Могилы из розовых лепестков

— Привет, Катори, — сказал мистер Гамильтон, промокая тонкие губы салфеткой. — Дерек наверху.

— О. Спасибо, — я начала идти, но повернула обратно к столу мистера Гамильтона. — Касс здесь?

— Нет.

— Тогда как у вас у всех есть еда и напитки?

— Это была идея твоего отца. После того, как Би легла спать прошлой ночью, он попросил нас прийти и побродить по гостинице, чтобы Би не чувствовала себя одинокой. Я сделал этот сэндвич дома. Что касается напитков, мы обслуживаем себя сами и оставляем деньги в большой банке за стойкой.

— Это… это действительно мило с вашей стороны.

— Это хороший город, Катори. Он заботится о тебе, — он поправил свою твидовую кепку. — Твой отец хорошо сказал это во время похорон твоей матери; Роуэн уникален. Я бы даже сказал, что он волшебный.

Я кашлянула, затем прочистила горло.

— Волшебный?

— Да. Ты знаешь, восхитительный, замечательный? — он прищурился. — Ты в порядке? Ты такая же белая, как мои трусы.

Фу…

— Я должна пойти повидаться с Би и папой.

— Можешь принести мне ещё один «Рэд Страйп»? — мистер Гамильтон помахал пятидолларовой купюрой. — Это 4,95 доллара. Не утруждай себя возвращением пятицентовика. Я заберу его, когда буду уходить.

Я улыбнулась. Мистер Гамильтон был известным ловкачом, но, по крайней мере, он был здесь и оказывал поддержку. Я схватила его пиво, откупорила его и принесла, прежде чем подняться наверх в крошечный номер, в который Би переехала после смерти мужа пару лет назад. Каждая поверхность была либо покрыта салфетками, либо фотографиями в рамках.

Я постучала в дверь костяшками пальцев и стала ждать.

Папа приветствовал меня, положив руку мне на плечи и потянув внутрь.

— Ты проделала весь этот путь пешком?

— Да. На самом деле это было приятно. Привет, Би, — сказала я, подходя к тому месту, где она сидела в кресле-качалке у окна, держа в руках чашку дымящегося чая.

Я наклонилась, чтобы поцеловать её в щёку.

Она посмотрела на меня, и лёгкая улыбка материализовалась на её губах. Однако она быстро исчезла. Она снова повернулась к окну, ссутулив плечи, осунувшись, — осунувшаяся версия женщины, которая вдыхала жизнь и радость во всё, к чему прикасалась. Я надеялась, что это временно. Я села рядом с ней и рассказала ей о том, как столкнулась со Стеллой, а затем поделилась своими воспоминаниями о ледяной рыбалке, надеясь, что разговор о её близких облегчит боль в её груди.

Через некоторое время её веки закрылись, и лицо расслабилось во сне. Я взяла кружку из её узловатых пальцев и поставила её на стол. Там было написано: «Когда ничего не идёт правильно, иди налево». Блейк постоянно говорил мне это, добавляя в конце свой собственный поворот: «…и прямо в дом на дереве».

Вздохнув, я подошла к папе, чьи водянистые глаза были прикованы к фотографии мамы и Би, стоявших перед гостиницей, обе улыбались, обняв друг друга за плечи. Я проследила мамины черты, от её блестящих, с морщинками глаз до шелковистых чёрных волос. Я вспомнила, как в детстве проводила по ним пальцами. Чего я не помнила, но мне так часто говорили, что это превратилось в воспоминание, так это того, что я расчёсывала кончики её локонов под моим носом, чтобы уснуть, как младенец.

— Я думала о поездке в Бостон, — сказала я, всё ещё глядя на маму.

Папа втянул в себя воздух.

— Я полагаю, ты не можешь взять отпуск на семестр…

— Я не вернусь учиться, папа. Я возвращаюсь, чтобы собрать вещи и забрать свою машину.

— О, — выражение его лица дрогнуло. — О! — улыбка мелькнула на его губах, а затем погасла, как неисправная лампочка. — Ты уверена, что это то, чего ты хочешь?

— Это то, чего я хочу.

Папа широко улыбнулся.

— Когда ты уезжаешь?

— Я проверю цены на авиабилеты позже, но надеюсь всё сделать на этой неделе.

— Это хорошая идея.

— Как долго ты планируешь тусоваться здесь с Би?

— Ещё час или два, — он поднял рукава свитера. Его левое запястье было забинтовано. Когда он увидел, что я смотрю, он снова опустил рукава. — Я порезался о разбитую бутылку вина прошлой ночью.

Я моргнула, удивлённая тем, что он лгал мне, удивлённая тем, что Каджика говорил правду. Папа уставился на свои ботинки, неловко шаркая ими по тёмно-синему ковру. Я решила оставить всё как есть.

— Ты думаешь, я могу одолжить машину? Я хотела пойти повидать Холли.

Вздох со свистом вырвался из его рта, звук облегчения.

— Ты слышала, что у неё не всё хорошо?

— Что? Нет!

— Разве не поэтому ты собираешься встретиться с ней?

— Что ты имеешь в виду, у неё не всё хорошо?

— Она позвонила на следующий день после смерти твоей мамы, чтобы сказать мне, что не сможет прийти на похороны, что она будет там, в духе, — папа вздохнул. — Ей девяносто девять. Это печально, но не неожиданно в её возрасте.

Ужасная мысль пронеслась у меня в голове. Неужели Гвенельда держала её в заложниках?

— Я должна… я пойду, проверю как она.

— Я не хотел тебя беспокоить, Кэт. Мне следовало промолчать.

— Нет! Я рада, что ты мне сказал.

— Кстати, о Холли, хочешь узнать кое-что странное? — прежде чем я успела ответить, он сказал. — Около Нового года, сразу после того, как ты уехала, твоя мать решила, что хочет исследовать своё генеалогическое древо. Ты же знаешь, какой она была… Как только она решалась на что-то, ей просто нужно было сразу же довести это до конца. В любом случае, я не знаю, говорила ли она тебе когда-нибудь, но она всегда задавалась вопросом, почему её прабабушка, Чатва, была похоронена рядом с матерью Холли.

— Разве они не были заклятыми врагами? Драка из-за какого-то мальчика или что-то в этом роде?

Папа покачал головой.

— Вот тут-то всё и становится странным. У них не только один и тот же год рождения, но, по-видимому, у них один и тот же день рождения.

— Дни рождения не являются исключительными…

— Но её звали Лей. Л-E-Й.

— И что?

— Это Готтва, милая. Это означает свет. А Чатва означает тьма.

Я вздрогнула.

— Нова верила, что они близнецы.

Я снова вздрогнула, отчего невесомая сумка соскользнула с моего плеча.

— Так это сделало бы Холли… это сделало бы её…

— Родственницей.

Моя челюсть отвисла.

Папа засмеялся.

— Да. Это была и моя точная реакция тоже.

И я спрашивала Каджику, не базаш ли она.

— Мама спрашивала её об этом?

— Твоя мать когда-нибудь оставляла что-нибудь в покое?

— Что сказала Холли?

— Холли сказала, что это было решение твоей прабабушки Айи держать это в секрете.

— Почему?

— Я не уверен, но твоя мама сказала, что Холли собиралась прислать ей книгу, которая всё объяснит, — его весёлое выражение лица стало подавленным. — К сожалению, Нова так и не получила её. Почему бы тебе не спросить её об этом, Кэт? Может быть, она отдаст её тебе.

Она уже отдала её мне…

Несмотря на то, что окно было закрыто, и я не прижимала к уху морскую раковину, волны озера Мичиган вздымались и разбивались о мои барабанные перепонки. Это был звук распада всего разумного и рационального.

Стелла была права, Холли прислала мне книгу. И она послала её мне, потому что мои предки были и её предками.

ГЛАВА 27. ГОТТВА И ФАЭЛИ

Поездка к Холли прошла как в тумане. Я припарковалась рядом с её грузовиком и подошла к дому. Надеясь, что Холли не начала запирать входную дверь, я повернула ручку, но встретила сопротивление. Чёрт возьми. Я положила руки на металлический молоток, но потом передумала объявлять о своём присутствии.

Прижавшись телом к обшивке дома, я подкралась к окну её гостиной. Я заглянула внутрь, но в комнате было темно. Тем не менее, я изучила каждую секцию, от открытой кухни до горчично-жёлтой гостиной, до пола, выложенного испанской плиткой. К счастью, тела Холли там не было. Я проскользнула за угол и уже собиралась украдкой заглянуть в соседнее окно, когда две руки обхватили мои бицепсы, как тиски.

Я взвизгнула.

Мой похититель развернул меня.

Беспомощная, я моргнула на Каджику, слишком тяжело дыша, чтобы говорить.

— Что ты здесь делаешь, Катори? — спросил он. — Я думал, мы должны были держаться на расстоянии.

Я вырвала свои руки из его хватки и отступила назад.

— Я пришла повидать Холли. Не тебя. Не Гвен.

Он кивнул.

— Тогда тебе следует воспользоваться дверью.

— Она была заперта.

— Ты собиралась залезть в окно? — его голос звенел у меня в ушах.

— Нет. Я… я хотела убедиться, что она не спит. Я не хотела её беспокоить.

Он склонил голову набок. Прядь шёлковистых чёрных волос упала ему на глаза. Он смахнул её, но она снова упала.

— Она хочет тебя видеть. Гвенельда собиралась попросить твоего отца привести тебя…

— Гвен лучше держаться от него подальше, — огрызнулась я.

Он выпрямил шею, раздувая ноздри.

Рядом со мной со скрипом открылось окно. Я резко обернулась.

— Катори, — сказала Гвен, просовывая голову в прогал. — Как замечательно, что ты пришла. Холли ждёт тебя.

— Я слышала.

Я не видела Гвенельду с той ночи, когда она разбудила Каджику, но её лицо было мне почти так же знакомо, как лицо старого друга. Однако она не была моим старым другом.

Гвен уставилась поверх меня на охотника.

— Каджика, гвайекгин?

Держу пари, он собирался сказать ей, что я не доверяю ей быть рядом с моим отцом.

— Я в порядке, — хрипло сказал он, прежде чем направиться к огромному пню, который Холли использовала в качестве стола для пикника для всех тех, кто помогал ей собирать вишню в месяцы сбора урожая.

Каджика поднял топор вместе с большим куском дерева. Он положил его на пень и одним плавным движением разрубил его пополам. А потом он разрубил его снова, и снова. Он согнулся в талии и схватил ещё одно бревно. Я оставила его с топором и сдерживаемым гневом и пошла обратно вокруг дома. На этот раз, когда я попробовала дверную ручку, она поддалась.

Моё сердце замерло, когда я вошла внутрь и чуть не столкнулась с Гвен, которая стояла в тёмном проходе.

— Ты знаешь, в наши дни существует такая вещь, как электричество, — я собиралась снять пальто, но воздух в доме был таким холодным, что у меня перехватило дыхание. — Здесь как в морозильной камере. Ты выключила отопление?

— Каджика отнёс деньги, которые он заработал прошлой ночью, человеку, который контролирует электричество, так что оно должно быть восстановлено в ближайшее время.

Каджика дрался за деньги? Он сказал мне другое.

В воздухе пахло огнём, пеплом и замёрзшим снегом. Я мельком увидела тлеющие угли в камине гостиной.

— У Холли закончились деньги, чтобы оплатить счета?

— Да. Твоя мама дала ей немного месяц назад, но этого было недостаточно.

— Почему она не позвонила нам? Мой отец помог бы. Все в этом городе приняли бы участие.

— Она не думала, что проживёт достаточно долго, чтобы нуждаться в большем количестве денег, — Гвенельда одарила меня мрачной улыбкой, которая выглядела неуместно на её обычно бесстрастном лице.