Ангрон: Раб Нуцерии

21

Однажды, за много лет до теперешних событий, по всем кораблям XII легиона завыли сирены. Каждый из звездолетов Пожирателей Миров, сражавшихся в экспедиционных флотилиях на всех театрах Великого крестового похода, получил всего один вопрос: «С вами ли примарх?»

Командоры бросили все дела, кроме самых неотложных, и направили все силы на поиски повелителя легиона, велев прочесать палубы вдоль и поперек. Пожиратели Миров обыскали каждый переход, каждый зал, каждый склад и каждый уголок, десятилетиями не видевший света. Никто из них так и не нашел Ангрона. Лишь после тщательного сравнения показаний ауспиков и пересчета всех кораблей в распоряжении XII легиона выяснилось, что куда-то исчез фрегат «Неумолимое острие».

Ангрон пропал.

Кхарн передал командование очередным приведением к Согласию другим старшим командирам и покинул планетарную систему вместе с тремя самыми быстрыми кораблями флота. Капитан должен был вернуться с примархом или не вернуться совсем.

Миновало два года. Два года прыжков наугад, просеивания давно остывших следов варп-переходов и беготни за призраками, рожденными перегруженным ауспиком. Миновало два года, прежде чем Кхарн увидел в окулюсе мир, на орбите которого заледеневшей глыбой зависло «Неумолимое острие».

Фрегат напоминал склеп — палубы погрузились во тьму, реакторное ядро остыло. В поисках отца Кхарн с братьями методично обыскал каждый коридор и переход «Неумолимого острия», но не нашел ничего, кроме трупов.

Имперские звездолеты создавались для работы в тесном взаимодействии друг с другом, в особенности такие малые корабли, как «Острие». Тоннаж позволял фрегату продержаться некоторое время вдали от основного флота, но за два года скромные запасы на борту истощились, и сердце корабля, как и всех членов экипажа, остановилось.

В коридорах и жилых каютах лежали неподвижные тела, в истощении осевшие на палубу, чтобы больше уже не подняться. Отделения Пожирателей Миров, направившиеся во внутренние отсеки корабля, донесли по воксу, что все запасы провизии и питьевой воды закончились не больше четырех месяцев назад. В живых на борту оставались лишь сервиторы, занятые на самых ключевых для корабля работах. Весь смертный экипаж погиб, однако воины Кхарна обнаружили, что нескольких спасательных капсул недостает.

Стоя на мостике, столь же тихом, как и все остальные палубы «Неумолимого острия», капитан приказал братьям отправляться по своим кораблям и заняться переводом экипажа и рабов в нужных количествах, чтобы брошенный звездолет вновь мог послужить легиону. Как только транспортники и челноки пустились в танец в космосе, Кхарн погрузился в «Грозовую птицу» и устремился к укутанной облаками планете — медленно вращающейся сфере янтарных и изумрудных оттенков, покрытой густыми джунглями и изрезанной колоссальными горными кряжами. Больше искать было негде. Ангрон мог скрываться только там. Когда-то давно Кхарн велел ремесленникам легиона, которые трудились совместно с адептами Марса над доспехом Ангрона, поместить внутрь массивных бронзовых пластин компактные передатчики. На тот случай, если вдруг Ангрон утратит над собой контроль и затеряется на огромном «Завоевателе», — тогда Кхарн с братьями смог бы быстро его отыскать. Из-за этого капитан считал себя предателем. Накинуть на шею своего примарха цепь — значит стать ему не сыном, а тюремщиком, особенно, если придется пустить это гнусное средство в ход. К собственному стыду, Кхарну все же пришлось.

Вместе с небольшим отрядом он прорубался сквозь непроходимые джунгли, покрывавшие планету, не отрывая взгляда от пощелкивающего ауспика в руке. Чем ближе легионеры подходили к цели, тем громче звенел сигнал, и вскоре Пожиратели Миров уже не кромсали первозданную растительность, преграждавшую им путь. В лесу кто-то вычистил просеку.

В самое сердце джунглей воинов повела хорошо исхоженная тропа. Небо над головой скрывал густой полог леса, под которым царил влажный полумрак. Через некоторое время, когда ветви сплелись так густо, что Кхарн больше не разбирал, день сейчас или ночь, легионеры обнаружили пещеру.

Перед ними зиял пролом с неровными краями, словно некое исполинское существо пробило его в подножии горы, о существовании которой Пожиратели Миров до сего момента даже не догадывались. Вход вздымался над головой Кхарна почти до роста разведывательного титана «Гончая». Внутреннее же пространство оставалось скрыто от взгляда — уже через несколько метров все заливала чернильная тьма.

Кхарн опустился у порога пещеры на колени и провел пальцами по выдавленному в земле углублению. Отпечаток ноги, огромный, но наверняка оставленный человеком. В воздухе пахло камнем и растительностью с едва уловимым ароматом крови.

— Ждите здесь. — Капитан махнул рукой своим воинам, чтобы те сторожили у входа.

Он снял шлем и положил его на землю вместе с ауспиком. Топор он оставил при себе. Отец никогда не жаловал людей, которые ходили безоружными.

Ступив внутрь, Кхарн погрузился во тьму. Меж гладкими стенами пещеры звенело странное гулкое эхо — им отдавалось копошение незримых подземных существ. Каждые несколько секунд пещера оглашалась звонкими всплесками воды, капающей со сталактитов, которые гроздями усеивали затененный свод. Постчеловеческим зрением космодесантник мог различить каждую крошечную каплю.

Впереди пещера разветвлялась на множество тоннелей, прорезавших гору во всех направлениях. Нужный путь, однако, Кхарн выбрал без труда, ибо из всех лежащих перед ним коридоров лишь в одном пол устилали кости.

Туда капитан и направился, переступая через шаткие груды ребер и черепов, чтобы не выдать себя случайным хрустом. В том, как были разложены кости, виделся необычный порядок, словно племя дикарей возвело здесь капище в честь некоего жестокого божества.

В просторной пещере, куда Кхарна вывел тоннель, отголоски звучали громче и разносились дальше. Хотя капитан с легкостью смотрел сквозь мрак, истинные размеры помещения ускользали от него. Узловатые сталагмиты, выраставшие из земли позади приземистой груды костей в центре пещеры, напоминали отряды каменных стражей. Созданный природой рельеф излучал подобие зловещего величия, будто воин оказался в гробнице.

Или в тронном зале.

— Я так и знал, что за мной отправят тебя, Кхарн, — прогремел голос с вершины костяной горы. — Я не сомневался: куда бы я ни пошел, в один прекрасный день передо мной явишься ты.

Услышав голос отца, Пожиратель Миров испытал величайшее облегчение. В голове пронеслось все, что ему хотелось бы рассказать примарху: о событиях, произошедших с его исчезновения, о выигранных битвах и заслуженной чести. Но он должен был лишь задать Ангрону один-единственный вопрос:

— Почему?

— Здесь нет людей, — ответил тот, пока Кхарн разглядывал разбросанные повсюду кости. — По крайней мере цивилизованных. Лишь племена полудиких туземцев, которые приносят мне останки своей добычи и рассказывают о чудовищах. — Примарх указал на огромный клыкастый череп, служивший ему троном, и, казалось, с любовью провел пальцами вдоль перепачканной костяной морды. — О чудовищах, заслуживающих стать моими жертвами или моими убийцами. Как в старые добрые времена.

— Нет, — покачал головой капитан и на шаг подступил к подножию холма. — Ангрон, почему ты сбежал? Почему оставил свой легион?

— Похоже, у этой планеты даже нет названия. — Ангрон проигнорировал вопрос. — И я не сразу осел здесь. За последние годы я посетил десяток миров. Бродил… хр-рг… по ним в поисках чего-то достаточно сильного, чтобы убить меня.

— Убить? — прищурился его сын.

— Да, Кхарн, убить! — резко ответил примарх. — Чтобы убить меня. Мне больше нет места среди живых.

Капитан открыл рот, чтобы вразумить генетического отца, но нужные слова не пришли к нему. В темной пещере повисла гнетущая тишина.

— Если вы желаете смерти, — нарушил наконец молчание Кхарн, — почему просто не подорвали варп-ядро «Неумолимого острия»? Почему не покончили со всем этим одной-единственной огненной вспышкой посреди космоса?

— Потому что они погибли не так! — взревел Ангрон. И, фыркнув, выскреб из изувеченного носа сгустки свернувшейся крови. — А когда это произошло, меня не было рядом, как велел долг. Но я знаю, какой конец постиг мою семью, мою истинную семью.

Он воздел руку, в которой сжимал грубо сработанный топор с деревянным топорищем и выщербленным кремниевым наголовником. Лезвие хлопьями покрывала засохшая кровь неведомого хищника.

— С оружием в руках и кровью врагов на лицах. С воинственными предсмертными кличами на устах. Один за другим мои братья и сестры отправлялись в небытие с честью, со славой. Именно так должен был умереть и я, Кхарн. Рядом с ними.

Замедлив дыхание, примарх пристально разглядывал свой топор.

— Я не могу повернуть время вспять и погибнуть вместе с ними, как должно. Он похитил меня и бросил в Галактику, вести Его бессмысленные войны, но даже после этого ничего не изменилось.

Ангрон поднял взгляд:

— Я так и не вышел из горячей пыли, Кхарн. Не до конца. Она здесь, там, везде. Она преследует меня, зудит под кожей и отравляет каждый мой вздох. Ваш так называемый Император, — он выплюнул это слово, — существо, которое требует, чтобы я звал его отцом, — тот же верховой, один из множества хозяев, которым я служил всю свою жизнь, только под другой маской.

Примарх вцепился в голову, сдавливая пальцами тускло-серебристые жгуты Гвоздей Мясника. Кхарн наблюдал за отцом, зная, что имплантаты сейчас накачивают его жилы яростью, терзают его, настойчиво пытаясь сломить волю и вынудить проливать кровь.

— Я не собираюсь погибать на службе у этого золоченого тирана, который отнял у меня мою судьбу! — отрезал Ангрон. — Я не доставлю ему такой радости. Поэтому я ушел… хр-рм… поэтому все бросил и прибыл сюда с надеждой, что встречу здесь смерть, которую желаю. Смерть, которую приняла моя семья.

— Как бы отнеслись к вам ваши братья и сестры, — спросил Кхарн, — увидь они вас сейчас? Они равнялись на вас, они нуждались в вас и сражались рядом с вами, не жалея своих жизней и не задавая вопросов. Что бы они сказали, узнав, что вы бросили нас — тех, кто на вас равняется, кто нуждается в вас и кто отдал бы за вас жизнь, — только ради того, чтобы предаваться жалости к себе в темной пещере? Если все ваши рассказы верны, старший, они назвали бы вас трусом.

Примарх поднялся со своего трона-черепа. Капитан не двигался с места, пока отец спускался с возвышения, обрушивая громыхающие каскады костей.

— Почувствовал себя неуязвимым, потому что я не прикончил тебя после Деш’эа?

Ангрон согнул напряженные пальцы.

— Что помешает мне прямо сейчас оторвать тебе голову?

— Разумеется, ничего, — ответил Кхарн. — Вы примарх. — Он постучал кончиками пальцев по сердцу. — Мой примарх. Моя жизнь принадлежала вам еще до того, как легион вас нашел, и вы по праву можете ей распоряжаться.

Его отец снова фыркнул и сплюнул кровью на пол пещеры.

— Тогда убирайся. Возвращайся к бестолковым войнам за своего верхового тирана.