Могилы из розовых лепестков
![Могилы из розовых лепестков](/uploads/covers/2022-12-05/mogily-iz-rozovyx-lepestkov-201.jpg-205x.webp)
- Автор: Оливия Вильденштейн
- Жанр: Фантастика
Читать книгу "Могилы из розовых лепестков"
— Где она?
— В её спальне. Она больше не покидает её.
Я пошла по узкому коридору, пока не добралась до двери в конце. Я толкнула её, открывая.
— Холли, это Катори. Могу я войти?
Слабое «да» было ответом мне, и я медленно вошла в тёмную комнату.
Когда я увидела древнюю садовницу, уютно устроившуюся под кучей одеял, у меня перехватило дыхание. Я подошла ближе. Её лицо обрамляли редкие пряди серебристых волос, а кости выступали на тонкой, как бумага, коже. Если бы я не слышала, как она говорила, я бы подумала, что она труп.
Когда я приблизилась, слабая улыбка появилась на её лице, сдвигая острые кости.
— Я надеялась… что ты придёшь, — сказала она, её голос был таким же призрачным, как бледное облако, которое образовалось, когда её дыхание коснулось воздуха в спальне.
— Папа только что сказал мне, что ты… — я сделала паузу, — что ты — наша родственница. Это правда?
Её глаза сверкали остатками жизни, покинувшей остальную часть её тела. Это были те же самые глаза, которые смотрели на меня сверху вниз, когда я восхищалась распускающимся цветком.
— Это правда.
— Я получила книгу.
— Я надеялась… — прохрипела она. Гвенельда, которая зажигала свечи на комоде, бросилась к Холли и прижала её голову к груди, пока её лёгкие не успокоились. — Я надеялась, что она дойдёт до тебя, — Гвен положила голову Холли на место и подоткнула одеяло ей на плечи.
— Где ты её взяла? — спросила я.
— Я её написала, когда была очень… молода. Это наша история. Твоя история, — свистящее дыхание разделяло её предложения. — Хочешь, я… расскажу тебе о нас?
Нас. Одно крошечное слово, которое имело такой огромный смысл.
— Если это не слишком сложно для тебя, Холли, я бы хотела, чтобы ты рассказала мне о нас, — я подняла взгляд на Гвен, когда произнесла это слово. «Мы» означало Холли, мою мать, Айлен и меня; это не включало её или Каджику. Я надеялась, что она знала, что различие было кристально ясным в моём сознании.
— Сядь, дитя. Это долгая история.
Я подтащила кресло в углу к кровати. Вышитый вручную рисунок с лилиями на нём напомнил мне покрывало на старой кровати моих бабушки и дедушки. Мама убрала его в шкаф, когда умерла бабушка Вони. Было ли оно сшито из той же ткани?
— Это началось в 1817 году с мужчины по имени Таева… и женщины по имени Адетт. Он был, — её глаза переместились на Гвен, — младшим братом Гвенельды.
— Любимец, — сказала Гвен, обаятельная улыбка скользнула по её напряжённым чертам лица. — Он был самым очаровательным мальчиком.
— Это он… вызвал охотников, — прошептала Холли.
Улыбка Гвен исчезла с её губ.
— Он также похоронил нас.
— Тринадцатый охотник, — размышляла я.
Гвенельда кивнула.
— За несколько месяцев до того, как он встретил Адетт, за несколько дней до того, как он похоронил нас, фейри по имени Якоби Вега, — она посмотрела на меня, ожидая реакции, — ты знаешь, кто он, Катори?
— Каджика рассказал мне. Очевидно, отец Круза обманул Негонгву, заставив его думать, что фейри хотят заключить мир с охотниками. Племя назвало это Тёмным Днём.
— Макудева Гизхи, — прошептала Холли.
— Это было то, о чём мы думали, когда наши тела опускали в землю, — её взгляд метнулся к моей прапрабабушке. — Недавно я узнала, что Якоби действительно хотел заключить мир. Это не было уловкой, чтобы разоружить нас. Он вернулся в Роуэн после Макудева Гизхи. Ему было приказано покончить с жизнью оставшегося охотника, чтобы доказать, что он не был предателем Леса, — Гвен поджала губы, как будто эту часть истории ей было особенно трудно озвучить. — Он нашел Таеву, когда направлялся к женщине, которая снабдила мою пару лепестками роз. Каджика рассказывал тебе о ней?
— Да.
Взгляд Гвенельды скользнул по Холли.
— Когда Джекоби нашёл моего младшего брата, он отравил его гассеном. Наполнил его своей пылью. Силы, конфискованные моим братом, были возвращены двум страждущим, непокорным фейри.
— Если Якоби убил его, то, как я здесь оказалась?
— Ты здесь, потому что Якоби вернул его.
Я наклонилась вперёд на своём сиденье.
— Прежде чем он отравил моего брата, Якоби заключил сделку с Таевой: Якоби оставит его в живых, если он пообещает сообщить ему о пробуждении охотников. Видишь ли, фейри всегда требуют чего-то взамен, одолжения. Токва. Вот как мы это называем.
— Круз ни о чём меня не просил.
Веки Холли закрылись и открылись, как затвор зеркальной камеры, и Гвен вздохнула.
— К сожалению, Катори, когда фейри исполняет желание человека или охотника, и заранее не заключена сделка, он может попросить что-нибудь взамен в любое время, и тебе придётся сделать ему одолжение.
— Может быть, он ни о чём не попросит, — сказала я, что заставило Гвен приподнять бровь. — Что?
— Она молода, Гвенельда. Это всё… ново для неё, — сказала Холли своим тонким голосом.
Да, это было ново для меня. И да, я всё ещё обдумывала всё это, но действительно ли я была такой наивной, какой они обе меня выставляли?
— Таева мёртв, верно?
Гвенельда моргнула, затем нахмурилась.
— Конечно.
— Тогда как фейри узнали, что ты вернулась? — спросила я.
— Холли должна была соблюдать токву своего предка. Она должна была сообщить Якоби.
— Но Якоби тоже мёртв, не так ли?
— Так и есть, Катори. Но оказанная услуга не исчезает, когда умирает фейри. Она переходит к ближайшим родственникам. Точно так же, как это было передано Холли. Когда меня разбудили, она была вынуждена сообщить об этом Крузу Веге.
— Как она это сделала?
— Она произнесла его имя в волшебный портал, — объяснила Гвен.
На этот раз нахмурилась я.
— Она проделала весь путь до Траверс-Сити и поговорила с маяком?
— Ты читаешь… книгу, — Холли улыбнулась, а затем её белые губы дрогнули. — Сейчас есть ещё один, поближе… прямо здесь, в Роуэне.
— Где?
— В лодочном сарае, — сказала она. — Шкафчик номер четыре.
— В шкафчике?
— Если ты откроешь металлическую коробку, — объяснила Гвен, — она превратится во вход, но только если ты фейри или у тебя есть взор. Ты не можешь войти в него, хотя, даже если у тебя есть взор, но ты увидишь, что там внутри.
Это туда отправились фейри, покинув заведение Астры? В лодочный сарай? Неужели они залезли в шкафчик?
— Ты помнишь тот летний день, когда ты отправилась на берег со своей матерью, тётей и кузинами? Невыносимо жаркий день, который закончился грозой, — Гвен говорила тихо, но её слова пронзали меня, как металлические спицы.
У неё был разум моей матери, и я ненавидела её за это. Но затем мой гнев сменился шоком, когда я вспомнила тот день, о котором шла речь. Шайло и Сатьяне было по четыре года, а мне было четырнадцать. У меня был миллион других мест, где я хотела бы побывать, но мама и Айлен настояли, чтобы мы сделали это днём для девочек, так что мне пришлось последовать за ними. Мы все плескались в прохладной воде, когда Шайло вспомнила, что принесла надувной розовый круг для плавания, и побежала обратно в лодочный сарай, чтобы принести его. Секундой позже она выбежала с визгом…
— Шайло увидела, как мужчина вылезал из металлического ящика, — сказала Гвенельда.
— У Шайло есть взор? — спросила Холли. — Как чудесно.
Я не согласилась, но оставила это при себе.
— Если ты говоришь в шкафчик… — я чувствовала себя глупо, спрашивая, были ли шкафчики портативными рациями, — твой голос доносится до беситогана?
— Да. Гвенельда, меггве манази… та Катори.
Я повернула голову в её сторону.
— Ты говоришь на языке Готтва, Холли?
Холли снова сделала этот слабый жест головой, когда Гвен открыла верхний ящик комода и достала маленькую книжку в кожаном переплёте.
— Это словарь, — пробормотала Холли. — Я знаю, что Вони написала такой… но этот, он другой, — она улыбнулась мне. Это натянуло хрупкую сетку кожи, защищающую её кости.
Я взяла книгу и несколько раз развязала кожаный шнурок, которым она была обмотана.
— Мама пыталась научить меня Готтве, когда я была маленькой. Но я была не очень терпелива.
— Возможно, теперь… у тебя хватит терпения.
Я открыла её на первой странице. Там было три колонки. Первая была на английском. Две других были на иностранных языках. Я узнала слово Готтва во второй колонке, но в третьей я ничего не узнала. Я посмотрела на Холли.
— На каком языке написана третья колонка?
— Это Фаэли… язык фейри, — сказала она, намёк на гордость заиграл в уголках её губ, которые были цвета свежевыстиранного белья.
— Ты выучила язык фейри? — спросила я. Это был глупый вопрос, учитывая, что у меня было доказательство прямо там, на бумаге.
— Я джингави, — пробормотала Холли. — Как ты. Как Нова. Как Шайло.
— Джингави? — повторила я.
— Смешанная, — сказала Холли.
Гвен повернулась к окну и посмотрела на серый день, сцепив руки за спиной.
— Частично охотник… частично фейри.
Книга выскользнула у меня из пальцев и упала на ковёр. Слишком пораженная, я не пошевелилась, чтобы поднять её.
— Как?
— Адетт была дочерью базаш, — глаза Холли снова сверкнули в сгущающейся темноте. — Фейри чувствуют, что мы другие, но они верят… что наша магия охотников была разбавлена от смешения с людьми.
— Я думала, что фейри следили за охотниками. Разве они не знали бы, что у Таевы были дети от дочери базаш?
— Только Якоби знал… что Таева всё ещё жив. Прежде чем расстаться с ним… фейри проинструктировал его… чтобы он всегда носил с собой опал…
— Потому что опалы делают охотников невидимыми для фейри, — сказала я, чем заслужила одобрительный кивок Холли.
Я прикусила губу. Туман, окутавший мой разум в тот день, когда я обнаружила, что магия действительно существует, постепенно начал рассеиваться.
— Тогда как получилось, что фейри узнали, что во мне есть кровь охотника?
— Они предположили, что ты потомок племени, — объяснила Гвен. — Они не знают, что ты прямой потомок Таевы.
— Но там, в хижине, ты сказала мне, что мы были последними. Что других охотников не было. Как…
— Здесь нет других охотников, Катори. На протяжении многих лет фейри убивали каждого встреченного ими человека, в ком была хотя бы унция крови охотника.
— Они не убили меня…
— Но они следят за тобой.
— Они не убили Холли.
— Потому что я фейри, — прохрипела Холли.
— Но ты ещё и охотник, — возразила я.
Гора покрывал на Холли поднималась и опускалась в такт её вдохам и выдохам.
— Больше нет, — она снова захрипела, потом закашлялась.
Гвен отвернулась от окна и подошла к Холли. Она приподняла голову Холли.
— Данимогве, — пробормотала она. — Данимогве. Дыши.
— Что она имеет в виду, говоря «больше нет»? — спросила я Гвен.
— Она решила уничтожить свою сторону охотника, чтобы стать полноценной фейри.
Мурашки побежали по моим рукам.
— Мне придётся выбирать?
— Если ты не выберешь, ты останешься человеком, — Гвенельда откинула голову Холли назад, провела пальцами по пушистым седым волосам пожилой женщины, затем разгладила одеяло вокруг неё. — Ты сохранишь взор и ту волшебную магию, которой владеешь.