Тафгай 3

- Мужики, по-хорошему бы вас сейчас на базе запереть, но раз так получилось, не подведите. Завтра дозаявлю третьего вратаря Сашу Пашкова из «Динамо» и проведём нормальные двухсторонки. По сегодняшнему дню, лучший результат показала пятёрка Тафгаева, далее по убыванию пятёрки Петрова, Свистухина и Федотова. Учтите, кто на матч с Финляндией будет первой пятёркой, кто второй, кто третьей, а кто запасной, решится завтра. – Сева Бобров почесал затылок, что-то ещё вспоминая. – Ах, да. Сейчас обед в «Юности», там же федерацией оплачен и сегодняшний ужин. На нём можете быть по желанию. Завтра здесь же в то же время.

- Первый раз так готовлюсь к крупному турниру, - усмехнулся Володя Петров, когда наш главный тренер покинул раздевалку. – Одна двух часовая тренировка и всё, свободен.

- Мы в Горьком почти два месяца так тренируемся и ничего, это нам не мешает быть сейчас на первом месте, - возразил Лёша Мишин. – Да и вас в это воскресенье укатали, как детей.

- Чё ты сказал?! – Вспылил здоровяк Петров.

- Ты, Володя, вроде из душа только что вышел? – Встал я и заслонил собой торпедовского одноклубника. – Что ж ухи не прополоскал водно-мыльным раствором? Нас сейчас здесь двадцать один человек, на Олимпиаду поедет всего двадцать. Хочешь получить травму перед Японией?

- Хватит мужики, всё нормально, - вмешался нападающий Боря Михайлов лучший друг Володи Петрова.

- Завтра на льду продолжим, - бросил мне Петров.

- Обязательно, скидываемся по десятки с носа, и посмотрим - кто завтра кого сделает? - Я сжал кулаки, так захотелось помахаться, но раз нельзя вмазать, то денег выиграть у заносчивых армейцев можно. – Я не понял, Вова, ты сливантос? Или всё же уши не домыл?

- Ладно, давайте по десятке, - пробормотал, глядя на меня исподлобья армейский форвард таранного типа.

***

Вечером в ресторане «Юность» было, как никогда многолюдно. Играл какой-то местный ансамбль, танцевали парочки. А чехословаки, которые неожиданно приехали с товарищеских игр в Швеции на день раньше, дружно пили пиво, не стесняясь своего главного тренера Владимира Костки, и громко гоготали. Мы же, игроки горьковского «Торпедо» более скромно сидели за столиками. Я попивал молочный коктейль, Боря Александров тоже не выёживался и пил напиток из молока и мороженного, а Мальцев с Харламовым потягивали одну бутылочку шампанского, которую взяли на двоих.

- Вон ходит здоровенный чех – это Вацлав Недомански, - кивнул головой Саша Мальцев, который, как и его лучший друг Валера Харламов, не поехал после ужина с остальными москвичами в ресторан гостиницы «Советской». – Попил он нам крови в прошлом году. Да и в этом попьёт.

«А в 1974 году рванёт за океан с другим игроком сборной, Рихардом Фардой, - усмехнулся я про себя. – А ведь мне против Недомански как раз и придётся биться на льду! Пойду, познакомлюсь».

- Пойду, Вацлава на танец приглашу, - подмигнул я своим товарищам.

- Тафгай давай без драки, - взмолился Саша Мальцев. – И потом он русских после 68-го года не любит, не лезь.

- Спокойно, я только примерюсь, в какой глаз его во время игры лучше приголубить?

Кстати, если поставить себя на место чехословаков, то после 1968 года, даже страшно подумать, чтобы я сделал с игроками сборной СССР, которые, к слову сказать, приказ вводить танки в Прагу не отдавали. Как всегда, когда политики не могут найти элементарный компромисс, и забывают, что худой мира в сто раз лучше доброй ссоры, страдают, гибнут и ненавидят потом друг друга простые люди.

Когда я подошёл к весёлым чехословацким парням, громкий смех резко оборвался.

- Ахой! Или агой! Привет, в общем, – Улыбнулся я, рассматривая настороженные взгляды чехословацких «друзей» по соц. лагерю. – Имениу си или сё Тафгай. Я хоккеист сборной СССР. Вацлав, пойдём си промовлять. Или как там промлувять. Выйдем короче поговорим. – Сказал я персонально Вацлаву Недомански, который хоть чуть-чуть, но должен был язык Пушкина и Толстого понимать.

- Русский отойди от нас, - полез в разговор кто-то из чехов.

- Фюнф минут, Маргарита Павловна. Вацлав, выдесил меня? - Поддел я заранее приготовленной фразой мощного чехословацкого нападающего. – Испугался меня? У меня в рукаве танков нет. Нема танков. – Я вывернул свои карманы.

Услышав про танки, чехословацкие хоккеисты что-то быстро защебетали на своём языке, но суть сказанного мне была ясна, не хотели отпускают Вацлава со мной выйти и по-мужски поговорить. Кстати, на то и был расчёт, Вацлав ведь в своей сборной лидер не только по игре, но и лидер неформальный, и сейчас «дать заднюю» – это для него просто позор. Поэтому через пару секунд Недомански решительно пошагал следом.

- Пойдьме, пойдьме, - я показал рукой на дверь, ведущую на улицу. – Через три роки, ты и Фарда утекать из Чехословакии в Америку в Торонто. – Сказал я, когда мы остались тет-а-тет, под мягким падающим на волосы снегом. - Не помню названия той команды. А потом буде Детройт Ред Уингз и Нью-Йорк Рейнджерс. Я тебя не осуждать. Это интересно попутешествовать, цестовать и денег заработать и везде поиграть.

- Ты мне врать, – выдавил по-русски несколько слов из себя настороженный Вацлав.

- Запоминай, то есть запамятовай, в следующем 1972 року, в сентябре, в этом как его, в заржи, в Праге ваша сборная сыграет один матч с тим НХЛ. И счёт буде три – три. Запамятовай. Ну, встретимся на игре. То есть увидимся на лёде. Хотя признаюсь честно, бить буду больно, но аккуратно. – Я кивнул растерянному Вацлаву Недомански и пошёл обратно в ресторан.

«Зачем я ему это сказал? – подумал я, когда оказался в тепле, где танцевали парочки и гремела музыка. – Так припугнул немного, чтобы держал себя в руках во время матча, ведь на психику всегда давит тот факт, что кто-то очень много знает о твоём вероятном будущем, о том, что у тебя в голове. Наверняка, Вацлав уже размышляет о перспективах поиграть в НХЛ, и вдруг это ему обещает в будущем ненавидимый им русский».

Пока я отсутствовал в ресторане за нашим столиком, неожиданно оказалось пополнение. К Мальцеву, Харламову и Боре Александрову подсели три нарядные барышни, лет примерно двадцати пяти, возможно чуть младше, а может быть и постарше. Внешность вообще часто бывает обманчива, как и слова.

- Я смотрю спортивный режим для кое-кого это кхе собачий? – Я кивнул головой на стол, на котором кроме бутылки шампанского оказались ещё две бутылочки вина.

- Да ладно тебе Иван, мест не было вот девочки к нам и подсели, и это вино для них, - хитро улыбнулся Саша Мальцев. - Кстати, познакомься. Это Вера, это Настя, это Наташа. А мы с Валерой только шампанское потягиваем.

- Всего по пятьдесят шесть грамм, - добавил Валера и сначала он громко захохотал вместе с Мальцевым, а затем засмеялись и «девочки».

- Здравствуйте девочки, здравствуйте мальчики, смотрите на меня в окно и мне кидайте свои пальчики, - пробурчал я, усаживаясь на свой стул.

- А вы тоже хоккеист? – Спросила, кажется, Наташа, которая и без моего ответа об этом знала.

- Я? Нет. – Я помотал головой. – Я учёный физиолог, Иван Павлов. Вырабатываю у звезд советского хоккея условные рефлексы. Дёрну за одно ухо, сразу скорость игрового мышления растёт, дёрну за другое просыпается любовь к здоровому образу жизни.

- А если дёрнуть за третье? – Решил поумничать хохмач Валерка Харламов.

- А третье сразу отрывается, потому что оно лишнее, - я встал из-за стола. – Боря за мной. Александр не забудь, завтра перед тренировкой у нас в моём номере военный совет. Хватит по льду бегать кто в лес, кто по дрова. Иначе, если Михайлову, Петрову и твоему другу Харламову проиграем, выложишь полсотни из своего кармана. До свиданья, девочки.

- Может, ещё посидим? – Жалобно попросил «Малыш», косясь на барышень.

- 20-го у нас заканчивается приз «Известий», а 21-го товарищеская игра с чехами. Вот 21-го ещё и посидим. Сейчас-то чему радоваться? Всему своё время.

Ночью я долго ворочался и не мог уснуть. Одно время, когда появился интернет, я собирал и пересматривал записи лучших игр сборной СССР и матчи между командами НХЛ и нашими клубами. Главным образом 70-х и 80-х годов. Была у меня и небольшая коллекция игр со сборной ЧССР. Я раньше не понимал, почему именно чехословаки нам давали такой серьёзный и решительный бой. А сейчас, когда сам увидел, что против физически мощных и техничных Вацлава Недомански и Ивана Глинки нам в центре площадки и противопоставить-то практически некого, кроме Петрова, то понял в чём корень проблемы – тактическая примитивность. Что Тарасов, что Чернышёв, что Кулагин и даже Сева Бобров застряли своими хоккейными идеями в далёких 50-х годах, когда работали по наитию и надеялись на исключительные бойцовские качества хоккеистов, их импровизацию и физическую выносливость. А у чехословаков изначально выбор мастеров был не большой, и им хочешь, не хочешь, приходилось изобретать хитрые тактические ходы. Вот и выходило, что в матчах между СССР и Чехословакией верх брал либо чехословацкий тактический расчёт, либо советская хоккейная импровизация. Игры против чехов в начале 70-х годов смотреть было невыносимо, так как играть в фирменный комбинационный хоккей они не давали, грамотно встречая в средней зоне. То же самое, что мы сейчас показывали в чемпионате СССР с горьковским «Торпедо», где дважды огорчили ЦСКА.

- «Малыш», - я потряс Борю за плечо.

- Что! Уже подъём? – Вскочил он, испугано уставившись на меня.

- Да, не. Всего лишь землетрясение в Ашхабаде, лежи пока. – Успокоил я паренька. – Нужно завтра к тренировке найти маленькие магнитные шахматы, срочно.

- Ё-моё, - заворчал Александров. – В библиотеке гостиницы можно взять на прокат, пятёрка в залог. В шахматы, что ли завтра решил поиграть?

- Да, буду внедрять новый метод, шахматный хоккей, спи, давай, - улегся и я, подумав, что неплохо бы мне сейчас приснилась Ирина, а не клюшка, шайба и скользкий лёд.