Стелларлун

«Ты не ответил на мой вопрос», — напомнила ему Софи.

Низкий рокот потряс груды воспоминаний, пока он изо всех сил старался сохранить самообладание.

«Я не лгал, когда сказал, что задание засекречено. Но прежде чем ты закатишь истерику…»

«Я не закатываю истерик!»

«Да, и ты сейчас не сжимаешь одну из моих подушек, испытывая искушение швырнуть ее мне в лицо.»

Софи ослабила хватку на подушке.

«Так вот откуда Киф черпает свою несносную сторону.»

«Я полагаю, что это возможно.» Его разум слегка прояснился от этой мысли. «Но, как я пытался сказать перед твоим ненужным вмешательством, я уверен, что ты можешь догадаться достаточно, чтобы удовлетворить свое любопытство, если я скажу, что мое задание связано с застопорившимися переговорами по договору».

Софи понадобилось несколько секунд, чтобы собрать воедино теорию.

«Ты имеете в виду переговоры с троллями?»

«Я не могу вспомнить ни о каких других ведущихся переговорах, а ты?»

Она не могла. Но она также не понимала, что отношения с троллями еще не улажены… хотя, вероятно, ей следовало бы это сделать, поскольку Тарина все еще не вернулась на свой пост одного из телохранителей Софи.

«Почему переговоры зашли в тупик?» спросила она.

«Как ты думаешь, почему? Ты и твои друзья обнаружили незаконный улей, спрятанный в пределах наших границ, наполненный кровожадными, генетически модифицированными новорожденными, которые явно были частью продолжающегося эксперимента».

Воспоминания о рвущихся когтях и окровавленных зубах пронеслись в мозгу Софи, так что ей потребовалась секунда, чтобы уловить ключевое слово в этом предложении.

«Продолжающегося? Означает ли это, что ульев стало больше?»

«Это Совет хотел бы выяснить. Особенно с тех пор, как императрица Пернилл теперь закрыла границы и Маринтрилл и запросила договор, аналогичный тому, который потребовал король Димитар после разрушения Равагога. Она хочет разорвать связи с Затерянными городами и изолировать троллей ото всех».

И вот так Софи снова оказалась в странном яйцевидном кабинете мистера Форкла, уставившись на трехмерную карту мира и слушая, как он объясняет, что, по его мнению, Невидимки пытаются держать другие разумные виды раздробленными и отвлеченными, чтобы они были слишком слабы или заняты, чтобы доставлять неприятности, когда Невидимки свергнут Совет.

Она не могла решить, доказывало ли это, что их план сработал, или они создавали еще больший беспорядок.

Вероятно, и то, и другое.

«Как думаешь, согласится ли Совет с условиями договора императрицы Пернилл?» спросила она.

«Возможно. Если она докажет, что не собирает армию новорожденных мутантов».

Софи вздрогнула.

«Так вот почему ты сказал, что мы должны поговорить телепатически. Ты не хотел, чтобы Ро и Сандор знали об этом».

«На самом деле, я уверен, что их лидеры следят за ситуацией так же внимательно, как и мы, если не больше. Я предложил мысленный разговор, потому что… есть еще кое-что, чем я должен поделиться с тобой… и это будет гораздо легче показать, чем пытаться объяснить вслух. Особенно учитывая твою раздражающую склонность перебивать».

Софи хотела возразить на его оскорбление, но она была слишком сосредоточена на том, что означало его предложение.

«Ты что-то вспомнил».

«Да. На самом деле, я удивлен, что ты еще не спросила меня об этом, поскольку именно ты вызвала это воспоминание. В последний раз, когда мы говорили, когда ты упомянула «объединенные способности».

Софи покрылась мурашками… в основном от раздражения.

«Ты сказал мне, что эти слова НЕ вызвали никаких воспоминаний».

«Нет, я сказал, что хотел бы, чтобы они это сделали, и что мне нужно время, чтобы все обдумать. И то, и другое было правдой. Я знал, что-то показалось мне неприятно знакомым, но я не мог связать это ни с чем… до сегодняшнего утра, когда проснулся от кошмара и понял, что на самом деле это был момент, который я прожил».

В его голове снова загрохотало — на этот раз громче и дольше — и груды воспоминаний сдвинулись, расчищая узкую, извилистую тропинку.

Софи не могла сказать, куда она вела… только то, что она исчезала в темных глубинах его сознания.

«Нервничаешь?» спросил он, пока Софи изучала грязную черноту. «Или ощущаешь любопытство? Забавно, как эти две эмоции похожи, не правда ли?»

«На самом деле, мне больше всего интересно, почему тебе вдруг так захотелось поделиться со мной своими секретами.»

«ЗАХОТЕЛОСЬ — неправильное слово. Но я ГОТОВ, потому что, как я продолжаю тебя уверять, мы на одной стороне. Я хочу защитить своего сына любым возможным способом. И я хочу остановить свою жену так же сильно, как и ты… может быть, даже больше, теперь, когда я знаю, как далеко она готова зайти».

«Как далеко это?»

«Убедись сама».

Путь расширился с приглашением… но его ум также обострился.

Может быть, от нетерпения?

Или чего-то более зловещего?

Невозможно было сказать наверняка… и Софи была уверена, что если бы Киф был там, он бы умолял ее не следовать жутким путем его отца в глубокий душевный мрак.

Но Кифа там не было.

И Софи нуждалась в ответах. Она не могла выбирать, кто ей их дал.

Поэтому она сделала долгий, успокаивающий вдох и собрала столько умственной энергии, сколько смогла собрать.

Затем позволила своему сознанию погрузиться во тьму.

Глава 4

— Ты в порядке, Блондиночка? — позвала Ро откуда-то издалека. — У тебя все время появляется эта маленькая складка беспокойства между бровями… и это заставляет Гигантора нервничать!

Софи не могла ответить.

Она едва могла думать.

Ее разум кружился, кружился, кружился, пока мысленный путь лорда Кассиуса нырял, сворачивал и раскачивался сквозь тени.

Желудок скрутило, а мозг запульсировал, и ей пришлось напомнить себе продолжать дышать, когда она сосредоточилась на сером ореоле вдалеке.

Шаг за шагом — поворот за поворотом — свет становился ближе.

И ярче.

И намного холоднее.

Она задрожала — зубы застучали — когда мысленная метель с ревом пробудилась к жизни, лед царапал, жалил и выбеливал мир.

«Прости», сказал ей лорд Кассиус, его голос был подобен шепоту призрака на ветру. «Я не знаю, как ослабить эту защиту. Я даже не знал, что они у меня есть, до сегодняшнего утра. Но предполагаю, что ты справишься».

«Да», заверила его Софи, бросаясь глубже в шторм, толкаясь, молотя и царапаясь, пока не врезалась в какой-то ледяной барьер.

Потом она падала, падала, падала.

Быстрее, быстрее, быстрее.

Сквозь туман.

И тень.

В… тепло.

Она погрузилась в блаженное тепло, изучая тусклое пространство, в котором приземлилась.

Оно казалось маленьким.

И тихим.

И знакомым.

Мысленный уголок… почти точно такой же, как тот, который она нашла в сознании Олдена.

«Моя жена приложила все усилия, чтобы я никогда не вспомнил разговор, свидетелем которого ты сейчас станешь», объяснил лорд Кассиус, когда из тумана выплыл зазубренный осколок памяти. «Честно говоря, я понятия не имею, как мне удалось его сохранить».

Софи тоже не была уверена.

Она думала, что только специально обученные телепаты знают, как добраться до этого конкретного ментального уголка и сохранить что-то внутри.

Очевидно, что нет.

Изображения выглядели тусклыми и размытыми… но отчасти это могло быть связано с тем, что у лорда Кассиуса не было фотографической памяти. И звук был немного блеклым и местами колючим. И все же Софи легко могла сказать, что она наблюдает за лордом Кассиусом и леди Гизелой в каком-то сверкающем кабинете с изогнутыми стенами и большим темным письменным столом. И она могла разобрать каждое слово, когда он сказал:

— Почему ты задаешь так много вопросов об эмпатии Кифа?

— Почему ты удивлен? — возразила леди Гизела. — Наш сын — это отражение нас самих. Я хочу убедиться, что он впечатляет. Не так ли?

— Конечно. — Лорд Кассиус шагнул ближе, потянувшись к ее руке. Жест выглядел ободряющим и нежным… пока их кожа не соприкоснулась. Затем его глаза сузились. — Есть что-то, чего ты мне не говоришь. Я чувствую странное напряжение, исходящее от тебя. Какое-то… ожидание.

— Да, я ожидаю, что наш сын будет сильным Эмпатом, как и его отец.

— Тогда почему я почувствовал такое же напряжение, когда ты проверяла его, чтобы узнать, будет ли он Фокусником? В нашей генетической линии нет никаких Фокусников… если только ты мне чего-то не сказала.

Леди Гизела откинула голову назад и рассмеялась.

— О, пожалуйста, ты же не все еще гадаешь, есть ли у меня вторая способность, не так ли? Я думала, мы это уладили.

— Разве? — Он крепче сжал ее руку. — Не похоже на это.

Леди Гизела вздохнула.

— Ты не хуже меня знаешь, что не все Полиглоты проявляют дополнительный талант… и большое тебе спасибо за то, что заставляешь меня чувствовать себя неполноценной.

— На самом деле это не ответ, — заметил лорд Кассиус.

— Потому что это абсурдный вопрос!

— Тогда почему ты чувствуешь себя такой напряженной?

«Она Фокусница?» спросила Софи, вспомнив наспех нацарапанную записку, которую Киф прикрепил к стене своей комнаты в Аллюветере, когда пытался порыться в памяти в поисках каких-либо подсказок, которые его мать могла случайно выдать.

ПОЧЕМУ ОНА ЗАСТАВИЛА ИХ ДВАЖДЫ ПРОВЕРИТЬ МЕНЯ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ, ПРОЯВИЛСЯ ЛИ Я КАК ФОКУСНИК?

«Продолжай наблюдать», сказал лорд Кассиус Софи.

В воспоминании он потянулся к другой руке своей жены.

— Я могу сказать, что ты что-то скрываешь, Гизела. Ты не можешь лгать Эмпату.

Ее смех стал холоднее.

— Поверь мне, Кассиус. Могу. Но я и не подозревала, что ты уделяешь мне такое пристальное внимание. Мне придется быть более осторожной.

— Что это значит?

— Не о чем беспокоиться. — Быстрый поворот запястий заставил ее выскользнуть из хватки, и она повернулась, чтобы пройтись. — Полагаю… поскольку этот разговор явно уже закончился, я могла бы извлечь из него максимум пользы. Так как насчет этого? Ты ответишь еще на несколько моих вопросов… и я отвечу на все твои.

— На все? — спросил Лорд Кассиус.

Она кивнула.

— У нас сделка?

Он наклонил голову, чтобы изучить ее.

— Да.

— Превосходно. Тогда давай вернемся к нашему сыну. Есть ли что-нибудь в эмпатии Кифа, что отличается от твоей?

— Да. Она гораздо менее дисциплинированна… и я боюсь, что с его отношением так будет всегда.

— Нет, я имела в виду… интенсивность.

Лорд Кассиус нахмурился.

— Он могущественный, если это то, что тебя интересует.

— Более могущественный, чем ты?

— Это будет зависеть от того, как много он тренируется.

— Тогда мы должны убедиться, что он тренируется. — Она дважды прошлась по комнате, прежде чем сказала: — Думаю, что я действительно пытаюсь понять, это… может ли он сделать что-нибудь новое? Что-нибудь… особенное?