Невезучая или эльфы, как они есть

Я начала искать лабораторию еще на прошлой неделе, когда Элису удалось прорваться в дом Салнары, напросившись на показательно-образцовый обед, чтобы убедиться, что с его подопечной всё в порядке, и куда он пришёл в компании Шэндара, и вёл себя крайне подозрительно. Даже наша связь не объясняла его неуместного веселья и отросшие волосы, к тому же показалось, что со связью была какая-то неполадка, однако подойти и спросить его, шанса у меня не было — бабуля предусмотрительно после обеда увела обоих магов к себе в кабинет. Но я была к этому готова, так как о предстоящем обеде узнала от Архи, который подслушал разговор Салнары с дворецким, и заранее подготовила записку, которую он должен был незаметно подкинуть магу ровно в тот момент, когда он будет уходить.

Серьёзнее я занялась поисками немного позже, когда Салнаре зачем-то понадобились устроить мне унизительную экзекуцию, после которой я впала в настоящее бешенство и долго, громко орала, что привело к разрушению нескольких стен в новых покоях, и меня снова перевели в старые уже обжитые комнаты. Просто в одно самое отвратительное утро меня вдруг завернули в одеяло, стащили с постели, и закинули себе на плечо. Я брыкалась и пыталась освободиться, но силы изначально были не равны. В тот момент я почувствовала себя особенно беспомощной и хрупкой. Меня принесли в комнату и поставили на ноги. С силой отняли одеяло, в которое я вцепилась дрожащими руками, и раздели догола, одним движением сорвав с меня платье, в котором я спала. Приказав не двигаться, измерили всё, что хотели: вес, рост, обхват груди, талии, бёдер, размер стопы, количество зубов и, конечно же, магический потенциал. Все эти измерения делал дворецкий с видом, как будто делает мне одолжение. Мужчина отрешенно осматривал меня с ног до головы и делал записи в свою маленькую записную книжечку — чёрную, как его сердце. Это было выше моих сил. Я впервые почувствовала себя рабыней на невольничьем рынке! Товаром на продажу! Это было мерзко и унизительно! Со мной еще никто так не обращался! Никто! Я смотрела на дворецкого, и внутри меня разгорался пожар, и когда он сказал, что закончил и эти покои теперь мои — я орала. Я орала, ругалась и материлась, а под ногами пол ходил ходуном. Как на зов в открытую дверь вплыла тень хранителя дома, схватила дворецкого и швырнула его об стену, по которой побежала глубокая трещина, а потом еще несколько раз. Вся мебель в комнатах прыгала и шаталась, дребезжали стёкла, падали на пол мелкие предметы, но всё это было ерундой, хуже было у меня внутри, когда начало появляться чувство, словно я кричу, а мне не хватает воздуха, машу руками, а мне не хватает сил, чтобы закончить удар. Это потом, успокоившись, я осознала, что так действовал на меня артефакт, не позволяя мне использовать магию, прямо как печать на шее Элиса.

На шум прибежала Салнара, шипя как разозленная змея, но увидев меня голую, у «бабули» от удивления округлились глаза. «Как это понимать?» — тихо спросила она. Я посмотрела на, лежащего на полу, дворецкого, который, несмотря на то, что его сильно приложило об стены, уже пытался подняться. «Как это понимать?» — громче повторила «бабуля».

Словно из ниоткуда появилась серая неприметная прислуга и что-то тихо зашептала хозяйке дома, но я не прислушивалась, так как спешно заматывалась в одеяло. Меня трясло и хотелось убежать и хорошенько поплакать.

«Встань. Встань, я сказала. Я вижу, что ты не пострадал, — голос бабули был холоднее льдов северного моря. — Кто тебе позволил? Она тебе побрадяжка какая, что бы так с ней обращался?!» «Но вы же…» — попробовал заговорить дворецкий. «Молчать!» — от звука ее голоса у меня зазвенело в ушах, а тень хранителя заволновалась и случайно опрокинула на пол тумбу вместе с ее содержимым. Это отрезвило всех, включая меня. Я плотнее закуталась в одеяло и засеменила к двери, стараясь не наступить босыми ногами на осколки. Дворецкий попытался остановить, но был снова размазан по стенке. На этот раз стена не выдержала и проломилась в соседнюю комнату. «Только посмей ко мне ещё раз притронуться, — прошипела я в образовавшуюся дыру, — я тебе руку по локоть сожгу и в ж-у запихаю. Понял?!» «Уровнем не вышла, пустышка», — очень тихо сказал он, причём на чистейшем эльфийском. «Чего?» — тут же сделала вид, что не поняла ни слова. «Слюнями не подавись, подделка под Мору», — сквозь зубы ответил он на эльфийском, и поднял взгляд. На секунду удалось увидеть его настоящие глаза — светло-голубые, холодные с прищуром превосходства над всем нами. Не буду кривить душой — его слова меня задели. Меня просто распирало от желания ответить ему на «пустышку» и на «подделку», но я до боли прикусила себе язык, чтобы ничего не сказать. Это был мой первый настоящий конфликт с кем-то из этого мира, после которого у меня осталось ощущение, что я вляпалась во что-то очень скверное.

В этот же день мне принесли еще одно платье, и оно было намного хуже того, что я надевала на обед, потому что по его виду можно было предположить, что его вытащили из сундука с театральным реквизитом. Чтобы его надеть мне бы пришлось переломать себе все рёбра, а в груди помимо своей пришлось бы запихать еще две подушки. Это была та еще подстава. Моё школьное платье я использовала как камуфляжный костюм. В нем я ходила по дому и иногда выходила во двор. Нижнее платье, которое мне порвали, я использовала как ночнушку, и теперь мне нечего было надеть! Тем не менее, напяливать на себя клоунский костюм я тоже не собиралась, и когда одна из серых служанок пришла меня проводить к столу, она увидела меня в необычной комбинации из школьного платья и оторванной юбки, которую я для фиксации приколола к платью булавками и примотала к талии поясом. Даже ножницы не понадобились — нитки одно гнильё — юбка оторвалась легко.

Впрочем, мой дизайнерский подход в одежде не очень-то оценили, ну или я ожидала большего. «Бабуля» была не в настроении и к тому же не одна, так что, рассмотрев меня, скривилась, но выгонять не стала, наоборот попросила подойти и неожиданно представила меня своей внучкой. Я открыла рот, но тут же его закрыла. Бабуля шикнула на меня и приказала проявить уважение. Не зная, что это значит у людей, я просто сказала «Здравствуйте». Видели бы вы ее выражение лица — словно лимон проглотила. Ну, а что она хотела? Объяснять нужно заранее, а не бегать от меня как от чумы. С демонами и магистрами, например, я уже обучена проявлять уважение, а с неизвестными людьми как-то не очень.

Увидев мой наряд, незнакомый мужчина приподнял брови, и чуть улыбнувшись, обронил «это что-то новенькое», а «бабуля» затараторила, что это такое новое веяние в моде, чтобы платья не залёживались в гардеробах, а мне со скрипом приказала занять своё место. И это была вторая ее оплошность — я не знала, где оно, а дворецкий предпочёл претвориться ветошью. Тогда решила, что выберу место сама и уселась напротив мужчины. Разумеется, не угадала, но мужчине понравилось, и он улыбнулся… а потом я узнала, что это учитель, которого «бабуля» выбрала обучать меня на дому.

Мне даже орать не пришлось. Дуновение ветерка и весь стол вместе с тарелками покрылся плесенью. Запах гнилого, затхлого подвала наполнил зал, испортив гостю настроение и аппетит, хотя он и не сразу понял, откуда запах, но когда опустил взгляд и увидел свою тарелку, побледнел, бросил вилку, и пулей вылетел из зала. Даже не извинился.

«Моранна! — вскричала «бабуля» и на ее лице начали проступать красные пятна. «Я — Анна, — напомнила ей, заподозрив женщину в склерозе. «Сколько можно! — вскочила она. — Анна. Анна. Кто такая Анна?» У меня от удивления отпала челюсть. Что значит кто? Но «бабуля» не успокоилась, словно её давно распирало, и, наконец, прорвало. Она кричала, что я должна прекратить называть себя Анной — я Моранна Дарнот Салистис и это записано в семейной книге (увидеть мне ее хотя бы разочек). Что она моя бабушка, и она знает лучше, как меня зовут, и что я обязана выглядеть и вести себя подобающе в присутствии её гостей, а это значит: не опаздывать, не сквернословить, не дерзить, и не кричать. Так же она заявила, что теперь она мой полновластный опекун до моего совершеннолетия, и значит, имеет право решать, в каких покоях мне жить, что есть, как одеваться и где учиться. Она не потерпит своеволия, и за каждую выходку я буду наказана. Этого ей показалось мало, и она громко объявила, что за каждую выходку хранителя дома я так же буду наказана. «Вот же, зараза! Чтоб тебе пурген с валидолом перепутать!» — подумала я тогда.

После тирады дворецкий со злорадным удовольствием вывел меня из зала, но повел не наверх в мои покои, а запер в маленькой комнатушке для слуг, приказав тем не кормить меня до вечера. Я была в ярости, и хотела разнести комнатушку в туже секунду, как меня в нее привели, но напомнила себе, зачем я здесь и успокоилась. Пусть истерт, кричит, наказывает, но я всё равно найду то, зачем пришла в этот дом.

Ближе к ночи из комнаты меня выпустила Вирна, точнее она заглянула в мои покои и узнала, что я ушла на обед и не вернулась, начала искать меня по всем этажам, своим появлением довела до истерики двух служанок, наконец, нашла, попричитала по-стариковски, после чего, вернулась к Архи и показала ему, где висят запасные ключи от комнат на первом этаже. Отперев дверь, демон рассказал о подслушанном им разговоре «бабули» с дворецким, о чём, признаюсь, посидев взаперти, я уже сама начала догадываться. У Салнары возникли трудности. Что именно произошло Архи не услышал, но понял, что из-за этого «бабуля» начала торопиться и отдавать невнятные приказы, не вдаваясь в подробности, так что унизительная процедура, которую я прошла утром полнейшая самодеятельность, потому что дворецкому поручили отправить ко мне служанку, чтобы узнать у меня мои параметры, но та меня не добудилась и сообщила об этом дворецкому, который и решил сделать всё по-своему. Кстати, уровень магии должен был замерить тот самый мужчина, имени которого от «бабули» я не услышала.

В поисках лаборатории и нужной мне информации, я и оказалась здесь — в комнатке охраны домашней тюрьмы, и нет, меня сюда не привели, я сама пришла, а точнее проникла, так как ключи от этого места мне никто не давал. Впрочем, я уже всё посмотрела и собиралась уходить, но пришлось задержаться. Я забыла закрыть дверь в погреб, через который, пройдя насквозь, можно попасть в тюрьму, и теперь по нему рыскал хранитель дома, с которым я стараюсь не сталкиваться — реагирует хранитель всегда по-разному, может пропустить, а может и щупки свои опять выпустить. Выглянув из-за двери, убедилась, что хранитель покинул погреб и начала выходить, но услышала странный звук. Остановилась и прислушалась — звук повторился. Показалось, что в одной из камер кто-то скребётся или ёрзает. Но этого не может быть! Я всё обследовала, даже зрение истины использовала — там никого! Предположила, что это ветер елозит ветками кустов по стеклу, установленному в простых камерах, но посмотрела в окошко в комнатке охраны и нахмурилась — в него с трудом попадал свет, а со стороны улицы дополнительно стояли редкие, но толстые железные трубы, значит, звук должен быть другим. Ну, или не должен, но сердце в моей груди затрепыхалось, словно птичка в клетке. Та-ак, отставить страх! Надо посмотреть и понять, что это за звук, иначе я всю оставшуюся ночь буду вздрагивать от каждого шороха, а мне обязательно нужно выспаться.