Истинная для Дракона

- Ты сошел с ума, Наос! — пророкотала сущность, не одна я подумала о его безумии. — Анна-Мария — моя истинная, моя будущая жена. С чего ты решил, что она твоя?

- Ты лжешь! — взвизгнул Наос, — как все в вашем гадком роду! Вы все обманщики! Как мой отец, обманувший мою мать, пусть бесконечной будет его вечность в черном небытии! Ты тоже сейчас отправишься туда! — Наос затуманился и начал расти, принимая суть дракона.

«О, боги! Разделенный на сущностей Этелхарт не может обернуться! И его сила слабее во столько раз, на сколько он разделился! Как бы ни был слаб Наос, Аден-Драйк в человеческой частичной сути слабее его раз в пять!»

Я собрала всю свою силу, направила к губам. Извернувшись, насколько могла (жуть, как заболела шея), я вновь отправила огненный шар в Наоса, в его сердце.

«Этелхарт! Ты должен объединить сущностей! Немедленно!»

Я всё-таки была скована, рисковала свернуть шею, а злобный красавчик Наос становился выше. Всё это отразилось на моей меткости: молния не попала ему в сердце, она впилась в пузо почти закончившего оборот дракона. Резкая боль не сбила Наоса с ног, а только разозлила его: зал огласился диким ревом, длинный хвост, нервно щелкая, крошил направо и налево, без разбора — где светлые, где темные.

А мне ответил Аден-Драйк: «Не могу! Слишком много демонов, они не дают сущностям собраться в одном месте!»

«Бог мой, зачем он вообще разделялся?! Неужели, битва приняла такой оборот, что ему пришлось это сделать?»

А Наос уже наступал на туманную фигуру Этелхарта, полыхая пламенем и выпуская пар из ноздрей. Жар не был страшен Аден-Драйку. И Наос, поняв это, просто принялся, размахивая крыльями, хвостом и лапами, швырять несчастную сущность, намеренно стараясь как можно сильнее припечатать её то к стене, то об пол, то о ребра колонн. Только вот взлететь не мог, как ни старался, силы маловато.

Смотреть на это было невыносимо. Я пыталась хоть чем-то помочь своему истинному, но наученный болезненным опытом Наос двигался быстро, и мои снаряды чаще всего лишь слегка задевали его громадное тело.

В какой-то момент я поняла, что дракон в слепой ярости бросает уже почти бездыханную сущность: энергия Этелхарта растратилась в нескольких одновременных поединках.

Рыдая, не помня себя, я закричала. Весь замок затих, сражающиеся замерли от душераздирающего крика горя и страдания — моего крика. Остановился и пораженный Наос, и в этот миг в его голову и сердце прилетели мои снаряды. Возможно, мне показалось, но морда Наоса-дракона стала по-детски удивленной: «За что? Всё — ради тебя!» И он рухнул с глухим грохотом. Я не знаю, убила ли я его, главное — обезвредила, хоть на время.

Я знала, что Этелхарта можно спасти, для этого он должен собраться воедино, рядом со мной. Но он без сознания — во всех своих сущностях. А кругом — беспощадное сражение!

«Друзья, умоляю, помогите Аден-Драйку добраться до меня!»

И битва разгорелась с новой силой — за каждую сущность Этелхарта. Особенно ожесточенными были поединки Старейшин Лонгвея и Мэйнарда с Дамианом и Колдером. Давно закончились гляделки и красивые перестрелки. На лицах застыла суровая решимость. Все тяжело дышали. С отчаянной яростью сражались Лин, Ли, Бардолфы, Мервин и Кей. И, конечно, кроме моих друзей, тех, кого я знала, здесь было много других светлых, а иначе полчища демонов давно одержали бы победу.

Колдер, сузив глаза, играл желваками. Его руки, как руки дирижера, управляли потоками энергии — летающей, стреляющей, взрывающейся. Мэйнард достойно отражал его атаки и довольно удачно атаковал сам. Столкнулись два равных по силе мага, и чем закончится их схватка, сказать было трудно.

Дамиан ехидно улыбался каждый раз, когда ему удавалось ускользнуть от энергетического пламени энергика-дракона Лонгвея. Он мог молниеносно вдруг появиться за спиной Старейшины, но отец близняшек, кажется, совсем не двигаясь, смотрел вдруг демону прямо в глаза, оказавшись к нему лицом. Светлая сила поглощала выпущенную глазами демона темную силу, не давая черному взгляду умертвить Старейшину.

Если у Старейшин поединки шли на равных, то положение остальных моих друзей на глазах становилось хуже: они устали, слишком много демонов — вьющихся в воздухе низших страшилищ особенно. Не будь я прикована к этому проклятому ложу, я давно уже сражалась бы плечом к плечу с «воинами света».

В тот миг, когда мне начало казаться, что вот-вот силы светлых будут сломлены, в зал буквально ворвался черно-золотой ураган: огромный мустанг, пышущий огнем из ноздрей, с золотоволосой наездницей! «Господи, Шаэлин!» А за ними еще чуть ли не табун черных мустангов. Мне казалось, что они топчут копытами всех подряд, но нет, изящные оборотни и воевали изящно.

Кроме них, с другой стороны в огонь схватки ворвались тигры! Неужели нашелся потерянный Старейшина из Совета? Это же просто чудо! Несколько белых красавцев плавно, но быстро пробравшись сквозь хаос, на спинах перенесли сущностей Этелхарта, их оказалось семь, прямо к ритуальному столу. А затем, с устрашающим рыком хищники ринулись в бой.

Я глянула вверх. Тень Земли слегка сдвинулась, и вот-вот должен был показаться краешек луны. И вдруг меня осенило! Я собрала силу и мягко подула в сторону сущностей — по очереди к губам каждой. Они зашевелились, застонали.

«Этелхарт! Соберись! Ты должен сделать это сегодня! Сейчас, здесь, на ритуальном ложе! Я помогу, главное, стань единым и поцелуй меня!»

Вокруг нас продолжал разрастаться хаос, но для меня всё и все замерли, как в стоп-кадре. На моих глазах сущности Аден-Драйка сливались в одного воина. Он становился всё четче, туманность исчезла и, наконец, в мои губы впился родной, любимый мой дракон.

LII

О, боги, кажется, Этелхарт не прикасался ко мне тысячи лет! И сейчас, стоило ему обхватить ладонями моё лицо, осторожно, будто пробуя на вкус, проникнуть языком в приоткрытый мой рот и потом в нетерпении покусывать губы, как моё тело задрожало от счастья, пронзенное тысячами тончайших иголочек сладострастия. Мммм.

Я мгновенно распалилась, сферы силы разрослись, нижняя наполнила всю меня болью желания: каждый миллиметр моей кожи умолял, чтобы губы истинного, наконец, подарили поцелуй.

Я с наслаждением каждым выдохом отдавала дракону свою Силу. И с радостью ощущала, как его губы становятся смелее, увереннее. Аден-Драйк не стал меня долго мучить: его руки, обласкав мои щеки, уши и шею, быстро добрались до воинственно торчащих сосков. Я выгнулась и застонала сквозь поцелуй, цепи загремели, и сейчас это ещё больше возбуждало. Пальцы мужчины сжали мою грудь, и сердце, будто пытаясь выпрыгнуть к нему в ладони, заколотилось, сбиваясь с ритма.

Этелхарт порывисто, в нетерпении обцеловывал мои плечи, шею и грудь. Его мощный жезл набух, тело дрожало от вожделения, но истинный сдерживал себя, не желая причинить мне боль. Пальцами правой руки он, не касаясь клитора, гладил мои лепестки, нежно проводя вверх-вниз. Невыносимо!

Мне не хотелось, чтобы он себя сдерживал. Не сейчас. Моё лоно уже давно переполнилось любовным соком, который начал тонкими ручейками медленно стекать по прикованной к столу ноге, щекоча и вызывая волны содрогания от слишком сильного желания. Грудь набухла и ныла, соски болели, клитор пульсировал, пронизываемый молниями сексуальной энергии.

Вдруг мне показалось, что мое тело начало слегка сиять, словно кожу позолотили. Я машинально глянула вверх. Тоооненькая полосочка Луны светилась, освобожденная от тени. А я изнемогала от предвкушения, от ожидания, от разросшейся вместе со сферами огненной похоти. Нежность и бережность дракона стали почти ненавистными.

- Этелхарт! Пожалуйста! Я хочу, чтобы ты сделал это… быстро, сразу… как хозяин, как дракон-воин!

- Но… Анна-Мария...

- Не думай ни о чем. — Я лукаво улыбнулась: — Я прикована цепями, так воспользуйся этим.

Аден-Драйк глянул с удивленным сомнением. Но потом его животная суть, получившая от меня добро, отбросила заботу и осторожность. С диким рыком он впился в мой рот, его пальцы безжалостно терзали моё тело, сжимая грудь, плечи, живот, бедра, ноги. Он нетерпеливо стонал и рычал, зубы и губы оставляли свои господские метки.

- О, да, мой господин! Мой истинный! — Кажется, от остроты ощущений я начала впадать в эйфорический транс. Боль была сладкой, долгожданной. Я дышала шумно, сквозь стоны и бессвязные взывания к любимому.

Наконец, пальцы его правой руки, сжав клитор, потом скользнув по лепесткам, проникли в лоно, нажали на особую точку. Я вскрикнула: тело пронзило током наслаждения, перед глазами заиграли вспышки.

- Мммм, какая ты... — дракон втянул воздух, — моя!

Хищно сощурившись, Этелхарт пристально взглянул в мои глаза. Не отводя взора, наблюдая, мой тиран быстро убрал пальцы и одним сильным движением резко вошел в меня на полную мощь своего оружия.

Мне показалось, мир рассыпался на мелкие осколки, и я слышу их звон. И каждый осколок взорвался вспышкой, мелькающей в глазах. А внутри меня — множество фейерверков: это сферы сошли с ума. Боль вырвалась криком и рыданием, которые умножились эхом и огласили замок, но я сама не слышала их за звоном в ушах. Перехватило дыхание, сердце затрепыхалось раненной птицей.

А дракон продолжал врываться в меня, ни на миг не остановившись. Я видела его довольный, властный взгляд, он наслаждался каждым моим вскриком, стоном, плачем. Но я сама так хотела. Каждый его толчок отзывался поначалу сильной тянущей болью, я прикрыла глаза и стиснула зубы, но вскрики всё равно прорывались.

- Открой глаза, Анна-Мария, я хочу видеть твой взгляд!

Я подчинилась. А деспот, сжав одной рукой мне шею, а другой — мой рот, ускорил темп. С большей силой, даже с каким-то остервенением он доказывал, кто хозяин моего тела. Огненные мои сферы подобострастно отдавали дракону Силу. В каждом новом толчке я чувствовала, как растет мощь моего истинного. Луна освобождалась всё больше, моё тело засияло ярче, а вместе с ним заблестело и тело Этелхарта. А вот взгляд его становился темнее и жестче. В моих глазах, полных муки и мистического ужаса, застыл немой вопрос:

«Неужели, ритуальный стол темных так действует? Или это я своим разрешением разбудила дремлющую жестокую суть дракона? Она ведь периодически вырывалась на волю».

Я почти не заметила, как прошла боль. Но миг, когда очередное вторжение оказалось вдруг удивительно приятным, я осознала сразу. Мои глаза сначала распахнулись в изумлении, потом затуманились и, как я ни старалась держать их открытыми, закрывались от сладкой истомы. Мои бедра стали сами двигаться навстречу яростному жезлу, без труда войдя в ритм, будто всегда это знали и умели.

Этелхарт убрал руки с моих губ и шеи. Глаза его радостно горели золотым огнём, пропала жесткость и хищность, он упоенно слушал мои стоны наслаждения. Он не снизил темпа, проникал глубоко и с силой, но это перестало быть похожим на насилие, я утопала в волнах эйфории.

Моя Сила перетекала в Этелхарта — то плавной рекой, то бурным водопадом, то фееричным фонтаном. Чем больше освобождалась Луна, тем ярче сияли золотом наши тела, мощнее становилась моя Сила, которой я с готовностью делилась.