Сибариты

Глава 14

Никитка сидел в кромешной темноте на покатом боку Левиафана так, что только его пятки слегка касались воды. Барсика не было очень долго, дня два. Никита уже начал сильно волноваться, но старался держать себя в руках.

Вдруг, где-то вдалеке что-то упало. То ли камешек, то ли железка небольшая. Никитка прислушался, и до него долетело лёгкое топанье лапок. Он вскочил, чуть не соскользнув в воду. Судорожно достал из кармана фонарик и посветил на звук. Барсик уже бежал по длинной металлической ржавой балке, которая выдавалась далеко вперёд и доходила до Левиафана, заканчиваясь прямо над его бортом на высоте двух метров.

Попав в луч фонаря, Барскик тут же замер и недовольно заворчал. Луч его ослепил. Никитка тут же спохватился и направил фонарь вниз, на корпус Левиафана. Отражённого света вполне хватало чтобы всё видеть, тем более, что его глаза, от долгого пребывания в темноте, уже привыкли к ней.

Барсик продолжил свой путь по балке, но гораздо более осторожно, видно эффект от ослепления ещё не прошёл. Добравшись до края, он спрыгнул на корпус Левиафана, а только потом обнял Никитку.

Раньше, он бы прыгнул на него прямо сверху. Но Барсик подрос и теперь такие прыжки, как правило, сбивали Никиту с ног. Удивительно, но «револьвер» всё осознал и стал куда более деликатным. Он не хотел причинять вред своему другу и начал вести себя как взрослый.

Название «револьвер» все узнали от Папаши, но оно долго не приживалось. Барсика по привычке продолжали называть «котозяной». Но постепенно и новое название стало входить в оборот. В большей степени этому способствовал Сан Саныч.

Никитка вдруг увидел, что у Барсика на шее что-то висит. А Барсик стоял и как будто ждал, что он это заметит.

На шее была верёвка, к которой привязали небольшую металлическую пластинку. Именно привязали, пропустив верёвку сквозь дырочку и скрепив концы надёжными узлами.

Никитка трясущимися руками снял верёвку, взял железку в руку и увидел на ней небольшую надпись. Она была свеженацарапанной. Текс был лаконичный, но прокарябан глубоко, чтобы не стёрся ненароком.

Никитка даже вскрикнул от восторга, и бросился внутрь Левиафана. Барскик, оставшись один, в темноте, гордо сделал круг почёта по корпусу, осознавая, что совершил что-то важное, и степенно пошёл вслед за Никиткой.

Никитка бежал по Левиафану и кричал:

– Сюда! Все сюда!

У него даже была мысль врубить общую тревогу, но он успел сообразить, что этого делать не стоит. Зачем пугать людей.

В кают-компанию вбежали сонный Сан Саныч, перепуганная Машка и Женя на своём шагоходе тоже прибежала, хотя и несла вахту в это время.

– Что случилось? – спросил Сан Саныч, пока не строго, но если бы повод оказался недостаточно серьёзным, Никитка понял, что ему влетело бы за такое истеричное появление.

– Вот! – гордо сказал Никитка и положил на стол железку на верёвке.

– Что это такое? – удивлённо спросил Сан Саныч.

– Посмотрите! – гордо сказал Никитка и скрестил руки на груди.

Сан Саныч взял железку в руки. Маша и Женя подошли к нему сзади и заглянули через плечо, одна через правое, другая через левое.

Машка вдруг зарыдала и опустилась на стул, плача взахлёб.

– Это настоящее? – спросил Сан Саныч, хотя уже прекрасно понимал, что настоящее.

– Как бы высоко я не ценил Барсика, но сомневаюсь, чтобы он смог сам такое сварганить! – сказал Никитка.

Сан Саныч опять опустил взгляд на железку. Там было накарябано:

«Мы все живы, а вы?», после чего была подведена черта и подписано: «Руди».

После обстрела порта, сибариты не стали высаживаться на берег. Они остались на своём корабле. Было очевидно, что они преследовали Левиафан, но что в итоге случилось, было не понятно. Корабль сибаритов уже две недели стоял на одном месте напротив берега. Это наводило на мысли что Левиафан тоже где-то рядом. Но где именно, и почему сибариты не могут до него добраться, оставалось загадкой.

Они излазили все кучи напротив корабля сибаритов. Заглянули во все дырочки и норы, которые смоли найти. Не обнаружив ничего заслуживающего внимания, они решили сделать несколько наблюдательных точек и следить оттуда за ситуацией.

Была надежда, что Левиафан уцелел. Но ни подтвердить, ни опровергнуть они это пока не могли.

Руди постоянно был на одном из постов. Никогда не уходил вглубь свалки отдохнуть, хотя возможность такая была. Он всё время шутил и смеялся, так, что со стороны могло показаться, что он постоянно пребывает в хорошем настроении. Но Игорь уже успел довольно хорошо его узнать и он воспринимал сейчас Руди как взведенную и очень мощную пружину. Если вдруг она распрямится, то никому кто рядом мало не покажется. Он всё время пытался занять и отвлечь Руди, пока тот, наконец, не вызвал его на серьёзный разговор и не объяснил ему что так делать не надо. Что он, естественно, на взводе, но с контролем у него всё в порядке и причинять вред своим он точно не будет. Не для того его всю жизнь учили и вкладывали огромные деньги, чтобы он не смог держать себя в руках в экстренной ситуации. Самоконтроль, это главное чему их учили. А вот то, что Игорь его опекает, это реально бесит и тут можно нарваться на негативную реакцию. Игорь смирился и отступил. Но, уже уходя, Руди повернулся и сказал ему: «Спасибо!».

Ребята из племени подтянулись поближе и организовали места для отдыха в старых контейнерах. Большая часть населения острова сейчас была где-то неподалёку. Игорю это не нравилось. После того, что сибариты сделали с портом, собираться всем в одном месте было неразумно. Племя всю жизнь пряталось в лесу, специально не собираясь вместе. Но тут вдруг все старые навыки были забыты. Дело было в том, что всем хотелось увидеть Женю с Никиткой. Поверить в то, что они только вернулись и тут же погибли, ребята были не в состоянии.

Руди сидел на вершине ближайшей к кораблю сибаритов горы, глядя в прогал между двумя железными, ржавыми и изогнутыми листами на море, когда его ухо уловило посторонний звук. Он резко обернулся и увидел пристально смотрящие на него два глаза. Он непроизвольно выдохнул и потянулся рукой к сердцу. Там, как будто, что-то закололо. Это было новое и незнакомое ощущение. И глаза как будто увлажнились. Но, возможно, что это ему просто показалось.

– Барсик! – Руди протянул нему руки, – я знаю, что это ты! Как ты сюда попал? Где остальные?

Барсик подошёл и забрался к нему на колени. Это было впервые, но, похоже, радость встречи была взаимной. Руди провёл рукой по его шерсти.

– Какой ты грязный! Где ты лазил? – спросил Руди.

Шерсть Барсика была и правда, вся в земле и ржавчине. Он был не стального цвета, а грязно коричневого. Но это без всяких сомнений был он. Да и откуда тут может взяться другой револьвер?

Барсик спрыгнул с коленей и пошёл, но через несколько шагов остановился и повернулся к Руди. Весь его вид как бы говорил: «Ты что не идёшь? У тебя же есть вопросы, хочешь узнать ответ, иди со мной». После чего повернулся и пошёл уже быстрее. Руди спохватился и побежал следом.

Барсик привёл его на середину склона этой же горы. Потом, завернул куда-то, за торчащий огромный полусгнивший агрегат, видимо раньше бывший станком. Потом они полезли вглубь между наваленных балок и частей механизмов. Проходы становились всё уже, пробираться дальше было всё труднее и труднее.

Наконец, Барсик привёл его к плотному завалу, через который лезть дальше было уже невозможно. Света здесь было уже совсем мало, но Руди разглядел уходящий бод балку лаз, рядом с которым были отвалы земли и мусора.

– Это ты прокопал? – спросил Руди, и он готов был поклясться, что Барсик ему кивнул.

– Остальные там? – спросил Руди, и ему опять показалось, что Барсик кивнул.

Руди нагнулся над лазом и стал его ощупывать.

– Нет, дружок, я пролезть не смогу. Нужно расширять. А ты сможешь вернуться обратно? – и, не дожидаясь ответа, Руди начал шарить по карманам. Кроме огрызка верёвки у него ничего больше не было, только нож на поясе.

Он встал на четвереньки и стал ползать, перебирая всё, что ему попадётся в руки. Наконец ему попалась плоская небольшая железка с дыркой. Руди взял нож и нацарапал на ней: «Мы все живы, а вы?», после чего подписал: «Руди».

Он продел верёвку в дырку, связал концы и поманил Барсика к себе. Тот послушно подошёл. Руди надел ему на шею свою «записку».

– Ну что, дружочек? Отнесёшь Никитке, а? – спросил Руди.

Барсик смотрел на него некоторое время, как будто сомневаясь, после чего подошёл к своему лазу. Тут он опять оглянулся на Руди, как бы спрашивая: «Я правильно делаю? Ты этого от меня хочешь?»

Руди кивнул. Барсик перестал сомневаться и полез в свой лаз. Даже для него он был не широким и лез он там не быстро. Но, постепенно, шорохи стихли в глубине.

Руди выбрался наружу, огляделся, примечая место… конечно он и так его запомнил, это была часть профессиональных навыков, но в этом случае не помешает и перестраховаться. После чего потянулся и, весело насвистывая, лёгкой походкой зашагал вниз, перепрыгивая через препятствия.

В ближайшее время придётся много копать. Но это будет приятный труд.

У Сан Саныча возможностей было больше, чем ржавая железка и нож. В мастерской он сварганил небольшую, но качественную записку, похожую на армейский жетон. Там было написано:

«Мы в искусственной пещере под горой мусора, единственный выход стерегут враги. Лёва цел. Все живы. Еды и воды в достатке, энергия без ограничений. Перспектив выбраться не видим. Мы в ловушке. С.С.»

Шрифт был мелкий, но вполне читаемый. Гравировка была сделана лазером. Сан Саныч проверил верёвку, на которой была записка от Руди и не смог её разорвать. Верёвка была вполне крепкой. Привязав «записку», Сан Саныч отправился искать Никитку с Барсиком.

Он нашёл их в душе, где Никитка мыл Барсика. Тот недовольно урчал, но не сопротивлялся.

– Надо отправить его обратно. Пусть и они знают, что у нас все живы, – сказал Сан Саныч.

– А разве встретив его, они это не поняли? – удивился Никитка, он считал миссию Барсика выполненной.

– Нет, конечно! А вдруг выжил только Барсик? А вдруг не все из экипажа? А вдруг Левиафан уничтожен или серьёзно повреждён? Хочешь, чтобы они гадали? – спросил Сан Саныч.

– Да нет! – сказал Никитка, – но он же только вернулся. Его так долго не было.

– Пускай Маша накормит его самым вкусным, что он любит. Пусть он отдохнёт часик, но потом нужно будет отправить его обратно. Думаю, и нам стоит пойти с ним, вдруг он нашёл выход, через который мы все сможем выбраться? Женя с Машей подежурят здесь, – сказал Сан Саныч.

Барсик сидел и переводил взгляд с одного на другого, как будто понимая, что речь идёт о нём. Никитка вздохнул и опять включил душ.

Маша категорически отказалась оставаться на Левиафане. Она тоже хотела пойти искать выход. Женя была не против остаться одна, её эта перспектива не тревожила, поэтому все остальные запаслись фонарями, верёвками и разным инструментом на всякий случай и отправились следом за Барсиком.

Барскик понимал, что он сегодня проводник, и не убегал вперёд, а терпеливо ждал, пока все его догонят. Когда они все перебрались по балке на условный берег, который представлял из себя просто покорёженные и смятые металлоконструкции лежащие очень плотно, то двигаться пришлось очень осторожно, иначе каждый шаг мог стоить здесь сломанной ноги.