Невезучая или эльфы, как они есть

— А точно нужно вспомнить всё прямо сейчас?

Улыбка Ришалис была обращена к ректору, и была она немного злорадной.

— Я говорила тебе, Аеллир. Моя нэри сильнее, чем кажется. Нет, девочка, вспоминать ты будешь постепенно, для этого я и восстановлю вашу связь с ним.

И белая точка на моём запястье начала пульсировать.

— Секундочку, — забеспокоилась я. — Не то, чтобы я против. Просто не понимаю. Зачем такие сложности? Если магистр Аеллир не желает восстанавливать нашу с ним связь, значит, у него есть на это причины. Почему бы ему просто мне всё не рассказать?

— Нет, Аня, — принял окончательное решение Аеллир. — Этого будет недостаточно. Нужно снять блок, который я поставил на твою память, иначе ты продолжишь избегать учиться магии огня.

— Но я не избегаю! — запротестовала я.

Что эльф, что лирдис, не сговариваясь, внимательно посмотрели на меня и улыбнулись уголками губ, заставив почувствовать себя шкодливым ребенком, пытающимся убедить родителей, что «домашку» проверять не надо.

— Ну, может, чуть-чуть, — пробормотала, подозревая, что на это они и рассчитывали.

— Аеллир, — обратилась Ришалис к ректору, — если ты не поторопишься, боюсь, она попытается выдернуть руку.

— Аня, — сурово свёл брови эльф, — с этим не шутят. Ты готова или…

— Да, готова она, готова. Но ей любопытно, как пройдёт встреча джинны и магистра Шамира.

Аеллир посмотрел вбок на тропинку и сознался:

— Признаюсь, мне тоже любопытно.

— Тогда отложим! — обрадовалась я, но не тут-то было, лирдис с очаровательной улыбкой схватила мужчину за руку и белёсая нить похожая на полую трубочку появилась из его запястья.

— Боги, Аеллир, что это?! Твоя связь выглядит совсем вялой!

Она укоризненно покачала головой, и нить, сделав виток, прикрепилась к метке на моей руке. В месте прикрепления я почувствовала жжение и дёрнула руку на себя, нить дёрнулась вместе с рукой, передав смущение и искреннее возмущение Аеллира по поводу методов лирдис.

— Не возмущайся, — опередила его Ришалис, — теперь вы оба сможете утолить своё любопытство. К тому же Ане необходимо передать Кёрну, что Заза его дочь, и будет весьма уместно, чтобы ты, Аеллир, присутствовал при этом.

— Зачем? — раздраженно сверкнул глазами ректор. — Я могу сам с ним поговорить.

— Не можешь. Так захотел Ахорон, — ответила лирдис и посмотрела на меня.

— Я помню, — кивнула, мысленно ликуя, что буду в тот момент не одна, и Кёрн не испепелит меня, как только я представлю ему его рогатую дочурку.

— Не посмеет, — тряхнул рукавами мантии Аеллир, и по нашей связи, исчезнувшей после того, как лирдис отпустила наши руки, пришла волна непоколебимой уверенности и поддержки.

Это было неожиданно приятно.

— Спасибо, — робко улыбнулась и сделала шаг в сторону озёр, разрывая ментальную связь с эльфом, и выходя из слепой зоны, созданной для нас лирдис.

Тут же ко мне со всех сторон бросились мелкие ширвари.

— Вы чего? — удивилась я, ловя на лету двух самых прыгучих.

В голове замельтешили образы. Они шли за старшим, но в какой-то момент заметили, что я отсутствую среди других магов, которых ширвари видели как сгустки чего-либо с вполне узнаваемыми лицами. Например, Заза виделась им живым огнём, что было вполне логично. Самайя, как водный элемент, внутри которого мерцали мелкие звёздочки. Дядя виделся фигурой вращающегося пепла и зеленых нитей, а магистр Шамир был чёрным пятном с синей огненной сердцевиной. Но страннее всех выглядел Элис. Он был больше чем все остальные. Чёрные тени в основной своей массе лежали на земле, они тянулись вверх, уплотнялись и создавали очертания человека, у которого не было лица. Иногда форма пыталась измениться, но мешала эльфийская печать, которую ширвари видели как рой золотых светлячков, и в тот момент, они тонкой сетью окутывали форму и стягивали её, не позволяя живым теням стать чем-то пугающе большим и сильным.

Когда малыши заметили, что меня нет, они забеспокоились и обратились к своему старшему и тот передал им, что я осталась со «сверкающим облаком» и «цветным туманом». Почти в тот же момент моё отсутствие заметил и куратор. Его тени словно щупальца спрута расползлись по озёрам, вытягиваясь и расщепляясь. Поняв что так ему меня не найти, Элис обратился к старшему ширвари, прямо задав вопрос «Где я?». Сташий его понял, но передать ответ не смог, так как помешала печать, поэтому он отправил ко мне малышей.

Я поблагодарила их, погладила и опустила на землю.

— Ты, ш-ш-и!… - прошипела у меня над ухом лирдис, заставив подпрыгнуть от неожиданности.

Причём если бы она не транслировала в это момент, что её злость обращена не на меня, а на мою Наставницу, я бы серьёзно испугалась, так как лирдис была в настоящем бешенстве.

Легчащая тень с земли накрыла малышей от «гнева» хозяйки оазиса.

— Не трогай их. Это я их попросил, — громко озвучил куратор и вышел на тропу.

— Не лезь, — рыкнула она на него.

Она была близко и я ощутила, что Ришалис ищет мою Наставницу, которая в данный момент пыталась улизнуть через затягивающийся разрыв наружу.

— Не так быстро, — проскрипела лирдис и, сделав крохотную дыру в пространстве исчезла.

Дышать сразу стало легче.

— Что случилось? — спросил Элис.

— Наставница, — ответила я, посмотрела на него и поняла, что спрашивал он не об этом. — А, ну это…, - замялась, не зная теперь, что можно сказать, а что нельзя.

— Идёмте, — подошёл Аеллир, глянул на Элиса и коротко кивнул: — Позже я объясню.

И направился к озёрам с таким видом, словно не сомневался, что мы беспрекословно последуем за ним.

— Что случилось?

Тень скользнула по ширвари, вытянулась и добралась до моего запястья, обвила его, и подняло руку меткой вверх.

— Ришалис, — пожала я плечами, испытывая легкий эмоциональный дисбаланс, после того, что увидела глазами ширвари. — Сказала, что время поджимает.

— Они хотят вернуть тебе твои воспоминания?

— Ты знаешь? — удивилась я.

Элис кивнул.

— И ты мочал?!

— А когда я должен был тебе это сказать?

— Студент Элис, Анна! — резко дернулась моя рука, а вместе с ней и я.

Меня бы так и поволокло, если бы ни малыши ширвари, которые, несмотря на свою пушистую милашность, все вместе весили вполне прилично. Они навалились на меня сверху и удержали мою тушку на месте.

— Твою ж ушастую…, - вырвалось у меня непроизвольно, когда руку натянул невидимый поводок. — Я на такое не соглашалась!

В лице куратора что-то изменилось. Он присел на корточки и положил руку поверх моей ладони. Концентрация тени вокруг запястья увеличилось и мне даже показалось, что его тень обрела форму еще одной руки, после чего маг перенаправил импульс обратно, увеличив его в несколько раз. Случилось неожиданное.

— Граха-ах! — со сдавленным восклицанием, эльф красиво перелетел через кусты и приземлился на тропинке, но ничего себе не повредил, так как умудрился упасть не плашмя, а одним боком и локтем в траву.

Сориентировавшись, ошеломленный ректор поднял голову и с недоумением посмотрел на меня, потом на Элиса и осторожно спросил:

— Что это было?!

Элис отпустил мою руку, развернулся к ректору, и заговорил совсем другим голосом:

— Приятно, конечно, знать, что не я один разучился пользоваться эльфийской связью, — произнёс он, — но учись себя контролировать, Аеллир. Я буду внимательно следить за тобой. Я буду следить за вами обоими.

Глава 8
Глубокие раны

Придя в себя от шока, магистр Аеллир не стал вести себя по-ректорски, наоборот, с напряжённой миной он проглотил оскорбление, и через нашу связь порекомендовал мне никак не реагировать на выступление Элиса, тем более что куратор через мгновение очнулся, и даже не вспомнил, что он делал и говорил.

Подняв меня с земли, куратор спросил: «Что случилось? Почему ты лежишь на земле?», однако ректор продолжал смотреть на меня и качать головой, поэтому я слабо улыбнулась и поспешила отстраниться. Мне не было страшно, но я не понимала, что с ним происходит и это тревожило.

Эльф очень быстро привёл себя в порядок и, как если бы, ничего не произошло, решил подождать нас и вместе пойти к озёрам. Что я могу сказать, в этот раз задерживаться я не рискнула. К тому же успели мы вовремя, магистр Шамир, встретившись с джинной, повёл себя крайне неадекватно, он встал перед девушкой в пёстрых одеждах на колени, и начал завывать, покачиваясь и иногда выдирая волосы у себя на голове.

Дядя Анрой пытался его успокоить, но судя по витиеватым ругательствам ничего у него не получалось. Перепуганная Заза спряталась за Самайю, которая, как и джинна, не понимала, что происходит.

Увидев всё это, я впала в ступор. Стояла и смотрела на девушку и её отца и мысли мои метались, потому что я хотела понять, но не понимала. Вдруг из двух связей в меня потекла магия, реальность исказилась, и знания вспышками начали появляться в моём мозгу.

Эта девушка не родная дочь, она дочь его соратника, который спас командира в битве с джинном, но при этом оставил своего ребенка сиротой, и хотя у Шамира уже было три дочери, девочку он взял к себе. Она легко прижилась. Семья приняла ее как родную. Тем не менее, ещё с девства за ней начали замечать некоторые странности: она то была весела и радостна: прыгала, крутилась, танцевала, заражая своим весельем всех окружающих, то резко начинала грустить: много плакала, била посуду и винила каждого, что ее не любят. Чем старше она становилась, тем чаще и продолжительнее случались эти инциденты. Наконец, во время очередного приступа «меня никто не любит», девочка сбежала из дома и присоединилась к бродячему театру, где она стала танцовщицей. И началось… Пестрые одежды, красивые мужчины, дорогие украшения, безумные зажигательные танцы, истерики, слёзы и снова танцы. Одни лица сменяли другие. Она любила и горела, но приходила в себя и начинала ненавидеть себя, особенно когда встречала своего приёмного отца. Как по мне, Шамир был с ней слишком добр, он никогда не кричал на неё, не тянул назад, только просил приходить домой, но от этого ей становилось только хуже — она впадала в уныние.

Последнее воспоминание — девушка, идущая по шею в воде. Её бросил мужчина, которого она хотела получить себе и для себя, но он выбрал другую. В отместку девушка переспала с приезжим магом. У неё случился очередной приступ депрессии. Девушка хочет покончить жизнь самоубийством. Она идёт и идёт, а вода накрывает ее с головой, девушка барахтается, ей нечем дышать, и тогда появляется джинна, как голос в голове, она предлагает снова стать весёлой и беззаботной, но взамен она поглотит её тело и душу, чтобы родить себе ребенка. В момент просветления, девушка соглашается, ведь она знает — она уже беременна.

С часто бьющимся сердцем, выныриваю из чужих воспоминаний, которые, к сожалению нельзя выключить как телевизор, и кашляю, словно только что сама захлёбывалась холодной мутной водой. Слёзы покатились у меня по щекам.

— Ты тоже это видел? — спросил Аеллир сипло, видимо обращаясь к куратору.