Маленькие зверюшки
- Автор: Нэнси Кресс
- Жанр: Фантастика
- Дата выхода: 2021
Читать книгу "Маленькие зверюшки"
2.
– Ты опоздала, – недовольно сказала Кора.
– Извини, Гиперлуп был…
– Мне без разницы, готовься к сеансу, – прервала она мои объяснения.
Я кинула взгляд на Яна, который выглядел как всегда смущенным. Этот третий сеанс показался мне неприятным, еще до его начала.
Но не после того, когда произошла очередная сцепка с разумом Марии. Все было потом довольно необычно.
– Полагаю, что этого достаточно, – произнесла неохотно Кора, – к сожалению изображения, не такие четкие, как на вчерашнем втором сеансе. – Елена! Не будь такой неряхой со мной!
– Это не моя «неряшливость», – ответила я. Боже, она вызывала во мне неприязнь.
– Сеанс был… странным, необычным, – продолжала я рассказывать, – Мария была рассеяна, расстроена, потому что половина ее разума, была заполнена образом Виллема.
– У меня сложилось впечатление, что она должна была встретиться с ним в церкви, пока ее отец не сорвал ее планы.
– Ян, что значит слово
– Глупость, дурость, – ответил он.
– А
– Суеверие, заблуждение, а кто из них это произнес?
– Отец, это он адресовал Марии.
– Касательно чего?
– Ее похода в церковь. Она говорила…
– Если наш уважаемый историк не возражает, – прервала меня Кора, – может быть мы запишем воспоминания Елены о разговоре до того, как она начнет забывать их последовательность?
Почему-то она на него злилась. Интересно почему?
Он улыбнулся мне и сказал: «Тогда мы начнем с самого начала. Но сначала я только сообщу что у Левенгука была репутация… как вы американцы говорите? «хладнокровного рационалиста», который презирает веру во что-либо сверхъестественное. Для него не существовало ничего, чего он не мог бы потрогать или увидеть».
– Я не думаю, что Мария действительно собиралась в церковь, – высказала я свои наблюдения, – думаю, что у нее там была назначена встреча с Виллемом.
– Ты думаешь? – вопросила Кора, – разве ты не знаешь? Боже, ты же была в ее разуме!
Ян произнес спокойным тоном: «Воспоминания несут в себе вторичные впечатления и эмоции. И они также являются информацией. В 1674 году Левенгук написал в Королевское общество об исследовании клеток крови. Итак, теперь у нас есть сведения, что в тот год Виллем еще не исчез из жизни Марии. Да, Кора, мы начнем прямо сейчас».
Позвонив на мобильный Лейлы, почему-то ответила наша кузина Донна и неясный холодок пробежал у меня по спине.
«Где она?»
«Вернулась в больницу, – ответила Донна, – мне позвонил сосед твоего отца. Мне жаль, Елена». Но в голосе Донны слышались нотки нетерпения. Она никогда не говорила так неприкрыто, но я знала, что на каком-то уровне, Донна считала депрессию, даже клиническую депрессию, эгоистическим потаканием своим желаниям.
Она верила в самый худший стереотип энергичных людей: «Просто приди в себя». «Просто смирись с этим». «Не думай так много о себе».
Я спросила: «Что случилось?»
«У Лейлы был один из… один из «приступов». Она забралась на крышу и пригрозила спрыгнуть. Полиция отговорила ее».
«Если будет рейс сегодня вечером, я завтра прилечу».
«Нет, не надо».
Донна поднесла телефон ближе к лицу, как будто это могло лучше убедить меня. На два десятилетия старше нас с Лейлой, она внезапно напомнила мне Марию средних лет из нашей первичной фиксации, женщину чьи воспоминания я разоряла каждый день.
«Послушай, Елена. Ты не сможешь здесь ничем помочь. Доктор сказал мне, что Лейла не может принимать посетителей, а также контактировать с кем-либо из внешнего мира, по крайней мере в течение недели. Это один из этапов лечения. Тебе лучше оставаться на месте и просто продолжать свои исследования».
«У нас осталось двенадцать дней, на аренду оборудования».
«Используй их все», – посоветовала Донна.
Я-то была уверена, что она и понятия не имела, в чем заключалось мое исследование, и не одобрила бы его, если бы знала: «Насколько это полезно?»
Донна могла выглядеть как Мария ван Левенгук, но внутри, она была больше похожа на то, как Ян характеризовал Антония ван Левенгука: «Хладнокровный рационалист».
Я попросила: «Как только будет разрешено, ты навестишь Лейлу, а потом сразу же позвонишь мне?»
«Конечно. Тебе дать номер ее доктора?»
«У меня он есть».
«А ну да, - произнесла Донна, и в ее голосе я услышала, что она то знает не только о предыдущих пребываниях Лейлы в больнице Брайарклифф[12], но и обо всем, что связано со смертью моего отца. Или это была просто моя
«Благодарю тебя, Донна».
Ее лицо смягчилось: «Сожалею, что это происходит с тобой».
И хотя на этот раз слова ее были искренними, мне захотелось крикнуть ей, что это произошло не со мной, это случилось с Лейлой, как это случилось с папой, и никто из них, не мог ничего с этим поделать. Донне следовало бы благодарить всех богов, в которых она верила,
Нет никакого учета генов.
В сеансе следующего дня, Мария была одета в безжалостный черный траур.
И снова образы в моем сознании были расплывчатыми, сформированными только наполовину, соответственно я и улавливала всего лишь несколько слов из каждой произнесенной речи. Мария не обращала внимания на свою собственную жизнь. Образ Виллема был почти также прочен в ее сознании, как и предметы в комнате, образ, наполненный отчаянием. Почему повзрослевшая Марина вообще вспомнила этот день? Возможно это было похоже на то, как многие другие помогали ее деспотичному отцу в его работе, скорбя по своему погибшему солдату.
– Опять 1674 год, – констатировал Ян, когда этот долгий сеанс наконец-то закончился, – это был год, когда Левенгук впервые увидел своих «зверюшек» в воде из озера Беркельс[13] и никто, даже Гук, никогда не видел их раньше.
– Так, приземляемся! – ликовала Кора, – мы получили это!
Ян продолжал, как будто и не было Коры, причудливо скакавшей по лаборатории: «Он отправил описания и рисунки в Королевское общество, говоря что движение «зверюшек» было «удивительно наблюдать» и также…
– Елена, ты в порядке?»
– Голова разболелась, – я уселась на кушетке, отчего боль только усилилась.
– Запиши разговор, пока ты не забыла его, – как всегда забеспокоилась Кора, – прямо сейчас!
– Елена… – произнес Ян.
– Нас там трое, – выпалила я, – не двое.
– Трое? – переспросил Ян.
– Я, Мария и ее память о Виллеме, он настолько силен, что это практически его ясное присутствие. Я никогда не испытывала ничего подобного.
– Разговор! – еще раз напомнила Кора, немедленно, или это не будет считаться «сразу после сеанса!»
Мы записали его. Моя головная боль стала еще сильней. Теплые карие глаза Яна, смотрели на меня с беспокойством. Это почти так же дезориентировало меня, как и сеанс. Я беспокоилась о Лейле, о папе. И я это не получала.
Я перегнулась через спинку стула и меня вырвало на пол.
Ян настоял на том, чтобы отвезти меня домой, на своей миниатюрной машине. Кора наблюдала за нашим уходом, и когда он взял меня под локоть, чтобы вести вниз по ступенькам, я мельком увидела ее лицо. Так вот почему она была так раздражительна с ним вчера и так холодна сегодня. Она подкатывала к нему, а он не отреагировал.
Когда машина проехала Рыночную площадь, я произнесла: «Пожалуйста, не входи. Я в порядке».
«Хорошо, – ответил он, – но ты позвонишь мне, если вдруг тебе станет хуже? Я указан в списке университетских контактов».
««Да, благодарю», – сказала я, зная, что не сделаю этого, ни звонить, ни чувствовать себя хуже, потому что сегодня вечером, мне нужно поговорить с врачом Лейлы.
Я могла бы и не тревожиться. Лейла была «в том же состоянии». Никаких изменений.
Вот что происходит, когда умирает ваш последний родитель. В современном мире умереть бюрократически, очень сложно, так так существует огромное количество бумажной волокиты. Необходимо организовать похороны. Соседи приносят запеканки, пирожные и сковородки с лазанью, вам ничего из этого не хочется. Вы и ваши близкие, ощущают себя сиротами, независимо от того, сколько вам лет. И в конце концов, по крайней мере один из вас, должен разобраться с одеждой, мебелью и домом умершего родителя. И если этот человек не вы, ощущение вины не покидает вас не на миг, из-за того, что вы в этом не участвуете.
Вот что происходит, когда ваш последний родитель направляет девятимиллиметровый