Дочь Эйтны

— Ты сделала достаточно на сегодня, Соня. У меня есть все, что мне нужно. Идите и отдыхайте, все вы.

Дамы и слуги ушли, оставив Тэсару наедине с мыслями. Звуки лагеря затихали. Она подозревала, что даже самые шумные из ее солдат уйдут спать раньше времени. Неожиданная смерть Пенамора подкосила их всех.

Чай остыл, забытый в ее руках. Отставив чашку, Тэсара издала долгий и усталый вздох. Ее взгляд задержался на мерцающей свече, прежде чем опуститься на подметенный пол. Она ждала в безмолвной надежде, но туман не собирался, а Савегр не появлялся.

Отбросив собственное разочарование, Тэсара встала и потушила все свечи, кроме одной, которая освещала ее кровать. Она сбросила верхнюю одежду и забралась под одеяло. Оглядев комнату, чтобы убедиться, что она одна, Тэсара достала хрустальную сферу, которую дал ей Савегр.

Она нашла странное чувство товарищества в этом странном устройстве. Из сердца кристалла исходил бледный свет, игра цвета и тени, которые сливались в людей, места и события. Всю ночь она надеялась мельком увидеть Савегра, но вместо этого увидела себя, юную и полную надежд, королевскую невесту, только что доставленную в королевство Мойсехен.

Она увидела тот день, когда впервые встретила короля Акмаэля среди цветов, музыки и церемоний. Она вновь пережила пышный пир своей свадьбы, болезненное и славное рождение дочери. Услышала шепот Сони в первый раз, когда дама наклонилась ближе и сказала, что это та, которую он любит, ведьма Моэна.

Видения заставляли ее сердце болеть, и все же она не могла отвести взгляд. Боги, она была ребенком, когда ее доставили в постель Короля-Мага. И он в это хрустальное окно тоже казался на удивление молодым. Неуверенным. Местами даже испуганным. Она никогда не замечала этой уязвимости, когда жила под командованием Акмаэля. Она видела только гнев, рассеянность, неукротимую силу и упрямую жестокость.

Пролетели ночные часы. Свеча догорела. Тэсара по-прежнему смотрела на дымчатый кристалл, хотя ее глаза устали, а образы начали расплываться.

Тогда она увидела то, чего не ожидала увидеть.

Тэсара села, настороженная. Сцена играла внутри кристалла, на ее языке появился знакомый горький привкус. Холодный страх обмана сжал ее сердце. Она сжала кристалл в кулаке и спрятала его под одеяло.

Свеча брызгала. Пламя погасло. Тем не менее, Тэсара не спала, а задумчиво смотрела в темноту, пока серый предрассветный свет не скользнул в палатку.

Во время утренней трапезы Тэсара не могла оторвать взгляда от Сони. Каждая задача, каждый жест их повседневной жизни казался залитым янтарным светом. Она изучала, с каким вниманием Соня измеряет травы, как дама требует точной температуры перед тем, как налить воду. Эта тонкая точность была всегда, и Тэсара давно восхищалась ею как определяющей чертой характера Сони.

Сегодняшний чай имело пьянящий аромат фруктов и специй, который почти маскировал горькую нить под ним. Соня поставила чашки на стол. Элиасара потянулась к ней, но Тэсара схватила девушку за руку и покачала головой.

— Я хотела бы поговорить с леди Соней, — сказала она. — Наедине.

Элиасара нахмурилась, но послушалась, взяв с собой кусок хлеба и немного фруктов. Остальные дамы вышли в шуршании юбок и тихом бормотании. Соня стояла перед своей королевой, склонив голову.

Тэсара поднялась. Ее руки дрожали, а сердце колотилось. Слова болезненно застревали в горле. Она сделала короткий круг, а затем остановилась лицом к своей фрейлине, вцепившись в стул между ними, костяшки пальцев побелели на резной деревянной спинке.

— Соня, — ровным голосом сказала Тэсара, — ты убила моего сына?

Глаза фрейлины расширились. Она сжала губы в тонкую белую линию.

— Моя королева, я не понимаю.

— Это простой вопрос.

Соня нахмурилась и отвела взгляд.

И Тэсара увидела ответ.

— И моего брата? — прошептала она. — Ты и это сделала?

— Вы должны понять, моя Королева, — голос Сони дрожал. — Карл был слаб сердцем и разумом. Он бы никогда не укрепил это королевство, не говоря уже о том, чтобы повести нас на войну против Мойсехена.

— И ты прокляла его?

— Я избавила его от мучений, и это по приказу вашего дяди.

Эти слова поразили Тэсару, как удар под дых. Ошеломленная, она опустилась на стул.

— Значит, ты одна из них. Мага.

— Там не настоящая мага, — Соня говорила быстро, сжимая и разжимая руки. — Я так и не закончила обучение. Моя мать бежала от чистки, когда я была девочкой. Мы ничего не взяли с собой, кроме плащей. Мы пытались пересечь Рёнфин в надежде убежать в Галию, но мать умерла от лихорадки. Семья сжалилась надо мной и дала мне место в своем доме.

— И Пенамор нашел тебя там?

— Мой приемный отец служил ему. Когда он услышал о предстоящей помолвке, он увидел возможность быть ближе к вам. Он рассказал Пенамору о моих дарах. Решив, что я могу оказаться полезной, ваш дядя привел меня ко двору и поставил к вам на службу.

— Чтобы сделать меня бесплодной?

— Нет! Все, чего Пенамор хотел, это чтобы кто-то присматривал за вами, кто-то, кто знал их методы магии.

— Что же тогда побудило вас к убийству?

— Не убийству, — слезы навернулись на глаза Сони. — Справедливости. В день смерти моей матери она умоляла меня положить конец роду королей-магов. Я приняла присягу, потому что хотела, чтобы она с миром ушла в загробную жизнь. Но как могла я, сирота в изгнании, когда-либо надеяться научиться этому ремеслу, не говоря уже о том, чтобы противостоять Королю-Магу? И вот однажды ваш дядя появился в прекрасных одеждах и на великолепном коне. Он рассказал мне о своих планах на вас и о моей цели в этих планах. Я знала, что Боги открыли путь.

— Тогда я считала тебя подругой, — недоверчиво пробормотала Тэсара, — а ты всего лишь шпионка и убийца.

— Моя Королева, я была рядом с вами долгое время после того, как все остальные ваши дамы умоляли вернуться в Рёнфин. Я поддержала вас в гневе Короля-Мага и утешала тем, что его неверие защитило вас от рождения его сына.

— Он был и моим сыном! — голос Тэсары дрожал от ярости. — Кровь чрева моего, любовь сердца моего. Ты не имела права…

— Я имела полное право! — Соня ударила себя кулаком в грудь. — Я получила одобрение богов. Вы тоже часть их плана, хотя и отказываетесь признать это.

— Ты убила невинного ребенка!

— Невинного? Нет такой вещи, как невинность в нерожденном принце. Есть только наследие и долг. Его отцы нарушили долг, так что их принц должен был умереть.

— А Элиасара? Ты хочешь убить и ее?

— Нет, — Соня встала на колени перед телом Тэсары. Ее лицо сияло силой. — Нет, моя Королева, разве вы не видите? Элиасара подтвердила волю богов. Она — настоящая принцесса Вортингена. Она положит конец правлению королей-магов.

Тэсара с презрением посмотрела на нее.

— Убирайся.

— Моя Королева, — в голосе Сони прозвучало отчаяние. — Я — всего лишь инструмент богов.

— Убирайся! — взревела Тэсара.

Слезы текли по щекам Сони.

— Я хочу только лучшего для вас и вашей дочери, лучшего для всех нас. Я люблю вас, моя Королева!

Тэсара ударила Соню, оставив красный след на ее щеке.

— Я пощажу тебя сегодня, потому что я не могу вынести мысли о еще одной жизни, погибшей от моих рук в этой ужасной войне! Но я не пощажу тебя завтра. Поскольку, Гром — свидетель, если я когда-нибудь снова увижу тебя среди моего народа, я прикажу тебя пытать, выпотрошить и повесить. Я увижу, как твои останки будут разбросаны среди волков и оставлены гнить на открытых полях. Оставь меня, Соня, и никогда не возвращайся.

Леди, рыдая, убежала от Тэсары,

Дрожь пробежала по Тэсаре. Ярость поднялась из глубины души, разорвав ее душу и горло в мучительном крике. Она провела руками по столу, и чашки и тарелки с грохотом упали на пол. Потом она опустилась на землю, закрыла лицо руками и заплакала. Она услышала шаги своих служанок, сопровождаемые взволнованными голосами, когда они окружили свою увядшую королеву.

— Мама, — Элиасара обняла ее за плечи. — Мама, что случилось?

Неожиданное сострадание в голосе ее дочери вызвало новую волну мучительной скорби.

— Что случилось, мама? Почему ты плачешь?

— О, Элиасара, — Тэсара обняла свою выжившую дочь, крепко сжала ее драгоценную жизнь.

«Я плачу о своем любимом сыне, который так и не увидел света этого сложного и прекрасного мира. О нем и всех детях, которые погибли бы в моем чреве, если бы Король-Маг оставил меня рядом с собой, а Соня осталась служить мне».

Глава сорок седьмая

Пленница

Когда Эолин и Кори вошли в полутемную палатку, Мариэль встала, чтобы поприветствовать их. Позади нее на импровизированной койке лежала Никола. Одеяло укрывало спящую фигуру.

— Ты присматриваешь за своей сестрой? — спросила Эолин.

Мариэль кивнула.

— Маг Кори дал мне разрешение. Я знаю, что она поступила неправильно, Мага Эолин, но я не могу… я не хочу, чтобы она чувствовала себя одинокой.

— Сострадание — признак истинной маги, — сказала Эолин. — Наш мир стал лучше, Мариэль, потому что ты это помнишь.

Никола крепко спала, грудь вздымалась и опускалась в ровном ритме. Ее руки и ноги были связаны.

— Ты заколдовал ее? — спросила Эолин Кори.

— Да, — ответил он. — Это был самый простой способ подчинить ее.

— И ее магия надежно связана?

— Мы убедились в этом.

— Тогда разбуди ее.

Кори шагнул вперед, положил ладонь на лоб Николы и пробормотал короткое заклинание.

Никола пошевелилась и застонала. Она открыла глаза и окинула взглядом все вокруг. Осознание пробежало по ее чертам. Она сосредоточилась на маге, наблюдавшем за ней.

— Что меня ждет теперь? — спросила она горьким тоном. — Пытка? Чары?

— Я бы пропустил эти любезности и отправил тебя прямо на костер, — ровным голосом ответил Кори. — А наша королева милосердная, и ей, кажется, взбрело в голову отсрочить твой приговор.

— Хватит, маг Кори, — сказала Эолин.

Маг взял молодую женщину за руку и помог ей сесть.

— Ну же, Никола. Королева Эолин желает поговорить с тобой.

Никола опустила голову, отказываясь встречаться взглядом с Эолин.

— Оставь нас, маг Кори. Мариэль, ты тоже.

— Но я хочу…

— Ты слышала меня.

Мариэль посмотрела на Кори, который нахмурился и слегка покачал головой. Юная мага поклонилась и ушла с явным разочарованием на лице.

— Я бы предостерег вас от пребывания наедине с этой женщиной, моя Королева, — сказал Кори.

— Я понимаю, маг Кори. Но прошу тебя уйти. Хотя прошу не уходить далеко.

Когда Кори ушел, Эолин села на стул, оставленный Мариэль. Она вызвала свечение в хрустальном наконечнике своего посоха, и оно отбросило голубоватый свет на нее и пленницу. Никола вздрогнула, а потом снова замерла. Ее прямые и нечесаные волосы ниспадали на лицо. Ее гордые плечи были согнуты, сильные руки — крепко сжаты.

«Каким лидером я стала, если моя дочь по магии была доставлена мне вот так?».