Агенты Разума

– Ну так просвети же меня.

– Возможно, ты и знаешь Теззерета, но я изучала сам Консорциум.

– Теззерет и есть сам Консорциум.

– Нет, ты ошибаешься. Подумай хорошенько. Десятки ячеек, в каждой – десятки работников, солдат и шпионов. Скольким из них, по-твоему, известно о существовании иных миров?

– Да, верно, но…

– А скольким из них известно о том, кто такой Теззерет? И кому есть до этого дело? Разве что паре-тройке лейтенантов и личных помощников. Больше никому, Джейс. Во имя Урзы, да как, по-твоему, он сам в свое время захватил власть над Консорциумом? Все благодаря тому, что члены организации в основном и понятия не имеют, кто отдает им приказы. Им на это совершенно наплевать, пока они исправно получают свою долю.

Возможно, виновата в этом была боль, а может, легкое помутнение рассудка, вызванное ранением и целительной магией Эммары, но Джейс не мог – или не желал – осмыслить услышанное. Неужели она и впрямь произносит именно то, что ему кажется? Да быть этого не может!

Но в ответ на его недоуменный взор Лилиана лишь утвердительно кивнула.

– Тебе не нужно прятаться от Консорциума. Мы свергнем Теззерета, и сможем сами управлять этой чертовой организацией! Больше никакой паники. Никаких метаний от одного убежища к другому. Не нужно будет постоянно думать о том, кто наблюдает за тобой, или где сегодня раздобыть денег на еду. Полная свобода. Ты сможешь превратить Безграничный Консорциум во все, что захочешь!

– И нужно всего-навсего избавиться от Теззерета? – скептически уточнил Джейс.

– Ну, придется убить еще парочку его приближенных, но…

– И все? Убить Теззерета и еще нескольких помощников?

– А что? – спросила она, удивленная желчью в голосе мага.

– Я больше никого и никогда не хочу убивать, Лилиана. И тем более я не хочу, чтобы погиб кто-то из нас. А если мы решимся на это, обязательно случится и то, и другое. Сначала мы прикончим нескольких человек, а потом Теззерет прикончит нас. И все будет напрасно.

– Джейс…

– Ни за что! Даже если ты права во всем остальном, как, по-твоему, мы это сделаем? Неужели ты знаешь все миры, на которые распространяется влияние Консорциума? Местоположение каждой ячейки, имя каждого лидера? Или тебе известно, как сделать эти эфирные трубки, чтобы можно было почувствовать, если кто-то захочет связаться с тобой? Мы не сможем управлять Консорциумом, Лилиана!

– Сможем, когда ты вытянешь эту информацию из разума Теззерета.

– Это глупость, самоубийство, и мы не станем этого делать, – Джейс растянулся на кровати, испытывая внезапную и сильную потребность в отдыхе. – Я собираюсь спать, – заявил он, – пока мне не станет лучше. А потом, если ты будешь готова, мы сможем обсудить, где мы будем прятаться, когда покинем Равнику.

Он слегка поморщился от звука, но в остальном и ухом не повел, когда Лилиана, ворча, исчезла внутри колонны-телепорта. И, черт побери, он не испытывал никаких угрызений совести! Это была совершенно дурацкая идея. Мысль о том, что они смогут каким-то образом отобрать Консорциум у Теззерета, была столь же нелепой, как и попытка победить самого изобретателя. Лилиана обманывала сама себя.

Но когда боль утихла настолько, что Джейс смог уснуть, его сны были наполнены мечтами о могуществе.

***

Будь он проклят!

Лилиана в негодовании покинула дом, не обратив внимания на вопросительный взгляд Эммары. Довольно долго она бродила по улицам Овиции, почти надеясь, что к ней кто-нибудь пристанет. Это дало бы ей повод сорвать на бедняге зло. Но по закону подлости именно сейчас никому не было до нее дела. Наконец, когда в голове у нее начало проясняться, она поняла, что стоит перед лавкой, которая уже закрылась на ночь.

То, что надо. Одного легкого касания хватило, чтобы дерево вокруг задвижки сгнило, позволив Лилиане проскользнуть внутрь. Она плотно затворила за собой дверь и оглядела полки с мотками веревок, молотками, ящиками гвоздей и досками. Вдохнув сильный запах опилок, она задумалась, неужели кто-то в Овиции до сих пор строит из дерева. Затем, равнодушно пожав плечами, она отошла от окна и стала дышать размеренно, ровно, расслабленно, внутренне готовясь к предстоящим усилиям.

Еще несколько долгих минут Лилиана стояла, напрягшись всем телом, и никак не могла успокоиться. Вот он, момент истины, и ей приходилось признаться – хотя бы самой себе – что она не хотела бы доводить это дело до конца. Джейсу вновь придется страдать, страдать ужасно, и мысль об этом наполняла ее искренним сожалением. Такого чувства она раньше не испытывала, и ей оно совершенно не нравилось. На пару секунд Лилиана Весс даже позволила себе притвориться, что она вольна выбрать иной путь.

Но она знал, что на самом деле это не так, что любые пути к отступлению столь же эфемерны, как иллюзии Джейса. И если он не хочет послушать ее и сделать то, что требуется, значит, в его предстоящих страданиях будет виноват только он сам.

И им обоим придется просто с этим смириться.

Лилиана сотворила волшебство и шагнула прочь из Равники.

***

– Есть что-нибудь? – Теззерет откинулся в кресле и задумчиво сплел эфириевые пальцы с живыми, из плоти и крови. Из полированных металлических панелей на изобретателя смотрело его отражение. Искаженное, уродливое, оно, пожалуй, гораздо лучше соответствовало его душе, чем его настоящее лицо.

– Нет, – Бэлтрис глубоко вздохнула. – Как мы и договаривались, сама я не приближалась к комплексу. Но я нашла нескольких выживших стражников Палдора и отправила их обратно на разведку. Как ни крути, а ячейка потеряна, босс. Палдор, Севриен и Ирина начисто лишились разума, архивы сгорели… Не осталось ничего полезного.

Теззерет закричал, проклиная имя Белерена на полудюжине языков, обещая умертвить сотнями разных способов и самого молодого мага, и всех тех, кто давал ему приют, и даже тех, кто удостоил его хотя бы добрым словом или сочувственным взглядом. Под могучими ударами металлического кулака стол покрылся паутиной трещин, и из недр колдовского механизма потек зловонный эликсир из масла и крови. Бэлтрис, которая за годы службы уже не раз становилась свидетельницей подобных приступов ярости, предусмотрительно отошла назад и приготовилась сотворить несложное заклинание, чтобы при необходимости отразить летящие в нее осколки.

Но больше ничего не случилось, и буря улеглась так же внезапно, как и разразилась. Лишь краснота лица изобретателя и играющие на его скулах желваки свидетельствовали о том, что за фасадом спокойствия все еще бушует ярость.

– Будь он проклят…, – пробормотал Теззерет, исчерпав все свои более цветистые ругательства. – Ячейка Равники была одной из лучших. Ты хоть знаешь, как тяжело было ее организовать?

– Вообще-то да. Я сама участвовала в этом, – напомнила Бэлтрис, но Теззерет сделал вид, что не услышал ее.

– За что? – возопил он, обращаясь к самой Мультивселенной. – Почему он выполз из своей норы именно сейчас?

На сей раз Бэлтрис сочла разумным промолчать.

Теззерет испустил тяжелый, горестный вздох человека, понесшего невосполнимую утрату.

– Беда в том, что я был слишком добр. Добр и ленив. Мне следовало усерднее искать его все эти годы, и прикончить, пока он еще не стал такой занозой в заднице.

Именно это я и говорила, причем много раз, заметила про себя Бэлтрис.

Раздался еще один вздох, и комната наполнилась эхом отрывистых ударов металлических пальцев по столу. А затем Теззерет внезапно замер и уставился перед собой отсутствующим взглядом, который Бэлтрис видела уже не раз.

– Кто? – спросила она.

– Камигава, – пробормотал изобретатель спустя мгновение. – Только этого мне и не хватало. Клянусь, если этот проклятый крысиный шаман опять помешал отправке груза…

– Может, мне с этим разобраться? – предложила Бэлтрис.

– Нет, – ответил он. – Этим займусь я. По крайней мере, это даст мне время подумать.

Комната, в которой очутился Теззерет, была богато украшена. Шелковые занавески ярких оттенков, подобранных так, чтобы идеально оттенять более темные ковры, красовались на стенах и прикрывали дверные проемы. Бумажные фонарики освещали помещение приглушенным, но ровным светом, а от витавшего в воздухе аромата благовоний едва не кружилась голова.

Перед ним, низко кланяясь в знак глубочайшего почтения, стояла молодая на вид женщина, облаченная в темное кимоно. Ее распущенные волосы были заправлены за уши, и их серебристый оттенок вкупе с узким лицом женщины намекал на то, что среди ее далеких предков имелись цуки-бито, люди луны. Став уже третьим лидером ячейки Камигавы за все время ее существования, она унаследовала опасный пост, и Теззерет, откровенно говоря, не питал особых иллюзий насчет ее долгосрочных перспектив. Шаман Нэдзуми-Кацуро не только не простил нападения, в результате которого погиб его сегун, но и убил примерно полдюжины агентов Консорциума, а также замучил до смерти предыдущего лидера ячейки, пытаясь заставить Теззерета встретиться с ним лично. Его последнее послание было адресовано уже «Железнорукому Императору», из чего можно было сделать вывод, что он многое узнал во время допросов предыдущего лейтенанта.

Теззерету, само собой, не пристало иметь дело с крысой. Рано или поздно ячейка разберется с этим, и неважно, сколько лидеров погибнет в процессе.

– В чем дело, Каори? – угрюмо спросил он, разглядывая обломки трубок на стене. – Ты же знаешь, как сложно его заменить.

– Примите мои глубочайшие извинения, мой господин, – пропела она, и ее мелодичный говор потонул в жужжании разбитого механизма, – но здесь есть некто, желающий поговорить с вами. Когда-то вы уже нанимали ее, и она клянется, что обладает сведениями, которые вы обязаны услышать лично. Она утверждает, что не знала другого способа связаться с вами.

– Неужели? – Теззерет нахмурился, но затем кивнул, когда одна из занавесок на дальней стене распахнулась, и в комнату из прилегающего коридора вошла гостья.

– Так-так. Лилиана Весс.

– Теззерет, – коротко поприветствовала она.

– И чем же мы обязаны…

– Прошу прощения, но мне некогда обмениваться любезностями, – перебила она. – У меня мало времени, меня скоро хватятся.

– Хорошо. Я подозреваю, что это действительно важно, раз ты осмелилась вызвать меня таким способом.

– Как сказать. По-твоему, Джейс Белерен – это достаточно важно?

Теззерет наклонился вперед, как охотничий пес, взявший след.

– Ты знаешь, где он?

– Не совсем, – солгала она. – Призраки, сообщившие мне о нем, не стали вникать в подробности. То ли сами не знают, то ли решили не говорить мне. Но они многое поведали мне о том, чем он занимается сейчас, и что делал раньше, так что я, пожалуй, знаю, как его выманить.

***

Над Комариным переулком зашло солнце – точнее, солнце зашло на одном конце Комариного переулка, поскольку протяженность самой длинной улицы Равники была столь велика, что закат и восход никогда не наступали одновременно с двух ее сторон. Здесь, на уровне земли, под паутиной мостов и подвесных дорог, под высокими шпилями и парящими платформами, улицы были неухоженными, а строения – мрачными и зачастую крайне ветхими. Среди них, словно жирные пауки, примостились бордели, игорные дома и бары, где подавались напитки, недоступные или запрещенные на верхних уровнях. Комариный переулок просто не мог не быть таким длинным, ведь где-то на его протяженности любой пришлый смельчак или глупец имел шанс отыскать любые мыслимые товары и услуги, а также несколько таких, которые никакой здравый ум не в силах даже вообразить.