Истинная для Дракона

- Бэтти, извини, ты не болтаешь. Это я всё никак не могу принять, для чего я здесь, никак не пойму, кто я сама и что со мной происходит… Лучше расскажи о себе… – Я развернулась обратно к зеркалу лицом, поправив на груди съезжавшую простыню.

- О себе?! – Бэтти была изумлена. – Никто никогда не просил меня рассказать о себе. Все и так знают: и женщины-служанки, и наложницы здесь – бывшие девы, которых либо в числе десяти отдали как оплату защиты города, либо продали бедные родители или родственники, либо похитили разбойники-работорговцы и тоже продали. И я – такая же. Была в числе десяти «защитниц». – Бэтти успокоилась, рассказывала, можно даже сказать, с воодушевлением, а её умелые ручки сооружали у меня на голове нечто восхитительное. – Я, госпожа, не жалуюсь. Наш хозяин – не зверь какой. А как хорош собой! Я-то с лица – совсем нехороша, если бы замуж и вышла, то за какого-нибудь изверга, которому не жена, а рабыня для побоев нужна. А тут, первый мужчина – дракон-воин! Красавец! Сильный! А какой умелый, ууу… – Бэтти ностальгически вздохнула. – Я слыхала, что у других высших девушек пользованных и убивали, и вон выгоняли – куда хочешь иди, хоть в бордель. Аден-Драйки не такие. Самые взрослые служанки здесь, кухарки да банщицы, – это ещё хозяйского отца девы. Малого дракошу и купали, и кормили. Теперь он взрослый – а они всё и купают его, и кормят. – Бэтти хихикнула, а я вспомнила поразившую меня картину в огромной ванной комнате с бассейном, где обнаженного Этелхарта ловко мылила невозмутимая служанка. – Но силой туточки никого не держат. Кто хотел – тот с хорошей деньгой домой вернулся. Самых красивых в наложницы определили, кто против не был. Кто поплоше – в служанки: горничные там, кухарки, прачки…

- А как ты, Бэтти, здесь осталась? Неужели не тянуло домой?

- А что мне там делать-то, дома? Хоть и ради защиты города, а всё равно ведь – порченая! А тут – и стол, и кров, и одежда, и работа хорошая. И конюхи ничего так, – Бэтти многозначительно хмыкнула. – В горничные-то я случайно, конечно, попала. С моим-то лицом, я всегда думала, – только в кухарки да в прачки, чтобы народ не пугать. А хозяин наш, когда приступил ко мне, увидал меня перепуганную, с кривой рожей, вдруг захохотал – не злобиво, без издека, а эдак душевно и заразно, что я, девка неразумная, захихикала, а потом и расхохоталась вместе с ним. А он глянул и говорит: «Всегда улыбайся, слышишь? – Всегда!» А мне чего, не каменья таскать, поди! А уж потом управляющему моя улыбка по нраву пришлась, он меня в горничные и определил. Кто давно работал, всем премудростям меня научили. Вот так вот. А вам, госпожа, ручки портить не дадут. И отпускать не захотят, ой, не захотяааат!!

Бэтти открыла самый большой ларец на туалетном столике (я как-то до сих пор в него не заглянула) и достала булавки с сияющими рубинами и такие же серьги. Мои гладкие черные волосы были спереди разделены на пробор и аккуратно уложены назад. Сзади от затылка жгутиками-лучами расходилась корона из волос. В каждый луч была теперь вставлена булавка с рубином, что стало завершающим штрихом. В зеркало на меня смотрела не просто красавица, а настоящая королева!

- Бэтти, ты такая мастерица! Прическа – прелесть!

- Ой, спасибо, госпожа... Пора одеваться. – Она достала из комода платье, и я потеряла дар речи. «Если такие наряды положено надевать к обеду, то что здесь носят на балах?!!»

И тут меня накрыло. Голова закружилась, внутри часто-часто с отголосками и эхом зазвучало «наложницы-наложницы-наложницы…», я невольно закрыла глаза и… увидела комнату с большой кроватью, поперек которой на спине лежала обнаженная девушка. Широко раздвинутые ноги и распростертые руки были привязаны к углам кровати. Голова свешивалась с края – и не случайно: сжав шею девушки рукой, чтобы она не могла закрыть рот, другой рукой притягивая за волосы, дракон безжалостно всаживал ей глубоко в горло свой немыслимый член. Иногда он зажимал ей нос, пока она не начинала подергиваться. Тогда он резко выходил, давал ей вздохнуть и откашляться и продолжал истязание. «И это тот замечательный Аден-Драйк, который хохотал со своей перепуганной жертвой?! А почему нет? Вот он весь: захочу – похохочу, пожелаю – пожалею, загорюсь – затрахаю!»

Вдруг я стала ощущать себя так, будто та девушка – это я. Всё, что я видела, – я чувствовала своими клеточками: это я задыхалась, это мои руки и ноги были крепко стянуты веревками и разведены в стороны.

Мучитель в очередной раз зажал пленнице нос, придушил и ворвался в её вынужденно открытый рот мощным членом – глубоко, до упора, быстро и жестко он терзал её горло. А я хваталась руками за шею, я задыхалась, не могла сглотнуть, из глаз потекли слезы.

Дракон, освободив, наконец, рот девушки, вытер её лицо влажным полотенцем. Я тут же почувствовала холодную влагу на своем лице. А тиран, освежив и свой жезл, направился к другому краю кровати. Никаких прелюдий. Он вошел в девушку резко и грубо. И сразу задал быстрый жесткий темп. Она сначала вскрикивала, сдерживаясь и стискивая зубы. Но потом отпустила голос на волю, и низкие рычащие гортанные выкрики становились всё громче и громче.

Внутри меня что-то больно пульсировало и покалывало, нижняя и верхняя сферы разрослись молниеносно. Мое лоно и голову заполнили огненные шары, обжигая и ударяя током. Болью в сердце родилась средняя сфера. Она жгла всю грудную клетку.

Я не понимала, чувствую ли я желание. Мне было больно, странно, не так. Сферы не торопились выходить, они сжигали меня изнутри. Я стонала и кричала вместе с этой девушкой.

Чем громче и выше были выкрики наложницы, тем яростнее дракон всаживал в неё своё оружие. Он сжал до синевы её грудь, ускорил темп, зарычал. Он будто никак не мог освободиться от этого жгучего желания, невыносимой жажды, огненной похоти.

«Ммммм, уууммм… это я должна быть на её месте! Только я!» Всё закрутилось, помутилось в голове, я, наверно, потеряла сознание.

…Сквозь пелену я чувствовала, как мне щупают пульс, слушают сердце… доносились чьи-то голоса, отдельные причитания Бэтти: «Бедная госпожа… ей было так больно, она так кричала…стонала… а я не могла ей помочь...»

Прежде, чем провалиться в вязкую вату бреда, я, кажется, четко расслышала:

- Поздравляю, мой друг! Она – твоя истинная!

XIX

Обессиленная, я провела в постели несколько дней. Бэтти приносила мне еду, воду и какие-то отвары, помогала умываться, всячески старалась угодить. Несколько раз в день заходил мужчина, которого я посчитала доктором, потому что он слушал мой пульс и сердцебиение. Странно, но он не спрашивал, как я себя чувствую. Каждый раз, завершив свои нехитрые манипуляции, он проводил рукой над моим телом и мычал что-то невразумительное, видно, своим мыслям. Мне он ничего не объяснял, даже имени своего не назвал. А мне самой почему-то боязно было у него что-то спрашивать.

Аден-Драйк не приходил. Оно и к лучшему. У меня и так совсем не было сил, чтобы тратить их хоть сколько-нибудь на этого ненасытного дракона.

Когда мне стало полегче, я попросила Бэтти принести мне книгу, которую я так и не дочитала. Делать я ничего не могла, а лежать просто так в кровати сутками – не большое удовольствие. Скучно. Я нашла место, на котором прервалась.

«…некоторые, в жестоких сражениях, разделялись на десять и более сущностей и погибали либо от сечи, либо после, от полной потери энергии. Только одному из них удалось выжить – Варду Аден-Драйку, благодаря влюбленной в него девушке, которая, по счастью, была девственной, смогла вовремя его найти у полуразрушенной городской стены, а все его сущности уже сошлись в единого дракона. Но самое невероятное в этой истории то, что спасшая Варда Аден-Драйка девушка оказалась его истинной парой, поэтому, а ещё из благодарности, не смотря на её простолюдинское происхождение и отсутствие каких-либо сверхспособностей, Вард Аден-Драйк взял её в жены…»

Ну, прямо Золушка и Принц! Истинная пара!

«Хм… Истинная… совсем недавно я слышала это слово… кто-то рядом со мной его произнес… да… доктор… доктор сказал кому-то, что я – истинная, чья-то истинная. И что-то мне подсказывает, что я – истинная Этелхарта. Только вот что это означает – истинная пара? Что для меня это будет значить?.. Так, включаем логику. Мне опять привиделось, что дракон развлекается с наложницей. Но на этот раз вместо желания я испытала пожирающий меня изнутри огонь. Почему? В чем разница? И неужели я теперь всегда буду ощущать муки ада, когда этому похотливому самцу вздумается потрахаться с кем-то, кроме меня?! Опять вопросы, опять тайны! С чего этот доктор вообще решил, что я – истинная Аден-Драйка?»

Я вспомнила, как этот неизвестный водил рукой над моим телом. «Может, он что-то считывал?.. Ладно, продолжу читать, все вопросы потом».

«…детей у этой пары не родилось… и Вард однажды изменил жене с драконицей. От единственной измены родился сын, незаконнорожденный дракон Наос. Жена Варда, спасшая его когда-то, сама, зная об измене, быстро угасла: она чувствовала всё и всегда, что бы с Вардом ни происходило. Наос вырос, но не унаследовал присущей роду Аден-Драйков чести, не стал воином-защитником. Напротив, он возненавидел весь род своего отца, но затаил злобу. И однажды выдал врагам своего отца Варда. Рожденный от измены, Наос сам стал предателем, за что был заточен в застенки крепости одного из сородичей. Большой семейный совет решил, что Наоса следует убить, чтобы тень предательства не падала на честь рода. Однако хозяин крепости, где заключался Наос, наотрез отказался его выдать, утверждая, что убийство единокровца – ещё большее проклятье на весь род. Семейный совет вынужден был согласиться с решением молодого дракона-воина. С тех пор минуло много лет, о Наосе никто больше не слышал. Имя же его спасителя-тюремщика до сей поры сохраняется в тайне…»

Ну, ничего себе! Нашелся-таки в благородном семействе паршивый баран дракон-предатель! Что с ним стало, интересно?

В дверь постучали.

А потом быстрыми шажочками в комнату проникли… Лин и Ли!

- Лин! Ли! Как же я рада вас видеть! Как ваши ручки? Простите меня, я не хотела! Я вообще не знала… девочки мои дорогие, как хорошо, что вы забежали! – я расплакалась.

- Эн-Ма не нада плакать! Не нада плакать! Ручки заживать харасо! Ручки делать Эн-Ма масаж! – они подскочили к моей кровати, шаловливо откинули одеяло и принялись за мои ступни.

- Девчонки, не надо, что вы! Я же уже знаю, что вы не служанки!

- Эн-Ма болеть, Эн-Ма нада палечить! Мы быстра. Госоподинэ не знать, чито мы зэдесе. Госоподинэ думать, чито Эн-Ма хотеть нас убить! Но мы знать, чито эта не такэ! … Эн-Ма слушать песня.

Нежными, но сильными пальчиками массируя мне ступни, пальцы, икры, близняшки запели. Это было прекрасно: необычайной красоты мелодия на два голоса, которой совсем не требовался аккомпанемент. Я расслабилась. Мне стало казаться, что через пальцы моих ног по жилочкам и венам проникает нежное тепло, которое заполняет выжженную пустоту внутри меня и выключает боль. Силы, которые никак не хотели возвращаться вот уже несколько дней, стали вдруг распирать меня изнутри, меня обуяла жажда деятельности.