Я убил Бессмертного — Том 3

Глава 17

В этом месте дорога вновь переходила из неровной и извилистой в более-менее приличную, и лошади восприняли эту перемену с облегчением. Что до самой Юнджи Арин, то она взирала на мир вокруг с привычным молчанием, погружённая в свои мысли. Мерный стук копыт и вечерняя прохлада способствовали этому по мере сил.

Юн разделял это молчание, хотя его подозрительные взгляды по сторонам говорили о том, что воин не позволяет себе уйти в мысли, оставаясь настороже. Он то и дело поворачивал голову, реагируя то на тихий звук, то на полёт птицы; всё-таки Юн был параноиком. Впрочем… кажется, это часть учения Школы Капли Крови? Они там все такие — ждут удара из-за угла в любой момент.

Юну вообще, похоже, не нравилась эта идея — что его подопечная будет учиться у мастера из другой школы. Школа Капли Крови считала своими врагами практически всех, и даже для собственных же соратников не делала исключений. Что ж, именно из таких и получались лучшие телохранители.

Юнджи Арин вспомнила, какого труда ей стоило убедить отца не посылать с ней целый отряд слуг и воинов. Пожалуй, если бы не репутация телохранителей из Школы Капли Крови — безупречных, неподкупных — он бы никогда не поддался на её уговоры. А то, что Юн думает о её будущем обучении… в конце концов, кого это волнует, пока он продолжает молчать и держать свои мысли при себе?

Гораздо больше Юнджи беспокоило то, что об этом думала она сама.

Мастер Хэджин Мун из Школы Позвоночного Меча. Она слышала, что мастер Мун был… молод, особенно на фоне других мастеров. Дарование, тренировки с ранних лет, и, как следствие — почётная степень в неполные тридцать…

Вот только ей, как дочери наместника, не нужны юные дарования. Ей нужны лучшие — везде и во всём. Сможет ли мастер Мун держать марку, соответствуя её статусу? Для остальных учеников — тоже аристократов, конечно, но рангом поменьше, её мастерства хватит, а как насчёт неё?..

— Госпожа.

Это были первые слова, сказанные Юном за последние часов шесть, и потому Юнджи вздрогнула от неожиданности. Голос телохранителя звучал хрипло и тихо, но вместе с тем отчётливо.

— Что…

— Нужно сбавить шаг, госпожа. Там впереди что-то есть, — три коротких ножа, соединённых между собой цепью, появились в руках Юна мгновенно и беззвучно; напряжение на лице почти не отразилось.

Юнджи вгляделась в дорогу впереди. Да, кажется… Лесная дорога в сумерках была различима с трудом, но что-то тёмное действительно виделось впереди. Девушка перевела взгляд на Юна; в его зрачках еле уловимо мерцали алые огоньки. Тот наверняка видит всю картину в деталях, или вот-вот увидит.

— Что там? — как можно небрежнее и безразличнее осведомилась Юнджи Арин, действительно заставляя лошадь ступать медленнее.

— Бойня.

Ответ телохранителя был короток и предельно доходчив. Никаких попыток смягчить, скрыть от госпожи правду не было и в помине. Впрочем, спустя секунду Юн осведомился:

— Госпожа, если желаете, я могу расчистить путь, пока вы подождёте здесь.

Юнджи лишь презрительно фыркнула.

— Мне не двенадцать, Юн. Если бы я не могла вынести вида трупов — какой толк было бы отправлять меня учиться боевым искусствам?

— Дело не в трупах, — коротко отвечал тот. — Я опасаюсь несработавших ловушек и недобитых злоумышленников, что могли бы причинить вам вред.

Ха. В этом весь Юн. Видеть опасность в каждом шорохе и пытаться её контролировать. Юнджи ничего не ответила, но лошадь не остановила, продолжив приближаться к месту бойни на одной с телохранителем скорости.

Тел было… около полутора десятков. Несколько умерли от вполне заурядных ран, таких, как арбалетные болты, но вот остальные…

— Что это? — вырвалось у Юнджи при виде иссушенных, будто выгоревших изнутри тел, с застывшими в агонии лицами и чёрно-кровавыми подтёками под глазами.

— Повстанческое отродье, — отозвался Юн, останавливаясь и спешиваясь. Оружие он держал наготове… но, на взгляд Юнджи, быть живыми эти существа не могли никак.

Повстанцы. Как дочь наместника, Юнджи, конечно же, много слышала об этих еретиках. Так называемый «Свет». Те на полном серьёзе считали Великих Мастеров демонами, а их дары — проклятиями; называли зверствами жертвоприношения и пытались навязать миру старую нелепую мораль, бытовавшую до прихода Великих Мастеров и основания Тёмной Церкви. То, что они напали на путников так близко к городу, конечно, настораживало… но всё-таки спрашивала девушка не об этом.

— Нет, — отозвалась она, тоже спешиваясь. — Я про… раны. От чего они умерли?

Судя по всему, повстанцы напали на карету и сопровождавших её слуг, перебили большую их часть, а затем… Брови Юнджи поползли вверх, когда она увидела нескольких мёртвых лошадей. Тех зацепило тем же, отчего умерли и остальные.

— Это сделал мастер, чья Сила достигла немыслимых пределов, — отозвался Юн. — Но что это за приём или школа, я сказать не могу, госпожа.

Ого!.. Чтобы Юн отозвался с уважением о мастере не из своей школы — дело почти немыслимое.

— Но он сам?.. — Юнджи подошла к распростёртому на земле обезглавленному телу в воинской одежде. — Погиб?

Юн не ответил. Застыв на пару мгновений, он вдруг ломанулся куда-то к обочине дороги; Юнджи метнулась следом и увидела, как он заносит свои ножи над лежащим телом…

— Стой! — повелительно выкрикнула она, и рука Юна буквально зависла в воздухе.

— Госпожа, — он явно был недоволен этим, — этот человек жив и может быть опасен.

— Что, если это тот, кто уничтожил повстанцев? — возразила Юнджи. — Посмотри, его одежда не похожа на их зелёные плащи.

— Она вообще ни на что не похожа, госпожа, — Юн опустил оружие, но всё равно стоял наготове; девушка не сомневалась, между его решением добить лежащего воина и самим убийством пройдёт не более секунды.

Насчёт одежды же… Да, Юн был прав. Странного покроя брюки и рубашка, незнакомого вида ботинки. Человек как будто был… неотсюда. Единственными знакомыми вещами были холщовая сумка на плече и…

Меч?

Костяной меч.

— Стоп, — нахмурилась Юнджи, подходя ближе. — Погляди на меч. Это же…

Она поморгала. Школа Позвоночного Меча?

— Ваш будущий учитель должен быть прибыть в город по этой же дороге, — отозвался Юн, уловив, к чему она клонит. — Несколькими часами ранее нас.

— Думаешь, это он?

— Или кто-то из его окружения, — пожал плечами Юн.

— У других не было меча, — Юнджи не вполне уверенно оглянулась на дорогу. — Юн… Он точно жив?

Тот лишь пожал плечами, так, словно вопрос не имел смысла.

— Дышит. Значит, жив.

Присев на одно колено, он залез рукой в сумку раненного и, покопавшись, вытащил оттуда сложенный свиток. Пробежавшись глазами, он протянул его Юнджи:

— Вот и ответ на ваш вопрос, госпожа.

Та взяла свиток. Так и есть. «Многоуважаемый мастер Хэджин Мун…» И дальнейшие словоизлияние. Ввиду того, что до аристократии города Хончи дошёл слух о ваших талантах, бла-бла-бла, не соблаговолите ли вы учить, бла-бла…

Итак. Человек, который должен был стать её учителем — лежит тут, единственный выживший в схватке с повстанцами-Светлыми. Так это… он уничтожил их всех?

Юнджи почувствовала, что впервые за всё время думает о мастере Муне с неподдельным уважением. * * *

Когда я пришёл в себя, уже снова светило солнце. Тело болело, как после трёх дней непрерывных тренировок в качалке, во рту ощущалась мерзкая сухость, а на лбу лежало что-то мокрое и тёплое. Промычав что-то сонное, я потрогал лоб — кажется, когда-то это был холодный компресс, но за прошедшее время он успел нагреться до комнатной температуры. Оторвав его от себя, я попытался встать и ощутил резку боль в голове.

Ничего, пройдёт.

Итак, я жив. Признаться, теряя сознание на обочине дороги я не был до конца уверен, что это хорошо кончится, но… вот я тут. Осталось понять, где это тут.

Сев на кровати, я огляделся. Вокруг была простая, маленькая и совершенно аскетичная комнатка. Кровать, табуретка, на которой, перепачканные кровью и травой, лежали мои вещи (на мне самом был надет какой-то серый балахон). Чуть поодаль стоял костяной меч — тот самый, что я забрал у мастера Муна — а на спинке кровати висела его же сумка.

Единственное окошко было притворено, но солнечный свет пробивался через щель в деревянных ставнях. Встав, я распахнул его и уставился на город, лежащий внизу.

Что ж, гадать о произошедшем можно было бы долго, но я не любитель бессмысленных викторин. Хочешь узнать ответ на вопрос — задай его вслух; даже если правду и не скажут, то хотя бы на неё намекнут.

Ясно одно: кто-то подобрал меня, пока я был без сознания, и привёз сюда. Кажется, это тот самый город, в который ехали Мун и Темнейший — замок, что я видел раньше, теперь находился совсем близко, в километре-двух отсюда.

Сколько времени я так пролежал? Стояло раннее утро, но никто не сказал, что это было утро следующего дня…

Дверь за моей спиной распахнулась, и кто-то вошёл в комнату. О. Как кстати.

— И сколько я провалялся? — уточнил я, даже не оборачиваясь. Если я хотел прикинуться мастером и важной шишкой (а лучше так, чем быть никем и начинать всё с нуля), то господский тон был очень важен.

— Всего одну ночь, мастер, — отозвался женский голос. — Напрасно вы встали, раны могут беспокоить вас…

— Не могут, — оборвал я. — Позволь мне самому решать, готов я встать или не готов.

Я обернулся. Девушка, стоящая в дверях, была по виду стопроцентной служанкой — простое платье, испуг в глазах. Кажется, это мой резкий тон так её напугал. Хм… если в их мире практикуются жертвоприношения и кровавые ритуалы, может, она боится, что за провинность и её отправят в расход?

— Господин, простите, — она начала кланяться, как заведённая, — но я лишь беспокоилась…

— И напрасно, — я поправил на плечах свой «больничный халат». — Лучше ответь на мои вопросы. Где я?

— В Хончи, куда вы и направлялись, — в голосе служанки слышалось облегчение. — Вы были обнаружены раненным на дороге, но…

— Мастер Мун! Мастер Мун!

Крик, раздавшийся ещё из коридора — кому-то очень не терпелось добежать до меня. Топот шагов становился всё громче, и в дверной проём влетел низенький толстячок с тонкими бородкой и усами. Служанка едва успела отойти в сторону.

— Господин Мун, — счастливо улыбаясь, будто увидел лучшего друга, вновь произнёс он. — Как я рад видеть, что вы в порядке…

— А новости быстро разлетаются, — ответил я. — Я поднялся с постели две минуты назад, а вы уже тут.

— Я увидел вас в окне, — кивнул толстячок. — Вы не представляете, как мы волновались за вас…

Угу, конечно. С чего бы это?

— Всё было настолько плохо?

— Засада повстанцев — так близко к городу, — толстячок сокрушённо покачал головой. — Гибель прелата Хо и так легла чёрным пятном на Хончи, а если бы ещё и вы погибли…

— Я не настолько непрочен, — тонко улыбнулся я. — Кстати, вы ничего не забыли?

— А? — толстячок растерянно полупал глазами.

— Представиться, — подсказал я.

Хитрость удалась, и меня действительно приняли за мастера Муна. Голова настоящего мастера обратилась тучей кровавых брызг, а я, даже теряя сознание, сжимал его меч. Что ж, это означало одно: местные шишки не знают, как выглядит настоящий мастер Мун.