Любовь Зла или Осторожно! Отвергнутая ведьма

Глава 13

Как известно, взрослые практически никогда, вернее, скорее вообще никогда, не доверяют детям тайны, которые они считают по-настоящему важными. Именно так случилось и с Кэссиди, которая, несмотря на то, что в её семье все знали тайну рождения Александра Каролинга, понятия не имела о том, что в его венах течет совершенно особенная кровь. Это её незнание, пожалуй, вполне можно было признать смягчающим обстоятельством её вины, если бы мы с вами точно не знали, что даже если бы маленькая чертовка знала о том, что Александр - потомок самого Сурта[1], это никак не изменило бы исход дела. Поскольку, ну кто же мог знать о том, что алкалоиды и флавоноиды такой безобидной травки, как львиное рыльце, вступившие в реакцию с алкалоидами и флавоноидами столь же безобидной травки, как королевский пустырник, возымеют на Александра такой радикальный эффект?! И, тут нужно отметить, что даже на суде, если бы, конечно, Кэссиди вдруг решили судить, этот вопрос признали бы резонным. А всё почему? Да, потому что о Сурте почти никому ничего не известно. И уж тем более, о его потомке, способном перекинуться, как и сам Сурт, в крылатого льва и изрыгать при этом пламя!

* * *

Многие миллиарды лет назад...

Вначале не было ничего, кроме безграничного пространства, бесконечного безвременья и огромной, беспредельно-бездонно-безжизненной пустоты Гиннунгагап, которая была настолько пустой, что в ней не только никто не мог жить, но и ничто не могло жить. Однако, сама Гиннунгагап была живой... И хотя она была более, чем самодостаточной и самодовольной, в какой-то момент и ей стало одиноко и тоскливо. Вначале это была лишь искра тоски и неудовлетворенности, но проходили столетия, а потом и тысячелетия, а она всё оставалась совершенно одна. В связи с чем из искры разгорелось страстное, неудержимо-неугасимое пламя желания разделить вечность ещё с кем -то. И вот из этого-то её страстного желания и родился Сурт. Однако пламя её желания было столь велико, что Сурт оказался гораздо более могущественным, рьяным, быстрым и горячим, чем Гиннунгагап ожидала. С ужасом наблюдала Гиннунгагап, как огонь захватывает всё новые и новые её территории, грозя уничтожить её окончательно. Взмолилась Гиннунгагап о пощаде, но Сурт не ответил на её молитвы.

Здесь, правда, нужно сказать в его защиту, что в этом не было его вины, так как он тогда ещё был слишком юн и неопытен, чтобы быть способным контролировать порожденный ею же первозданный огонь.

Разочаровалась и возлютовала Пустота, её сердце наполнилось злобой и холодом, она пожалела, что создала Сурта и от всей души пожелала ему скорейшей смерти. И вот из этой-то злобы, холода и желания покончить с Суртом и появилось на свет второе творение Гиннунгагап, абсолютный антипод владыки Вечного Огня, богиня смерти и Вечного Холода безжалостная, расчетливая, лишенная даже капли сострадания, Хель.

Породив Хель, Гиннунгагап испустила последний вздох и вполне возможно исчезла бы без следа, но Сурт, уже мучаемый раскаянием, в последнее мгновение сумел схватить её последний вздох, так как он не хотел, чтобы Гиннунгагап ушла в небытие. И... несчастный, обвиняющий себя в смерти своей Создательницы, юный бог застыл в нерешительности. Потому что он не знал, что делать с последним вздохом Гиннунгагап. И этим моментом слабости Сурта, разумеется, воспользовалась коварная Хель, чтобы напасть на него гораздо более могущественного, чем она сама. Не ожидавший атаки Сурт, вздрогнул и выронил согретый в его руках вздох Гиннунгагап, который упал в промерзшую землю под ногами Хель.

Это был первый, но далеко не последний раз когда, когда Хель и Сурт сошлись в битве. Тогда ещё у Сурта не было его огненного меча, а у Хель её ледяного посоха, так что им пришлось сражаться врукопашную. Возможно, именно поэтому в этой первой их схватке пролилась не кровь, но первая вода. И вода эта окропив собой вздох Гиннунгагап дала ему жизненную силу и из него выросло Мировое Дерево Иггдрасиль, которое в последствие дало рождение таким мирам как Ванахейм, Мидгард, Асгард, Ётунхейм, Свартальвхейм и Юсальфхейм.

Но это было потом, изначально же было только два мира: мир вечного огня (Муспельхейм) и мир вечного холода (Нифльхейм). Эти два первозданных мира стали той благодатной почвой, в которой некогда слабый и нежный вздох-росток пустил свои корни (южный корень проник глубоко в земли Муспельхейма, а северный глубоко в земли Нифльхейма) и вырос в большое и сильное Мировое Дерево Иггдрасиль. Самое собой разумеется, властителем Муспельхейма, так как своим появлением огненный мир был обязан ему, - был, есть и всегда будет огненный великан, Сурт. И по аналогии с огненным миром, Властительницей ледяного мира Нифльхейма - всегда была, есть и будет ледяная госпожа Хель.

Однако, вернемся к первой битве. Длилась эта первая битва миллион день и ночей: со всех сторон сыпались искры огня Сурта, прожигая ледяной холод Хель. Однако, по -прежнему при их соприкосновении рождалась не смерть, а всё новые и новые формы жизни. Никто по сей день не знает, где Сурт взял свой легендарный огненный меч Лэватайн. Вероятней всего, для его изготовления он использовал часть южного корня дерева Иггдрасиль. Точно также никто не знает, где Владычица Нифльхейма взяла свой ледяной посох. Возможно, как вы уже догадались, она использовала часть северного корня дерева Иггдрасиль. Но только с тех пор их битва стала ещё более жесткой и всепоглощающей. Мир трясло как в лихорадке, гремели нескончаемые раскаты грома, сверкали страшные, ни на мгновение не меркнущие, молнии, многие из которых в последствие стали именоваться звездами, а одна самая яркая и бесконечная - стал зваться Солнцем. Из соприкосновения вечного Ледяного Холода с вечным Жарким Пламенем в безграничных количествах рождался пар, который заполнял и заполнял собой мир, пока не пролился бесконечно-долгим дождём. Однако, ни Хель, ни Сурт - не заметили этот дождь, так как они бились не на жизнь, а на смерть. Сначала у них под ногами образовалась лужа, затем озеро и вот уже они сражались друг с другом, находясь на небольшом клочке суши, в то время как вокруг них простирался мировой океан Имир.

Тем не менее, хотя вода гасит огонь, их битву проигрывала всё же Хель, так как её сила угасала, а Солнце, источник огня Сурта, сверкало ярко как никогда... И тогда Хель прибегла к хитрости: она взмолилась о пощаде, обратив внимание огненного великана на то, что эта война между ними это изначально его вина. Так как её породили боль и страдание Гиннунгагап, а значит, у неё не было выбора: она должна была попытаться отомстить ему за то, что он погубил их создательницу. Мучимый раскаянием Владыка Вечного Огня, который изначально не был ни злым, ни беспощадным по своей натуре, тут же признал справедливость её аргументов и. сложил меч у её ног. Хель в ответ улыбнулась ему своей самой соблазнительной из улыбок и поблагодарила, чем сразу же покорила сердце наивного огненного Великана, которое ведь и билось только для того, чтобы гореть от страсти. А коварной богине смерти и холода только этого и надо было. Потому она сделала вид, что отвечает на пылкие чувства Сурта.

Прошли многие годы и многое изменилось. Мировое дерево Иггдрасиль, напитанное мировыми водами Имира, выросло сильным и могучим и начало плодоносить удивительными плодами, каждый из которых заключал в себе, как уже упоминалось ранее, целый мир. И все существа, обитавшие в этих мирах (Ванахейме, Мидгарде, Асгарде, Ётунхейме, Свартальвхейме и Юсальфхейме), поклонялись огню и Солнцу, молясь, чтобы в их очагах никогда не погас первый, и чтоб, не дай боги, не померкло второе. Однако никто из них не поклонялся ледяной деве Хель, более того, казалось, что все существа во всех мирах напрочь забыли о том, что это она помешала Сурту уничтожить зачаток мироздания, которым в свое время и являлась безвременно почившая Гиннунгагап. И хотя зависть, обида и ненависть съедали Хель изнутри, своим холодным расчетливым умом она понимала, что если она снова в одиночку выступит против Сурта, то опять проиграет. Поэтому она выжидала. А пока выжидала, заодно изображала верную, любящую и преданную подругу Сурту и лучшего друга Верховному Правителю Асгарда Одину. Почему она выбрала из всех правителей, правителя Асгарда? Да потому, что Один - являлся не только самым могущественным, но и мудрейшим из мудрейших во всех семи мирах. Он был одновременно и мудрецом и колдуном и учёным и воином. И справедливости ради нужно отметить, что во многом именно Хель помогла ему всего этого добиться, потому что была его наставницей в науках, колдовстве и военном деле. И даже переговоры с Мимиром[2], чтобы тот в обмен на правый глаз Одина позволил ему испить из источника мудрости, тоже успешно провела она. И за всё это Один был настолько безмерно благодарен своей строгой и справедливой, по его мнению, наставнице, что ему никогда бы даже в голову не пришло поставить под сомнение её мотивы. Тем не менее, даже он, как и все остальные жители семи миров, поклонялся Солнцу и огню, а к холоду и смерти хотя и относился с уважением, но всё же воспринимал их исключительно как неизбежное зло.

А что же Сурт? Возможно, он видел её насквозь? Нет. Огненный великан, ослепленный любовью, пребывал в блаженном неведении и не замечал ничего, кроме того, каким счастливым делала его Хель. Понятное дело, что его любви совершенно не мешало то обстоятельство, что огненная земля Муспельхейм находилась за многие тысячи миль от царства вечного льда Нифльхейм, потому что везде, куда способен проникнуть самый слабый солнечный луч, способен также перенестись и создатель солнечного света Владыка Муспельхейма.

Вот так и вышло, что ни Один, который по праву считается мудрейшим божеством во Вселенной, ни Сурт, являющийся первозданным существом Вселенной, никто из них даже и не догадывался о том, что глубоко под землей, под толщей вековых льдов, в своей лаборатории, Хель неустанно работает над тем, чтобы вывести особую породу ели «Ходдмимир», которая бы не только не нуждалась в солнечном свете, но и оказалась бы устойчивой к огню Сурта. Кроме того, за тысячелетия Хель слишком хорошо изучила и Одина и Сурта и знала, что в ответ на агрессию Сурт сначала действует агрессивно и лишь потом думает, а Один - так бесконечно ей доверяет, что поверит практически любой лжи, которая будет исходить из её уст, особенно, если эта ложь будет звучать правдоподобно.

И в связи со всем вышеописанным, Хель отправилась к Одину в тот же день, как только убедилась, что выведенная ею ель «Ходдмимир» обладает всеми необходимыми ей качествами. Что означало, что если вдруг огонь Сурта опять выйдет из под контроля и сожжет весь мир, то Владычица Нифльхейма сможет пересидеть всемирный пожар в роще Ходдмимир и остаться невредимой.

И таким образом, в приватном разговоре с Одином, обливаясь горькими слезами разочарования в «любимом», она поведала Верховному Божеству Асгарда о так называемых планах Сурта. О том, что Владыка Муспельхейма якобы предложил ей объединить его огненных великанов и демонов с легионами мертвецов и ледяных демонов Нифльхейма и выступить сообща против сил Асгарда. И тут нужно отдельно отметить, что Сурт особо никогда не жаловал Одина, потому что ревновал его к Хель и поэтому всегда вёл себя в отношении его крайне высокомерно и пренебрежительно. Более того, и Один в свою очередь тоже сильно недолюбливал Сурта и ждал от того подвоха. И именно поэтому он так легко и поверил Хель и сразу же снарядил военную экспедицию во главе с Тором и Фрейром, чтобы те защитили «бедную, несчастную» Хель от постылых и отвратительных посягательств Сурта.