Клеймо Солнца. Том 2

Игнорируя восторженные взгляды пчёл и людей генерала, которые даже забыли, что прежде дрались друг с другом, я направляюсь к Джонсу и тихо говорю:

— Думаю, с Флореса на сегодня хватит.

— Смотрю, ты не потерял форму, — Алан немного безумно улыбается. В его глазах отражается неприкрытое восхищение. — Но в твоей квартире даже на полу не растянуться. Где ты тренируешься?

Правильный вопрос. Но Алан об этом не узнает.

— Пчёлы, — шепчу я напряжённо, и улыбка Алана исчезает с губ.

Скоро сюда наверняка заявятся и сами командующие: динаты, Бронсон и Оскар, и мятежникам здесь не место, но самому бить мне не хватит духу, поэтому я испытываю облегчение и благодарность, когда Джонс кричит через весь зал людям генерала, отдавая приказы, и пчёлы, будто только сейчас очнувшись, бросаются в коридор, обращаясь в бегство.

Я поворачиваюсь к Габриэлле и делаю всего один шаг к ней, готовый отступить в любую минуту. Она не отстраняется и не пытается убежать, и уже от этого мне легче дышится. Но её глаза… Я променял бы все восторженные взгляды на один — хотя бы просто равнодушный, принадлежащий ей. Ведь в её зелёных глазах столько чувств, но все они далеки от любования: страх, недоверие, замешательство, разочарование… И я ощущаю полное опустошение.

— Дэннис, Алан, приём! — восклицает Бронсон, оглушая и меня, и Джонса, п ребят: я вижу, как все они реагируют — кто вздрагивает, а кто замирает на месте. — Быстро и без вопросов выполняйте всё, что я велю, — рычит он. — Алан, вы видите справа двустворчатую дверь?

Все мы здесь не на своей территории и поэтому одновременно осматриваемся, в поисках нужного объекта. Дверь отыскивается очень быстро.

— Есть.

— Немедленно идите туда. Слышите меня?! Немедленно! — Бронсон кричит громким шёпотом, словно скрывается от кого-то, но, если бы он говорил в полный голос, то мы, вероятно, все уже бы оглохли. — Быстро!

— Наверное, динаты начали осмотр. Быстрее уходим отсюда.

Я сжимаю руку девушки и веду её за собой. Сам я даже не смотрю по сторонам. Я вижу впереди себя только Алана, который возглавляет наше шествие, бездумно плетущееся в неизвестном направлении, куда велено.

Мы оказываемся в каких-то едва освещённых коридорах. В звенящей тишине наши шаги кажутся оглушающе громкими. Ещё громче рявкает в наушнике генерал:

— Вас там встретят! Её зовут Элеонора.

— Зачем, генерал Бронсон? — спрашивает Алан.

По глазам бьёт ослепляющий свет, и свободной рукой я заслоняю от него глаза.

Вдоль стен расставлены скамейки из светлого дерева, а по центру — возвышение, на которой ставят гроб, чтобы с умершим могли попрощаться…

Я никогда здесь не был, ведь всех важных мне людей похоронил ещё на планете… Но эта мысль не защищает меня от того, что по телу вмиг пробегает холодок.

Мы в крематории.

«Имей в виду, он давно не помнит, каково испытывать опасения кого-то ненароком убить».

Как никогда мне хочется, чтобы Ньют Оутинс ошибался.

— Быстро направо.

Меня подталкивают парни Бронсона, которые стремглав исполняют его приказ. Я неохотно переставляю ноги, чувствуя, как дрожит рука Габи в моей ладони.

— Теперь налево.

Дверь, узкий коридор, ещё одна дверь. Почему сегодня перед нами открываются все двери? Куда они ведут?

— Я жду вас, — слышится приятный женский голос, и я вижу прямо перед нами невысокую девушку в огромных очках — видимо, ту самую Элеонору, о которой говорил Бронсон.

Её тёмные волосы гладко зачёсаны за уши. Она смотрит на нас строго, а потом вытягивает шею, с любопытством выискивая кого-то в толпе. Её взгляд останавливается на мне, и становится понятно, кто её интересовал.

— Они на месте генерал, и я тоже, — докладывает она по рации, а потом обращается к нам: — Прошу вас, молодые люди.

Девушка проводит пропуском по сканеру возле двери, и та открывается. Меня вновь подталкивают, и мы оказываемся напротив.

— Молодые люди и девушка, — с приветливой улыбкой добавляет незнакомка, видимо, только сейчас заметив среди нас Габриэллу.

Мы входим в небольшую комнату, залитую холодным светом. Стены и полы обложены белоснежной плиткой. Почти половину комнаты занимает блестящая серебристая печь, а от неё вверх уходит длинная толстая труба, скрывающаяся в потолке.

Элеонора закрывает дверь, и моё сердце пропускает удар,

— Зачем мы здесь, генерал? — задаю по рации вопрос, очень похожий на тот, что несколько минут назад произнёс Джонс, только его голос казался обеспокоенным, а мой — совершенно бесцветным.

Наверное, я до боли сжимаю ладонь Габриэллы, потому что девушка вдруг болезненно стонет, но так и не жалуется.

Бронсон молчи. Он слышит меня, это совершенно точно: я почти могу различить его дыхание.

— Генерал? — спрашивает Алан звенящим от напряжения голосом.

«Он давно не помнит, каково испытывать опасения кого-то ненароком убить».

— Генерал Бронсон, каков следующий приказ? — уточняет Джонс, глядя в одну точку.

Его лицо, обычно смуглое, сейчас кажется непривычно бледным, или всему виной ослепляющий холодный свет, что заливает пространство.

Как в замедленной съёмке, я осматриваюсь, и мой взгляд наталкивается на стоящий перед серебристой печью самый обыкновенный деревянный гроб.

В моё сердце как будто втыкают сразу несколько ножей и проворачивают то один, то другой. Дышать становится совершенно нечем, и у меня подогнулись бы колени, если бы не осознание того, что в этой комнате целая группа солдат генерала, и защищать от них Габриэллу, кроме меня, некому.

Мы с Аланом переглядываемся, и я вижу в его глазах тот шок, который испытываю сам.

— Генерал Бронсон, — начинает Джонс сдавленно, но я в тот же момент говорю почти неузнаваемым голосом:

— Генерал, я умоляю…

— Алан, отставить! Дэннис, не начинай!

Я бросаю взгляд на Габриэллу. Она с замешательством смотрит на гроб, словно пытаясь вспомнить какой-то давний, полузабытый сон.

И мне кажется, что всё это действительно сон. Только мне снятся лишь воспоминания…

— Даже в особо тяжёлых случаях, — произношу я, удивляясь тому, как равнодушно звучит голос, — людей приговаривают к эвтаназии и только потом отправляют в крематорий.

— Не только к эвтаназии, — зло парирует Бронсон, прекрасно понимая, к чему я веду, — могут посадить и на электрический стул.

Я отпускаю руку Габи и срываюсь с места, прячась в самом дальнем углу комнаты, хотя, конечно, меня всё равно услышат все присутствующие в этой комнате.

— Без суда и следствия, — шепчу я. — Вы обрекаете её на… — я резко замолкаю, не в силах произнести это вслух. — Другого случая у вас может не быть, — говорю как можно спокойнее и считаю секунды, пока Бронсон молчит, прежде чем ответить:

— Я раздобуду ещё объекты.

«Он не помнит, каково испытывать опасения кого-то ненароком убить».

У меня перед глазами танцуют белые пятна, и голова начинает кружиться.

— Генерал, вы сказали, что я отвечаю за неё головой.

И это не было не всё. Он сказал, что если дело пойдёт не так, как планировалось, то он лично прикончит меня до того, как его найдут люди динатов.

— Я помню, что сказал тебе, — рычит генерал. — Я забираю слова назад. Только выполни приказ.

— Генерал… — начинаю я, но Бронсон восклицает:

— Дэннис, сделай уже то, что должно! Это приказ. Отправь девчонку в печь, полную огня!

Мои ноги слабеют, и я оборачиваюсь. Парни не сводят с меня взгляда, но мой собственный падает на Габриэллу. Я вижу только её одну. Она смотрит на меня сочувственно, будто я попал в беду, а она ломает голову, как помочь. И этот взгляд просто добивает.

— Сделай это прямо сейчас и окажешься рядом с сестрой, — шепчет Бронсон. — Я сделаю всё, что захочешь, только спаси меня. Ты знаешь, что меня ждёт, если динаты найдут её здесь.

Казнь.

Сейчас я совсем не против и даже за то, чтобы в печи оказался сам генерал.

— Ты дал слово, — рычит Бронсон, голос вибрирует, и я чувствую, что ему самому страшно. — Так держи его, как обещал! Нет выхода! Динаты осмотрят каждый уголок. Её не спрятать. Нигде. Сделай, что должен.

Я едва дышу, и каждый новый вдох даётся тяжелее, словно у меня случится припадок астмы, которой я никогда не страдал. Невольно опираюсь о стену под пристальными взглядами всей команды.

— Нет, — говорю я, и ещё ни разу мне не было так трудно извлекать из себя звуки.

— Джонс, это приказ, — раздаётся в наушнике, и я понимаю, что со мной говорить больше нет смысла — так решил Бронсон.

Я уверен, что он переключился на общую линию, и теперь его голос раздаётся в каждом наушнике.

— Не-мед-лен-но. Если вы не справитесь с поставленной задачей, я всех вас отдам Фельдграу! Вы меня поняли?! Выполнять! У вас десять минут, Алан. Десять! Дверь заблокирована, и я не открою её, пока вы не сделаете то, что нужно.

Шагов двадцать до парней. Мне хватит нескольких секунд, чтобы оказаться рядом с ними. Любому из них понадобится ещё меньше, чтобы схватить Габриэллу за горло.

Фатальная ошибка.

«Если сегодня я не справлюсь, то она верила в меня напрасно».

Я чувствую, как всё моё тело напрягается, готовясь к борьбе. Смотрю в глаза каждому — по очереди, считая секунды до того, как кто-то первый сдвинется с места.

— Дэннис, не усложняй, прошу тебя, — Алан говорит примирительно, медленно поднимая руки, и делает шаг ко мне. Значит, на Габи нападёт кто-то другой.

— Не. Смей, — произношу непривычно низким голосом. — Не смей её трогать.

Я не смотрю на Алана, боясь пропустить тот момент, когда кто-нибудь двинется к землянке, но мои слова адресованы ему, и он это знает.

— Дэн, пожалуйста, не делай глупостей, — произносит он едва не умоляюще. Не помню, чтобы голос генерал-лейтенанта когда-нибудь так звучал.

— Я сделаю то, что правильно, — откликаюсь, до боли сжимая кулаки.

— И это чертовски неверно! — вымученно восклицает Алан, рывком доставая из кармана маленькую, размером с ладонь, указку.

Я горько усмехаюсь: конечно, он нашёл способ пронести в ночной клуб лазерного червяка. Наверняка генерал и его верный пёс продумали даже это: на случай, если запахнет жаренным, они решили просто избавиться от Габриэллы. Нет тела — нет следов.

— Не вынуждай меня, — тихо умоляет Алан, продолжая приближаться ко мне, как к смертнику, которого нужно обезоружить, пока он не поубивал всех заложников в здании.

Он направляет на меня лазер, и на моей груди появляется луч. Я с нездоровым любопытством смотрю на него, но лишь мгновение, а потом мой взгляд тут же прыгает обратно, сканируя пространство вокруг Габриэллы.

— Ты не убьёшь меня, — сообщаю равнодушно.

— Нет, — соглашается Джонс. — Но ты не знаешь наверняка. А сомнения могут задержать тебя хотя бы на мгновение. Харви Харрис уже направляется сюда. Ты хочешь, чтобы это сделал он? — шипит генерал-лейтенант, и в его голосе сквозит откровенная боль. — Скоро придут и динаты. Скоро, очень скоро. Ты этого хочешь?! — вдруг кричит Алан, за несколько шагов преодолевает расстояние, хватает меня за рубашку и вглядывается в моё лицо выпученными, безумными глазами.