Маленькие зверюшки
- Автор: Нэнси Кресс
- Жанр: Фантастика
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "Маленькие зверюшки"
Остаток вечера я изучала файл, который Ян прислал мне о Марии ван Левенгук. Родилась в 1656 году, она была единственным уцелевшем ребенком из шестерых детей, которые были у Левенгука от двух жен. Мать Марии умерла, когда Марии было одиннадцать. Она обрела мачеху Корнелию в 1671 году, тогда же, когда Левенгук начал делать микроскопы, которые направили его на путь открытия удивительных миров, с его микроскопическими
Корнелия была в глубочайшей депрессии после смерти ее новорожденного сына, и некоторое авторитетные специалисты предполагали, что она покинула дом Левенгука, чтобы жить с семьей своей сестры.
Мария взяла на себя управление скромным домашним хозяйством. Она могла также ассистировать отцу в его работе. Она никогда не выходила замуж и никогда не покидала своего дома. Похоронив отца, дожившего до девяносто лет, она отправила несколько микроскопов, которые ее отец завещал Лондонскому королевскому обществу по развитию знаний о природе. Когда Марии исполнилось 83 года, она договорилась, чтобы на могиле отца установили памятник. Ян конечно перевел на английский короткую надпись, несмотря на то, что мое погружение в изучение голландского языка, уже могло бы уловить суть этой эпитафии. Даты рождения и смерти, членство в Королевском обществе и стихотворение некого автора по имени Хьюберт Корнелисзун Пут, которое призывало посетителей, с уважением относится к великому возрасту Левенгука и к его «удивительным заслугам». Мария была похоронена рядом с ним, но без каких-либо стихов. Ей было девяносто пять.
И это было все – вся достоверная информация, которой располагала история о Марии ван Левенгук.
И все же я была рада файлу Яна. Если вы собираетесь проникнуть в чей-то разум, желательно обладать всей возможной информацией, о владельце этого разума.
Первый контакт с объектом одновременно волнующий и пугающий, ведь это путешествие исследователя в новый мир. Я была достаточно опытна в качестве
А ее присутствие в моем разуме? Иногда
– Готова? – спросила меня Кора.
Я лежала на специальной кушетке, подключенной к компьютерам, которые включали в себя современное оборудование для глубокой реконструкции изображений, эта технология существовала в течении пятидесяти лет, но в последнее время, резко совершила скачок в своем развитии. Сразу после сеанса мне хотелось бы все записать, что было бы произнесено Марией и сказано мной, непосредственно ей, предполагая, что слова будут достаточно четкими, а мое погружение в голландский язык достаточно интенсивным. Ян помог бы мне с этим. Я мельком увидела, как он вошел в комнату и почтительно встал позади врача, что являлось обязательным для всех первых контактов.
– Готова! – ответила я, и закрыла глаза.
Лаборатория исчезла, и ее место заняла другая комната, с широкими деревянными полами, маленькими окнами за полузакрытыми ставнями и свечами, горящих в настенных канделябрах. Теперь разум Марии был моим, довольно смутным и недостаточно отчетливым.
Женщина, лежит на занавешенной кровати и… она явно мертва. Другие люди стоят на дальней стороне кровати, хотя и не сам Левенгук. Шквал детского горя захлестывает мой разум, когда я осваиваюсь в сущности Марии и все глубже погружаюсь в
Разум снова колыхнулся; все же я еще не совсем освоилась в сознании Марии. Ответ отца ей, был слишком сложным для меня, чтобы его понять, но я заметила краткое и весьма формальное выражение печали на его лице. И как только он вернулся к книге, продолжая при этом говорить, внезапно я услышала слово на английском языке.
Затем я неожиданно и полностью оказалась там.
Мария исчезла из моего сознания. Разорвав
Я встала даже прежде, чем доктор смог проверить мои жизненные показатели, а Кора отсоединить мои имплантанты.
– Я не смогла понять все на голландском, когда говорил Левенгук, – рассказывала я, – но мне кажется он сожалел, что мама Марии умерла, он не говорил
– Что? Ты уверена? Микрофагия? – глаза Яна расширились.
– Уверена, а что это? – спросила я.
– Нам надо записать весь диалог, пока Елена ничего не забыла! – резюмировала Кора.
– Не забуду, – заверила я.
Ян произнес: «Ты была в 1666 году, это год смерти Барбары ван Левенгук. Годом ранее Роберт Гук[11] опубликовал книгу «Микрография», первая книга о предметах, рассматриваемых через микроскоп. Но Левенгук не умел читать по-английски, возможно в этот момент он просто изучал картинки? Ты не заметила этого?»
– Нет, – ответила я.
– Запишите этот чертов диалог! – раздраженно потребовала Кора.
Когда мы его записали, Ян тихо произнес: «Ты расстроена, потому что Левенгука больше интересовала книга, чем смерть его жены».
– Или его дочь, – предположила я, ведь ей было всего одиннадцать.
– Да, – сказал Ян, и в его голосе я услышала то сочувствие, которого так не хватало Левенгуку, – во всех рассказах современников, Левенгук описывается бесстрастным и даже бессердечным человеком. Только его работа, имела для него огромное значение.
– Ну кого волнует, что для него было важнее всего, – заключила Кора, – эти видовые образы неплохо подходят для первого контакта, если ты, Елена сможешь оттачивать их по ходу дела, их публикация, должна дать нам обоим действительно хорошую скидку, на сроки пребывания здесь! Доктор, вы готовы к сеансу прямо сейчас?
Медик, который измерял мои жизненные показатели, сказал по-английски, что моя степень слабости была обычной после сеанса, но не чрезмерной.
Кора, развернувшись ко мне, проинформировала: «Доктор говорит, что ты в порядке и готова!»
Мне не хотелось туда сейчас, горе Марии, все еще терзавшее мой разум, также измотала меня, как и моя усталость. Такое действие лишает сил, как обитать в двух разумах одновременно и нелегко избавиться от чувств, приобретенных не своим сознанием. Но может быть следующий сеанс будет более благополучным, развеяв эмоции предыдущего. Такое иногда случалось. А если второй сеанс будет таким же мрачным…
Ян смотрел на меня: «Елена, тебе совсем не обязательно это делать сейчас».
– Нет. Я хочу, – твердо ответила я.
– Замечательно! – воскликнула Кора, – тогда приступим!
И этот сеанс, был совершенно другим.
– На этот раз гораздо яснее! Блестяще! Что это был за диалог? – нетерпеливо расспрашивала она меня.
Я все повторила, включая и голландские слова, которых я не знала, когда Виллем объяснял, почему он должен уйти. Я вопросительно посмотрела на Яна.
Он пояснил: «Виллем говорил, что его рота была готова выступить в тот день. На нем была форма фузилера
Ему и не нужно было ничего больше говорить. Мария ван Левенгук никогда не выходила замуж, никогда не покидала дом отца. Но я не испытала эмоций, касательно будущей смерти Виллема, если бы это было то, что произошло, только ее счастье у канала, и это счастье осталось в моей памяти, как аромат роз после того, как кто-то покинул сад.
Может быть это остаточное, вторичное счастье, отразилось на моем лице? Потому как Ян, застенчивый, формальный и неловкий по своему характеру, когда конечно не находился в состоянии обсуждения исторических фактов, или попросту говоря, «в рабочем состоянии», вдруг остановил меня в коридоре и пригласил на ужин.