была счастлива вечно. Как я могу быть счастлива без неё? Прежде чем слёзы навернулись мне на глаза, я вышла из ванной, столкнувшись с девушкой со светлыми волосами до талии. Я дважды моргнула, когда дверь за мной захлопнулась. В ней было что-то знакомое, но что? Я заметила, как Касс наполняет кувшин водой за стойкой бара, и подошла к ней.

— Ты видела, кто сюда вошёл? — спросила она дрожащим от волнения голосом.

— Она училась с нами в школе? — спросила я.

Касс фыркнула.

— Я бы хотела.

Я снова перевела взгляд на уборную, но внутри была девушка, и, кроме светлых волос и заострённого носа, я не могла вспомнить, как она выглядела.

— Ну, ты собираешься сказать мне, кто это?

— В самом деле? Ты её не узнала?

— Нет, не узнала. Скажи мне уже.

— Лили Вудс.

— Лил… — Ох. — О!

— Я не могу поверить, что к нам зашла знаменитость, — она подула на свою чёлку. — Как ты думаешь, мне следует попросить у неё автограф? Или, может быть, она попозирует со мной для фото?

— Она здесь одна?

— Нет. Она пришла с тем милым судмедэкспертом. Тем, который… Я должна научиться, как вовремя затыкаться. Извини.

Круз стоял ко мне спиной.

— Её брат тоже здесь? — я оглядела комнату, но не смогла его увидеть.

— Стала бы я стоять здесь и разговаривать с тобой, если бы это было так?

— Эй, Касс, ты ходила к колодцу за моей водой? — спросил мистер Гамильтон, как всегда сварливый. Он снял свою твидовую кепку, пригладил редеющие седые волосы, а затем снова надел кепку.

— Иду, — сказала Касс.

Моё пальто всё ещё висело на стуле. Если бы я пошла за ним, Айлен втянула бы меня в тихий спор, который был у неё с Тони. Или Круз заметил бы меня. Поскольку ни один из вариантов меня не устраивал, я села на один из барных стульев из бордовой кожи и стала ждать, пока папа закончит разговор со своим другом-музыкантом. Как его звали? Когда я попыталась вспомнить, чья-то рука легла мне на плечо. Я развернулась, сбросив руку Круза в процессе.

— Ты вернулся, чтобы представить меня своей невесте? — кисло спросила я.

ГЛАВА 14. ЛИЛИ

— Я не хочу с ней знакомиться, — сказала я.

— Почему нет?

— Потому что, — пробормотала я.

— Это не ответ, Катори.