Дева Небесная

Диана улыбнулась, смотря на пыльные розы: Джюльбер стал садом радости, детства и горьких слез.

Она грустила целыми днями, наблюдая за многочисленными видео и фото брата: как он ест, как он выворачивает колени, как раскачивается на носках, как под немыслимым углом выпрямляются угловатые локти. Как он подпрыгивает перед разбегом, чтобы крутить свои винты и сальто, как он обнимает ее перед выходом на лед после выступлений, как иногда подволакивает ногу. Как рассеянно смотрит в пол или мимо, когда на него орут тренеры. Как яростно спорит, и горят жизнью его безжалостные глаза.

В ее жизни последние несколько лет был только он. Теперь же оказалось, что в его жизни все это время была только она, – Диана не могла смириться с такой жертвой, тем более принесенной с такой готовностью и смирением. Она горела от этой сладостной боли и обжигающей тоски: все прочитанные книги не могли ей помочь сформулировать решение проблемы. Где же они: мудрость теят, изобретательность Врана. Солнце Врана тоже уже зашло. Впереди всегда только смерть, как бы она не сопротивлялась. Все подтверждало неутешительные расклады.

– Звезда Софии, готова? – Стелла обняла ее со спины.

– Обращайся ко мне, как к нему, – попыталась улыбнуться Диана, прижавшись к бабушке.

– Мужчины, особенно Моро, это кошмар. Ходячая катастрофа. Поверь мне, уж я-то знаю, – погладила ее по голове гипана Марецкая. – Но женщины сильнее. Без нас они никуда, понимаешь? Они идут на войну, в свой поход, а мы либо идем с ними, либо делаем так, чтобы они победили. Ты справишься, моя княгиня.

– О, вот это обращение. Теят бы закидали нас гнилыми помидорами, – Диана потерла опухшие глаза. Одинокая слеза все-таки скатилась по-юношески округлой щеке. Ее обожгло стыдом: борцам нельзя сдаваться.

– Ошибаешься, они к вам относятся с уважением. Гранд Принцесса была очень почитаема ими. Они, конечно, сказали вам в детстве, что вы умрете и, как видишь, не ошиблись, – гипана Марецкая бессильно закусила губу, а потом уверенно продолжила. – Ты можешь рыдать в подушку ночами, оплакивая свое разбитое сердце, но на публике ты – кремень. Никто не должен знать твоих привязанностей. Борись до конца. Мужчина – и мужчина. Им легче, но они высокомерные, а ты умнее и тоньше.

– Стелла, ты – тьягитка? – отстранилась от нее Диана, представив лицо Белы, если бы ему такое сказали в лицо. Потом она мысленно поправилась: все Моро были подкаблучниками, но каблуки выбирали самые редкие, как однажды пошутил в шоу папа.

– Рано тебе еще копаться в этом. Разберись с делами брата. Мне пора лететь в редакцию на Аласию. По пути заброшу тебя в университет: до Омала две недели полета по космотрассе. С тобой будет ваша лучшая подружка – Алия. Четвертый принц тоже уже успешно прогрузился в Лайона Ангела. Он тебе, надеюсь, поможет, – гипана Марецкая снова перешла на деловой тон, относясь к ней, как к равной. Диана очень любила это в своей семье: уважение и респект.

– Стелла, достань мне приглашение на весенний бал во Фрайбург. Запиши меня на курсы неофитов. Я всегда мечтала покружиться в белом платье под вальс Миура в здании филармонии, – неожиданно заявила Диана.

По тонкой улыбке бабушки девочка поняла, что гипана Марецкая уловила подтекст. Диана знала, что все шишки Врана уже несколько сотен лет собирались там. Ей следовало обрастать связями в этой паутине: случая лучше она пока не могла придумать. К сожалению, вместо платья будет смокинг, а брат в космолете будет с матом разучивать вальс, но мечта исполнится хотя бы так. Сейчас с легкой руки брата, ей предстояло составить график показов, приемов, шоу, тренировок в их спортивной школе и прочей дребедени.

***

Три вранских года спустя

В Джюльбере тропинки устилали золотые листья. Светило яркое солнце, но уже чувствовалось дыхание осени. Буйство южных красок оттеняло строго выверенный мраморный стиль ландшафта их владений. Медиоланский парк заложил еще Леандр Моро, а всю остальную часть проработал уже Бела. Стелла, конечно, тоже внесла собственный вклад, но, насколько знала Диана, больше в прибрежной части парка. Как сказал Валь, тут многое сохранилось не только от Леандра, но и от первой жены Белы. Таинственная фигура, в общем-то, еще и фанатичная хиситка. Вторжение на Вран она не пережила, вроде бы умерев от вируса.

Валя неохотно делился подобной информацией, но о семье, вранской части, знал намного больше. Чего стоили его познания об их семье тысячелетней давности. Как он нервы ходил успокаивать в медиоланский беломраморный собор, когда-то посвященный Хису. Кстати, рядом с Джюльбером стояла часовня на хиситском кладбище, – Диана задумчиво смотрела на небольшие одинаковые белые плиты, скрывающие прах. Она нервы успокаивала на кладбищах, брат – в храмах, и все это связано с символикой смерти. Смертоносный Вран, для них, по крайней мере. Действительно старая кость Врана, Моро, файерайтеры старого пошиба, вылезшие из тьмы веков, чтобы сейчас искать справедливости. Анекдотичная роль для наполовину теят, – Диана продолжила подниматься на холм, с которого открывался вид на гавань Чарного моря.

Диана почти успела к назначенному времени встречи с младшим. Брат еще не вернулся. Она опоздала на месяц, а он еще даже не прибыл в Альянс. На связь выходил, но как-то вяло и без огонька. Фото, видео, проекции образцы растений и животных, огромные сообщения, полные красочных вложений, – все, что она никогда не видела, воспринимались как робкая попытка наладить мир не прилагая сильных усилий. Огромные сообщения по неопознанным шифрованным каналам паука становились все меньше по мере приближения даты встречи.

Она догадывалась о причине: Валя обучался канону вместе с мелким пусенским принцем. Валя – натура искренняя и увлекающаяся. Это бесило, – месяц до встречи Диана тренировалась исключительно, готовясь к арене. По крайней мере, ее цель победить брата казалось реальнее некуда.

Крюк через старое кладбище был необязателен, но ей требовалось успокоить нервы. Она никогда бы не призналась брату, что наблюдала за пустой дорогой часами вместо того, чтобы следить за активностью Кары Небесной в качестве наблюдателя Палаты контроля.

Решение открыть Джюльбер для посетителей принял Бела под влиянием одной из своих очередных филантропический идей много лет назад. Эта дорога оставалось той, по которой в дом попадали члены семьи и близкий круг.

Диана уставилась на серый материал, успешно маскирующийся под бетон. Валя рассказывал, что когда Вран бомбили во время отделения от Альянса, здесь проходили тяжелые бронированные роботы пехоты, размером в двадцатиэтажку, посланные атаковать тогда наспех сформированный Четвертым принцем Корпус. Обычная дорога, а на самом деле перевертыш в сердце снабжения полуострова Катарини, смежного с Медиоланской областью. Когда-то их вотчиной, “бандитов, предававших одного сюзерена за другим”. Меткое определение Белы громом звучало в ушах: также происходило и сейчас. Моро технически предали Альянс и сейчас воевали с Жондом, сблизившемся с кем? Пока линия фронта оставалась спокойной: Моро отступили и затаились, играя в мертвых.

Их весьма скромный дом в семь комнат возвышался черепичными башенками, стилизованными под замок. Дача и огромный парк, выходящий к морю, в какие-то древние времена служивший границей между государствами, – Диана упрямо смотрела на дорогу, выискивая знакомую фигуру. Она никогда не расскажет, как ждала его в хиситских традициях.

Валя догадывался, что она многое скрывает от него, но уважал эту меру предосторожности. О том, что их нынешний партнер – Лайон Ангел – это фрагмент Четвертого принца ему знать не стоило. Слишком болезненная тема: брат мог перестать думать и оступиться. Особенно когда поймет, что принц совсем себя не осознает. Его лучший друг стал послушной марионеткой в руках Палаты Контроля вместо заслуженного отдыха после доблестной службы, – Диана угрюмо прислонилась к дереву. Она во многом реализовывала план матери, но некоторые моменты все-таки оставляла на свое усмотрение.

Диана прилетела в Джюльбер вместе с Алией после митинга студентов в Омале. Из университета ее вежливо попросили на время заседаний совета попечителей, – ей это очень помогло свинтить от учебы и вернуться домой. Конечно, организован протест был плохо, но идея ей импонировала. Как вранка, она видела необходимость социальных волнений, тем более против их родственницы-премьера.

Столько с Алией они давно не рыдали, как от слезоточивого газа. В храме Хиса их укрыли от полиции, вымокших до последней нитки. И почему демонстрантов разгоняют водой и газом. Конечно, хорошо, что не пулями, как не так давно, во время “отделения” Врана от Альянса. Они с Алей чудом не заболели. Бела не сдерживал смех, когда оплачивал им билеты на Вран. Как хорошо, что они еще умели смеяться.

Как-то после обеда, когда Моро сидели в гостиной, раздался стук в дверь. Они играли в карты, и Алия неохотно прервала партию, чтобы открыть дверь. Девушка выглянула и тут же захлопнула ее.

– Что там, Аля? – Бела недовольно смотрел, как эта партия в покер складывалась не в его пользу.

– Ничего, свои все дома, – невозмутимо ответила Алия, скидывая карту.

Стук повторился, и на этот раз гость не поленился постучать в окно. В пауке Диана получила возмущенное солнце, повернутое задним обнаженным фасадом, – она неохотно встала и подошла к двери. Когда она открыла дверь и увидела гостя, ее первым порывом стало неотвратимое желание захлопнуть створку обратно. На нее смотрела она же. Смотрел, конечно же, и невозмутимо подставил ногу в грязном кроссовке. Из-под грязной кепки видно было только наглые глаза: респиратор тоже покрылся выцветшими пятнами. Мерзость какая-то, – Диана навалилась на дверь.

– Да махун тебя дери, я не специально опоздал! Пусти меня домой! – брат попытался нажать на дверь.

– Какой тебе здесь дом, потаскун?! Иди помойся! – возмутилась девочка. – Вонючий, грязный, откуда я знаю, что ты там подхватил и какие вирусы принес?

– Никакие, я в карантине сидел! – проскулил Валя. – Надо было в гостинице вместе с ребятами остаться. – Я, когда влетел в Альянс, меня угрожали посадить на карантин, пришлось делать крюк, а потом меня все-таки Вран на карантин на две недели посадил, потому что документы у меня Кирша.

– Диана, впусти его, хватит издеваться, – девочка неохотно отступила в сторону, смотря на то, как брат снимает кроссовки на коврике, чтобы не запачкать паркет. Эта сволочь загорела по самые уши, а она – нет. Значит, она завтра пойдет в солярий. Но сначала отметелит его за все хорошее.

– Всем привет, дорогие родственнички и Аля, – Валя скрестил руки на груди. – Вот это вы развлеклись! Мне из-за вас пришлось то в -30 на прыгалке скакать в термокостюме, то обморочно лететь сдавать сопротивляемость материалов, то вальс учить, то на шпагаты забубенные садиться, отчеты писал, как не в себя. Блеск. Я молчу о своей личной жизни, – Диана поняла, что брат тоже зол. Это к лучшему. Серену он ей не простит. Тут брат скрестил руки на груди и буркнул: