Маловероятное 2.4.: Зелье Пандоры

Снейп пожал плечами:

— Если хочешь, считай так.

Она нахмурилась, снова выглядя полной подозрений.

— Итак, положим, ты знаком с кем-то из нас в будущем, поэтому и решил заморочиться. Допустим. Но ты приходишь сюда не предупредить, не сказать, кто победит в квиддичном чемпионате этого года, а успокоить. Сказать, что ничего не произойдёт. Какая странная цель: прийти и сообщить ни о чём. Где подвох? Что будет, если я не успокоюсь?

Снейп посмотрел ей прямо в глаза. Судорожно сглотнул. Да, мама никогда не любила ходить вокруг да около. И не следовало недооценивать её ум. О, Северус часто её не понимал, но не мог не признать: она была проницательной. Он мог бы соврать, но тогда она ему не поверит.

— Ты умрёшь слишком рано, — выдохнул он.

Её глаза полыхнули пониманием. Без страха и почти без колебания.

— Когда?

— Я не могу сказать точное время…

— Когда?!

— Через три с половиной года, — сдался Снейп. И быстро добавил: — Но теперь это не обязательно. Тебя погубил стресс, и неопредённость, и…

Она резко выпрямилась. Издала короткий тихий смешок, то ли снисходительный, то ли торжествующий:

— Значит, не всё ты знаешь, таинственный незнакомец из будущего. Меня убьёт сердечный приступ, верно? И ты поэтому решил, что всё дело в «стрессе»? Какое чудесное словечко, прямо как будто с аптекарем разговариваю… У меня врождённая проблема с сердцем, и моё «слишком рано» прошло уже много раз. Через три с половиной года? — она грустно усмехнулась. — Что же, это даже довольно много. И… — Эйлин посмотрела на Северуса, и её глаза снова полыхнули гневом, — я никогда не сомневалась в Тобиасе. Я и так верю, что он нас не подведёт. Кем бы ты ни был, ты, видимо, знаешь нас недостаточно хорошо. Или не хочешь замечать очевидного.

«Моё «слишком рано» прошло уже много раз». Эти слова ударили Снейпа под дых. Он, не глядя, сел на подлокотник дивана, неотрывно таращась на вытертый краешек ковра. Она никогда не говорила, что больна. Впрочем, она бы и не сказала. Врождённый порок сердца для магов — один случай на миллион. «Безнадёжный случай», — подумал он с каким-то отчаянным топким чувством в груди. Ни в те далёкие годы, ни даже с современными Северусу знаниями в области зельеварения, лечению он не поддавался. Вот она стоит напротив него, живая и звенящая от ярости, мучительно-знакомая, но всё равно обречённая. Выходит, он пришёл сюда зря?

«Нет, даже хуже, чем зря». Теперь Северус окончательно понял, что вины отца в случившемся не было. Или почти не было. А он… он позволил Тобиасу спиться, потерять себя и в конце концов умереть. «Разве бездействие — не такое же убийство?!» — вспомнилась реплика Скамандера. А вместе с ней всё встало на свои места. Нет. Кое-что Снейп всё ещё может сделать.

— Вы никому не сказали.

Он хотел добавить что-то ещё — про последствия, про то, что могли подумать люди, столкнувшиеся со смертью близкого человека, ещё вчера казавшегося здоровым. Но его голос пресёкся.

Он не смог продолжить. Но Эйлин поняла. Видимо, было что-то такое в его тоне, в выражении лица, во взгляде, что сказало ей про всё остальное. Она машинально потёрла ладони друг о друга. Её плечи на мгновение поникли — и сразу же развернулись ещё жёстче, словно чтобы поддержать её поколебавшуюся уверенность.

— И я не собираюсь им говорить. Я имею право на жизнь и смерть без жалости, незнакомец.

В её голосе проскользнула защищающаяся, почти извиняющаяся нота, наспех прикрытая показной бравадой. Даже ухмылка Эйлин показалась Северусу усталой и нерешительной. Она почти просила его дать ей право сохранить свою тайну. И это было настолько мучительно понятно, настолько близко ему, что Снейп едва не передумал. Но всё же заставил себя разлепить непослушные губы.

— Это разобьёт вашу семью. Ваши муж и сын… Не хотите рассказывать им — не надо, но сделайте хоть что-нибудь, чтобы потом они не винили друг друга!

Минута слабости миновала. Эйлин снова выпрямилась и презрительно усмехнулась, положив ладони на талию:

— Вы ещё не поняли? Я верю в моих мальчиков. Им будет тяжело, но они справятся. А вам, кажется, пора.

Она выпроваживала его, недвусмысленно подгоняя к двери, а он всё ещё был отнюдь не уверен, что она прислушается к его словам. Перед дверью Снейп обернулся и — от отчаяния, не иначе — заглянул в сознание Эйлин. Но едва успел поймать слабый отблеск мыслей о завещании, о письмах, которые Тобиас и Северус должны были получить после её смерти, о том, как быстротечно всё же это проклятое время… — как почувствовал слабый, но резкий толчок. Эйлин выкинула его из своего сознания. Он не давил, так что ей это удалось без труда. Её сопротивление ощущалось не столько болезненно, сколько обидно — эдакий ментальный эквивалент пощёчины. Снейп удивлённо посмотрел на неё. Эйлин только сухо усмехнулась:

— Тебя что, мама в детстве не учила не лазить по чужим мыслям без спроса?

— Моя мама учила меня только не попадаться… — одними губами пробормотал Северус.

И только потом понял, что сказал. Её глаза расширились, а взгляд заметался, силясь в одно мгновение охватить всё: его внешность, фигуру, манеру держаться… Она провела ладонью перед его лицом, словно смахивая невидимую завесу: попыталась нащупать почерк его магии. И отдёрнула руку, будто обжёгшись. В её взгляде читалась дикая смесь изумления, шока и — наконец-то — узнавания.

— Вот как… — прошептала она. — Вот как.

И добавила, впервые улыбнувшись по-настоящему:

— Иди. Я сделаю, как ты просил.