Очень приятно, бездомный тэнгу

Однако чем ниже опускалось солнце, тем сильнее вырубало Хару. Когда совсем стемнело, белый тэнгу зачавкал губами, изо всех сил пытался держать свои киноварно-красные глаза приоткрытыми, но те отчаянно слипались, пока не закрылись совсем. В следующий миг голова Хару потяжелела, наклонилась и полетела вниз, утягивая остальное тело за собой. Акико, идущая совсем рядом, рванула к нему и успела подхватить, крепко держа в своих руках. Сама она двинулась настолько беззвучно, что никто бы не заметил, однако заколки в её волосах зазвенели и привлекли внимание остальных.

Асахи и Хотару оглянулись, удивившись столь громкому звуку, а Сота и Хибики уже спешили на помощь, догадавшись, что Хару в темноте заснул на ногах. Тэнгу быстро подхватили своего молодого господина, Сота усадил его себе на спину. Теперь уже Акико обратилась к Асахи со словами:

— Где там деревня?

— Почти дошли, — улыбнулся тот и в темноте постарался рассмотреть Хару, чтобы убедиться, что с ним всё в порядке, но увидел лишь слабый силуэт.

— И ты серьёзно тут ориентируешься? — Акико прищурилась с подозрением, догадываясь, что нормально Хару тот не разглядел. Прожившая всю жизнь взаперти, она не знала о манерах и не планировала общаться с окружающими вежливо, в особенности, если они казались ровесниками.

Асахи попытался приглядеться к ней, но не сумел определить, в каком настроении пребывала Акико, поэтому он просто улыбнулся и ответил:

— В темноте сложнее, но направление примерно помню.

От его слов Акико только нахмурилась:

— Примерно или помнишь?

Он рассмеялся:

— Не беспокойся, почти дошли, — а затем прищурился и попытался высмотреть кои. — Никто же не потерялся?

Забеспокоившийся о чести морских ёкаев и своей госпожи, Ёске смущённо заговорил:

— Принцесса Хачими не теряется.

— Только в сети попадается? — усмехнулась Акико, на её лице появилась жуткая широкая улыбка, которая пугала Хару, но благо, тот спал. Расслышав её слова, Хотару захохотала на весь лес, перебудив птиц и спящих зверьков.

— Верно-верно! — сквозь слёзы смеялась она.

Незаметная в ночи, смущённая и рассерженная принцесса Хачими надула губки, причмокнула ими, но отвечать не стала. Нормально её видел только Ёске, стоявший ближе всех, он тоже почувствовал себя оскорблённым. В отличие от тихого Хибики, который не любил много болтать, Ёске славился невероятно скромной натурой и зачастую боялся открывать рот, но не мог так оставить оскорбление одной из принцесс кои. Он выступил вперёд, приблизился к остальным и смущённо потребовал:

— И-извинитесь.

Акико и тэнгу, более-менее видевшие его лицо в темноте, не удержались и рассмеялись, кто тихо, кто громко.

— Только из-за тебя, Ёске, я приношу извинения принцессе Хачими, — хихикнула Акико, как вдруг Хару дёрнулся и что-то пробормотал. Смеясь, Сота неплохо встряхнул его, что выкинуло из сна, но тот приоткрыл глаза совсем ненадолго и вскоре вновь задремал.

Не желая и дальше позориться, к ним подошла принцесса Хачими и произнесла:

— Я принимаю твои извинения.

Её голос едва не дрогнул, но она заставила себя произнести это спокойно. Успокоившись, путники тронулись дальше, но на этот раз Хотару отлипла от Асахи и замедлилась, дожидаясь, когда Акико поравняется с ней. Однако и та, заметив это, не спешила, её уже даже Сота с Хару на спине и Хибики обогнали. Хотару вздохнула, шмыгнула между ними и подошла к Акико со словами:

— Ты что, избегаешь меня?

В голове она определённо не так планировала начинать диалог, но что-то пошло не так. Акико пожала плечами, а заколки слегка зазвенели в её волосах:

— Я думала, что не нравлюсь тебе. Когда домой планируешь?

Хотару важно фыркнула. В отличие от спокойного голоса Акико, её звонкий разносился по всей округе. В тиши ночи слышались лишь звуки от шагов, шелест сухих листьев под ногами, хруст отдельных веток и громкую Хотару.

— Я не говорила, что ты мне не нравишься! — воскликнула она. — Поначалу да… мне не понравилось, что ты крутилась вокруг моего брата, но ты весёлая. А домой я вернусь после того, как буду уверена, что Хару в целости добрался до деревни.

— Не переживай, Хотару, мы почти! — ободряюще крикнул ей идущий впереди Асахи.

— Ты это всю дорогу говоришь! — фыркнула в ответ Акико, а Хотару лёгонько толкнула её в плечо:

— Вот-вот, ты не боишься высказывать свои мысли. Я, конечно, тоже, но это вызывает восхищение.

Однако на этот раз Асахи оказался прав. Деревья начали редеть, вскоре за ними показались первые домики. Нигде не горели фонари, жители давно легли спать, однако Асахи уверенно шёл вперёд и оглядывался по сторонам. Он миновал все маленькие домики и приблизился к одному достаточно крупному, даже двухэтажному. Этот дом оказался единственным, где ещё горел один фонарь.

Асахи зашёл внутрь, где подошёл к сидящему человеку:

— Хозяин, нам нужны… — он оглянулся и пересчитал количество ёкаев, что зашли вслед за ним. — Думаю, четыре комнаты.

— Молодой господин, мне очень жаль, но свободны только три.

— Сойдёт, — Асахи со звоном положил монеты на стол, а хозяин протянул ключи, после чего поднялся с постояльцами на второй этаж, где указал им расположение комнат и вернулся на свой пост.

Асахи прошёлся взглядом по ёкаям и заявил:

— Предлагаю девушек в одну комнату, Хару со мной, а оставшиеся в третью. Хотару, ты домой? Доберёшься?

Но не успела Хотару ответить, как принцесса Хачими начала возмущаться:

— Я не буду ночевать с ней!

Рукой, спрятанной в рукаве, она указала в сторону Акико, а та только пожала плечами и усмехнулась:

— Спи на улице тогда, может, найдёшь себе подходящую лужу.

Принцесса Хачими сердито причмокнула пухлыми губами.

Сота и Хибики спорить не собирались, как и выслушивать этот диалог дальше, поэтому вошли в одну из комнат. Хибики расстелил постель, Сота уложил Хару, чуть не скинув его, за что получил подзатыльник от светлого тэнгу, затем оба ушли в другую комнату и завалились спать. Асахи зашёл в комнату к Хару и прикрыл дверь, тоже устав от дороги.

— Эй, куда вы все? — возмущалась принцесса Хачими, не понимая, как окружающие могли игнорировать её. Ёске себе места не находил и не знал, куда ему деться: он понимал, что ночевать в одной комнате с принцессой неправильно, но и оставить её не мог посреди коридора.

Акико уверенно вошла в оставшуюся свободную комнату, а за ней поспешила Хотару, где уселась рядышком на постели, желая немного поболтать с новой подругой.

— Принцесса? — Ёске неуверенно позвал свою госпожу.

Та некоторое время молча стояла в коридоре, затем посмотрела своими розовыми глазами на Ёске и с печалью проговорила:

— Иди к тэнгу.

А сама вошла в комнату, которую уже заняли Акико и Хотару. Как только принцесса Хачими собралась прилечь, последняя окинула её взглядом, полным презрения, фыркнула, обратилась белым вороном и вылетела в окно, на миг обернувшись со словами:

— Акико, передай Хару, чтобы не потерял мешок.

— И ты сама не потеряйся, — чуть не крикнула, но вспомнив, что уже ночь, с усмешкой кинула ей вдогонку Акико, после чего прикрыла окно и улеглась. Снять обувь с верхней одеждой она успела заранее, а Хотару даже помогла ей вытащить заколки из волос, поэтому теперь Акико могла спокойно отдыхать.

А вот о принцессе Хачими никто не позаботился — она только обувь оставила на полу, а сама села на кровать в чём пришла. Украшений она носила в разы больше, чем у Акико, но совершенно не представляла, как их вынимать, привыкшая, что за неё это делали слуги. Да и под водой украшение не сильно мешались, а вот здесь оказалось, что они давили, как только она попыталась перевернуться на бок.

Однако принцесса Хачими решила не подавать вида, что испытывала дискомфорт, посильнее укрылась одеялом и попыталась заснуть. Акико вскоре задремала, а вот кои ещё долго ворочалась.

Наутро, проснувшись с первыми лучами солнца, Хару потёр свои заспанные глаза, зевнул и потянулся. После долгой дороги его ноги ужасно болели, вдобавок, спина ныла, он чувствовал каждую мышцу своего тела, которые плакали и просили ещё отдохнуть. Хару с тихим стоном сел в постели и осмотрелся по сторонам: он находился в небольшой, но светлой комнате, на соседней кровати мирно посапывал Асахи. Хару часто просыпался на рассвете, исключением был лишь день после ночи в храме, когда он надышался дымом. Для его друга ещё было рано, поэтому Хару попытался встать с кровати, но всё тело отдалось болью, он мигом передумал и улёгся обратно. Резко расхотелось пить, он обратно завернулся в одеяло и уставился в потолок.

Через несколько часов проснулся Асахи и сразу заметил, что тэнгу не спал.

— Доброе утро, Хару.

— Доброе утро, аники.

Асахи слез с постели, руками затянул волосы в хвост, быстро оделся и обернулся к другу:

— Завтракать пойдёшь?

— Нет, — решительно заявил Хару, продолжая глядеть в потолок. Тело слишком сильно болело, он предпочитал голодать, чем чувствовать эти страдания.

— Правда? — с удивлением уточнил Асахи. — Неужели после столь длинной дороги ты не хочешь есть?

— Умираю от голода и не только, всё тело болит, — пожаловался Хару, немножко пошевелил рукой и застонал — лучше бы он этого не делал. Его жалкий вид только рассмешил Асахи:

— Чаще тренироваться надо, Хару.

— Я таким не занимаюсь, это к Масао-аники, — пробубнил он, прячась под одеялом, однако Асахи не позволил ему и дальше отдыхать, а настойчиво подошёл и сдёрнул одеяло.

— Эй! — пискнул Хару и захотел забрать обратно, но только вытянул руку, как застонал и улёгся обратно. Без одеяла поваляется.

В комнату постучался забеспокоившийся Хибики, который прекрасно слышал Хару сквозь стены:

— Молодой господин, всё в порядке?

— Я умираю, — пожаловался несчастный Хару. — Всё тело болит.

Вслед за Хибики у дверей объявилась Акико:

— Вставай, Хару, не ты один устал. Или тебе принести завтрак в постель?

— Да, пожалуйста, — уж было обрадовался он, однако Асахи схватил его за лодыжки и стянул с кровати. Хару со стоном грохнулся на пол и непонимающе посмотрел на друга.

— У меня тоже болело всё тело, когда я начинал тренироваться, а ты просто много прошёл. Ничего, пройдёт, ты не умираешь, — с добродушной улыбкой пояснил он и протянул руку, чтобы помочь подняться. — Пойдём поедим, а потом свожу тебя на горячие источники.

Хару смутился от их упоминания. Он прекрасно чувствовал, что запах от сетей никуда не делся: от него по-прежнему несло гнилью, не помешало бы окунуться в воду и вымыть себя и пострадавшие перья. До сего момента Асахи ни слова не говорил о неприятном запахе, а сейчас лишь тонко намекнул. Хару вздохнул, вытянул свою руку и попытался достать до Асахи. Друг с улыбкой дожидался, когда у него это получится, как вдруг Хару вспомнил про сеть, перья и кинжал.

Он шмыгнул носом и с интересом взглянул в карие глаза Асахи:

— Аники, а почему твой кинжал сумел прорезать сеть, а мои перья — нет? Из чего он сделан?

Уголки губ на лице друга растянулись в улыбку, а глаза хитро прищурились.