Анжело

Глава 1

Люро Полина

АНЖЕЛО

Глава 1

Туман сегодня был необыкновенно густым, и это несмотря на то, что уже неделю не было дождя. Охотник выглянул из окошка и вздохнул ― идти в такую мглу в лес совсем не хотелось, но надо было проверить капканы. Последнее время его преследовали одни неудачи. В силки попадалось совсем мало зверья, хотя здешние леса изобиловали разной живностью, и редко кто возвращался оттуда без добычи.

В клане Джино всегда был на хорошем счету: один из лучших бойцов и охотников. Жена ― красавица и умница, такой мастерицы во всей округе не найти. Только одна беда ― вот уже пятый год они были вместе и, на зависть соседям, жили душа в душу, но боги не благословили их детьми. В Совете говорили, мол, не переживай, дело молодое, но Джино чувствовал, что это испытание послано ему за грехи отца, бросившего клан и ушедшего жить в молодой ещё город.

Охотник накинул плащ и вышел на улицу. Дома почти не оставалось еды. Им с женой, конечно, пока хватало, да и Фло никогда бы не упрекнула его. Но он не мог допустить, чтобы его любимая, краснея, пошла по соседям просить в долг. Может, хоть сегодня боги услышат его мольбы, и, наконец, повезёт. Хотя… Сколько уж подношений и даров по совету шамана он сделал этим безмолвным и равнодушным небожителям, а толку…

Только-только начало светать, предутренний сумрак до конца не рассеялся, но пока Джино дошёл до леса и бродил одному ему известными тропами, проверяя капканы, туман почти разошёлся. Впрочем, это мало помогало: он проверил уже половину ловушек и установил несколько новых, а добычи так и не было. Неожиданно где-то совсем рядом завыл волк.

«Это ещё что такое? Не время волкам спускаться с гор так близко к человеческому жилью: лето на дворе, а не лютая зима. Может, мне послышалось?»

Но звук повторился, и ему ответили такие же заунывные голоса.

«Неужели ― целая стая? Значит, что-то выгнало их с привычных мест, не к добру», ― охотник заволновался.

И вдруг совсем рядом послышался детский смех.

«Дети в такую рань в лесу? Как такое возможно, а вдруг волки…» ― не раздумывая, снял с плеча лук, накладывая стрелу, и помчался в сторону послышавшихся ему голосов. На ближайшей поляне Джино остановился, поражённый увиденным. Двое малышей не старше четырёх лет, такие же смуглые, темноглазые и темноволосые, как он сам, играли с большой, похожей на серебряную, цепочкой, пытаясь отнять её друг у друга. И при этом смеялись.

Ещё один ребёнок, совсем кроха, сидел в большой корзине и увлечённо обсасывал погремушку. Он был другим ― светлокожим, с большими синими глазами и золотистыми кудряшками волос. Такой маленький прелестный ангелочек. Залюбовавшись им, охотник восхищённо прошептал: «О боги, да ему подходит только одно имя ― Анжело!»

И хоть сказал он это совсем тихо, дети тут же оглянулись на него и перестали играть. Но страха в их глазах не было, одно лишь любопытство. Даже маленький «ангелок» перестал мусолить погремушку и застыл, глядя на незнакомца.

Джино успел заметить, как серые тени метнулись за деревьями и словно растворились в клочьях оставшегося тумана.

«Вовремя успел!» ― выдохнул охотник и подошёл к детям. Они не отпрянули, словно только этого и ждали.

― Привет, малыши! Не бойтесь меня, охотник Джино никогда не обижал детей. Где ваши родители?

Близнецы, бедно одетые мальчишки, так похожие друг на друга, что различить их смогла бы только родная мать, пожали плечами. Не сговариваясь, они бросили цепочку и обняли Джиноза ноги, радостно ему улыбаясь.

Он усмехнулся и прислушался к тому безумию, что творилось у него в груди ― сердце пыталось выскочить навстречу нежданному счастью. Анжело же, казалось, тут же потерял к происходящему интерес и снова принялся облизывать игрушку.

Джино закрыл глаза, мгновенно наполнившиеся слезами, и прочитал благодарственную молитву. А потом взял мальчишек на руки и, посмотрев на безмятежно играющего белокурого малыша, прошептал: «Прости, ангелочек, но я не смогу взять тебя с собой. Боги подарили мне сыновей, о которых так давно просил. Теперь они должны получить свою жертву. У меня ничего нет, чтобы выкупить твою жизнь. Мне и этих сорванцов кормить пока нечем, прости ещё раз…»

Малыш лишь на мгновенье поднял на него синие глаза, в которых Джино почудилось осуждение, и снова занялся игрой. А вот близнецы повели себя необычно. Они перестали улыбаться и заплакали, брыкаясь и пытаясь вывернуться из рук охотника, тянулись в сторону младшего мальчишки.

«Неужели они братья? Такие разные… Что же я творю ― пытаюсь разлучить родную кровь. Это же страшный грех», ― бормотал он, но ноги уже сами несли его прочь от поляны в сторону дома. Пока он бежал, как мог, усмиряя разбуянившихся детей, кусавших его и бивших своими маленькими кулачками, ему казалось, что за кустами кто-то незаметно крадётся, провожая его.

Фло встретила мужа у порога и, увидев, с какой «добычей» он пришёл, уронила корзину с только что постиранным бельём. Она забрала к себе на руки сразу успокоившихся детей и выслушала сбивчивый рассказ мужа о необыкновенном даре богов. Её лицо сияло, но стоило Джино упомянуть об оставленном «ангелочке», как Фло побледнела и опустила малышей на землю, тут же спрятавшихся за её длинной юбкой.

Отстранив их от себя, не говоря ни слова, она забежала в дом и через несколько мгновений вышла оттуда с топором в руках. Джино помертвел и сделал шаг назад: такого гневного и сердитого лица у нежной Фло он никогда не видел.

― Ты что это задумала, женщина? ― его голос невольно дрогнул.

― Иду в лес исправлять то, что ты натворил, несчастный. И моли богов, чтобы ребёнок был невредим, иначе сегодня же вернусь в свой клан к родителям. Никто не заставит меня жить с убийцей.

― Прости, Фло! Я сам, сам всё исправлю. Просто испугался, что боги отнимут у нас мальчиков, а мне уже давно нечего принести им в дар…

― Отдай им свою трусость и глупость, мне они не нужны, ― Фло оттолкнула мужа с дороги и решительно направилась в лес.

Джино понял ― если срочно не примет меры навсегда потеряет любимую. Он выхватил топор из её рук, бросив: «Займись детьми, я сейчас принесу малыша», ― быстро помчался в лес, ругая себя, на чём свет стоит, за то, что не забрал ребёнка сразу, оставив одного. Он был добрый человек и не мог простить себе совершённого поступка. В голове крутилось: «Лишь бы с „ангелочком“ ничего не случилось, век себе не прощу!»

Задыхаясь и обливаясь горячим потом, Джино добежал до поляны и замер, потрясённый удивительной картиной. Ребёнок безмятежно спал в корзине, неподалёку, словно охраняя его сон, сидел матёрый волк. Заметив охотника, зверь не спеша скрылся в кустах, а перепуганный Джино подошёл к корзине. И только убедившись в том, что мальчик жив, выдохнул спокойно. Уходя, он оставил на земле большую серебряную цепь, которой играли братья. «Надеюсь, боги примут подношение и простят мой грех», ― думал он.

Охотник возвращался домой мимо поставленных им утром ловушек и не верил себе ― все они были полны. Так что, передав жене младенца, он ещё выложил у порога добытых им зверей. Но Фло даже не посмотрела ни на него, ни в сторону принесённых им даров леса. Она нежно улыбалась малышу и его старшим братьям, обрадованно заглядывавшим в корзину.

В клане «найдёнышей» приняли хорошо, позволив Джино растить малышей как собственных сыновей. Детям дали имена, и теперь в семье охотника появилось трое сыновей: Энрике, Камилло и младший Анжело, чей непривычный вид сначала смутил старейшин. Однако, вождь взял малыша под свою защиту, сказав, что маленький «ангел» принесёт клану удачу. И только местный шаман нахмурился, но промолчал.

Слова вождя оказались пророческими. Пока дети росли, радуя родителей своими успехами, клан процветал ― все беды обходили его стороной. Фло не могла не нарадоваться на детей, несмотря на то, что с Анжело с самого начало были проблемы. Мальчик рос послушным и, в отличие от своих шумных братьев, спокойным. Не лез в драки, большую часть времени проводя с матерью, не чаявшей в нём души. Странно было то, что за всё время Анжело не произнёс ни звука. Он даже не плакал.

Его осмотрели знахарка и шаман, но оба в один голос заявили, что ребёнок здоров и просто не хочет говорить, хотя всё прекрасно слышит и понимает. Никакие уговоры на мальчика не действовали, он только улыбался в ответ, и ругать его было бесполезно. Многие в клане думали, что белокурый ребёнок уродился дурачком. Сколько ни пытался отец пристроить его в подмастерья ― ничего не получалось, Анжело не хотел учиться. Вместо этого он бродил по полям, собирая травы и цветы и составляя из них букеты для матери. Так что, в конце концов, его взял в помощники местный пастух.

«Странный он всё-таки, ― жаловался жене Джино, ― посмотри на его старших братьев: они ― прирожденные воины и охотники. Уже сейчас стреляют из лука и дерутся на мечах лучше меня. Хоть и забияки. А Анжело оружия даже в руки брать не хочет, отводит глаза или сразу убегает играть с собаками. Может, он плохо видит? А ещё знаешь, Фло, он с самого младенчества так на меня смотрит, словно помнит тот мой поступок, ну, ты знаешь, о чём я. Будто не простил меня до сих пор. Ведь быть такого не может, да?»

Фло только фыркала в ответ.

― Хватит придумывать глупости, Джино, ничего такого нет. Это совесть тебя мучает. Он просто особенный, придёт время, и, вот увидишь, Анжело всех нас удивит.

― Да ты всегда его выгораживаешь, нашла себе любимчика. Он просто лентяй, не хочет ничему учиться. Может, нарядишь его в своё платье, пусть с девчонками бегает…

И они снова поругались. А раньше такого между ними не было. Спать после этого Джино приходилось одному на сеновале, и, злясь на свой несдержанный язык, он снова и снова вспоминал насмешливые и недобрые взгляды «ангелочка», которые ловил на себе время от времени. От этого у него начинало болеть сердце, и на душе становилось тоскливо.

Он не рискнул бы говорить что-то подобное при Энрике и Камилло. Они обожали «младшего» и всегда вступались за него. Все в клане знали, что задирать дурачка Анжело нельзя, иначе ни за что не избежать трёпки от его старших братьев.

«Не могу понять ― и откуда у них такая любовь к Анжело? У нас в семье старшие братья всегда меня поколачивали и отнимали самое лучшее. Да и везде так. А эти, словно цепные псы при нём, хоть и нехорошо так думать о собственных детях. Как-то раз я попытался отругать Анжело за разбитую посуду, братья так на меня посмотрели, что я взмок от страха. Что со мной? Неужели боюсь собственных детей? С ума схожу, наверное. Дети ― моя гордость, все мне завидуют, почему же тогда я всё чаще жалею, что привёл их в свой дом?»

Такие невесёлые мысли не делали Джино счастливее. Оставаясь в одиночестве, он становился угрюмым и молчаливым, всё чаще прикладываясь к хмельному напитку. Так хоть ненадолго становилось легче. Однажды он не выдержал и пошёл к шаману, с которым дружил с детства, напрямую спросив, что «не так» с его детьми.

Шаман разлил брагу по кружкам и, помолчав, выпил залпом.