Драконы ночной смены

— Не только драконы хотят больше, чем имеют, — сухо сказал Ён.

— Да, боги тоже могут быть гадами, — согласилась я. — Это все в мифологии. Но я все еще не пойму, как ты не знала.

СЗД беспомощно пожала плечами.

— В мою защиту — он скрыл себя довольно сильно.

Тут я не могла спорить. За то время, когда мы были в его кабинете, Геймскипер назвал себя богом арен, чемпионов, сильных, СЗД, и я еще не все запомнила. Он хотел быть многим, и я не знала, откуда именно он был.

— Он — бог арены, — сказала доктор Ковальски.

Я моргнула, подняла голову и увидела, как наставница вернула свое тело, что все еще выглядело жутко, хотя я видела это десятки раз.

— Я поискала информацию, пока СЗД была там с тобой, — она заговорила тоном лекции, который был врожденной чертой всех профессоров. — Многие боги связаны с аренами по всему миру. Нынешний Геймскипер — смесь тех старых сил, что объясняет его простое лицо. Боги, которые должны быть многим для многих людей, всегда обладают неприметным видом. Но, хоть поклонение ему — древнее дело и широко распространенное, он никогда не был большим богом. Не как смерть, война или идея города. Потому он исказил себя, чтобы соединить арену с идеей СЗД. Он пытается подняться.

— Бог арены не из тех, кого устраивает только его роль, — согласился отец. — Он хочет чью-то еще территорию, особенно, если видит, что ее хозяин слаб.

— И он может это сделать? — спросила я. — Боги — боги своей стихии, да? Жизнь в городе может быть сложной, но СЗД — не арена. Он не может прийти и забрать город, да?

— Я не знаю, что он может, — тихо сказала СЗД, снова захватив тело доктора Ковальски. Она села, подавленно, на вскопанную землю в саду. — Смертные Духи созданы людьми, и если люди в чем-то хороши, так это в изменении мнения. Я пыталась использовать этот талант и измениться. Потому ты тут, не забывай.

Она подняла голову и улыбнулась мне, а потом снова склонилась.

— Но я не думаю, что это работает. Я старалась быть лучшим городом, но улучшение социального положения не привлекает столько внимания, сколько арены смерти. Ты видела туристов. Геймскипер известен во всем мире, и он становится больше.

— Но он не может стать больше тебя, — сказала я. — Он — просто площадка. Ты — целый город! Город, внутри которого он находится. Это делает тебя больше.

— Географически — да. Но я — не Дух Земли. Я богиня людей, лицо того, как люди видят СЗД. Все, кто живет тут, знают меня, но мир больше, чем Детройт. Если арена Геймскипера — первое, о чем будут думать остальные на планете, слыша мое имя, то он дух города, а не я.

Я не могла поверить ушам.

— Хочешь сказать, что он может заменить тебя? Разве ты не должна сделать что-то с этим раньше?

— Что я могла? У меня не так много законов, а он всех слушался! И он — тот, что пришел в СЗД, чтобы подняться в мире, это я поддерживаю. Я не знаю, было ли это все время его планом, или ему повезло попасть в мою слепую зону, но он обратил мою натуру против меня. Я не могу прогнать того, кто преследует мечту, даже если эта мечта — заменить меня. Это идет вразрез с тем, кто я!

Я скрипнула зубами до боли в челюсти. Проклятые боги. Почему они не были сильными, когда нужно? Серьезно, куда делось старое доброе возмездие богов?

— Почему ты не можешь отбиваться? — спросил папа, озвучивая мои мысли. — Не в твоей натуре подавлять чью-то мечту, но и не в твоей натуре сдаваться. Нарушитель построил крепость на твоей территории. Почему ты не можешь разбить ее?

Богиня раздраженно вздохнула.

— Думаешь, я не пыталась? Почему, по-вашему, он на дне Рентфри под кольцом постоянно движущихся зданий? Я толкала его вниз изо всех сил годами, и он все равно зарабатывает каждую ночь!

— Тогда передвинь здание в него, — предложил Ён. — Разве не ты город, где выживает только сильный? Если он забирает твою землю, обрушь яму Рентфри на его голову. Так я сделал бы.

— Да, ты ведь дракон, — буркнула она. — А я пытаюсь больше не быть таким городом. Применение закона на равной основе — это черта между свободным городом и продажным. Если я хочу быть хорошим местом, где люди свободно преследуют мечты, мне нужно следовать своим правилам. Я не могу бросить здание на кого-то, потому что он мне не нравится.

— Он поймал моего папу в кровавый кокон и попытался убить нас обоих стражами, — напомнила я. — Это ли не повод для божественного наказания?

СЗД скривилась.

— Технически, он не запирал вас, вы не просили выпустить вас. И вы начали атаку, разбив его дверь, так что стрельба после этого может расцениваться как самозащита.

Мой отец фыркнул.

— Ты богиня или его адвокат?

— Города основаны на законах! — закричала она. — Серьезно, какую часть из «определена своей землей» вы не понимаете? Если хотите отомстить Геймскиперу, испортив ему вид парковкой или закопав его в заоблачных счетах за воду, я к вашим услугам, но я не могу ударить по нему прямо. Я прогнала Алгонквин из своего города, потому что иначе я не существовала бы. Я билась за тебя, потому что ты была моей жрицей, а Белая Змея нарушала мои законы, но ситуация с Геймскипером сложная. Борьба с ним требует борьбы с частью того, кто я, потому что он не во всем ошибался. Я — город, где такие, как он, могут процветать. Если я сокрушу его, сокрушу себя, а я так не могу.

Я раздраженно вздохнула. Я понимала ее точку зрения. Я гордилась тем, что моя богиня придерживалась своих законов, а не вела себя как жестокий хаотичный город, какой ее многие звали, но ее настойчивость серьезно мешала нам, и будет только хуже.

— Я понимаю тебя, — сказала я, стараясь сохранять голос терпеливым. — Но нам нужно что-то делать. Геймскипер уже откусил кусок Рентфри. Если он проведет бой с драконом, кто знает, насколько больше он станет? И Ник умрет, а я не могу это допустить.

— Знаю, — сказала моя богиня, вставая на ноги. — И я не сказала, что сдалась. То, что я отказываюсь сбросить на него здание, не означает, что я буду стоять в стороне и ждать, пока Геймскипер украдет мой город. Быть СЗД — моя мечта. Я не дам ему забрать это.

— Отлично, — моя надежда стала сильнее. — Как нам его остановить?

В саду стало тихо.

— Ты можешь закрыть Рентфри в тот день? — спросил отец. — Геймскипер тянет магию из толпы. Если Кос будет биться, но зрителей не будет, он ничего не получит.

— Я могу попробовать, — сказала город. — Но в Рентфри миллион входов, и Геймскипер управляет всеми, так что он сможет, скорее всего, обойти мои барьеры. И есть еще телезрители. Таких зрителей больше, чем может уместиться на арене, и я ничего не могу поделать со спутниковой связью.

— И Ника все равно съест дракон, — недовольно добавила я.

Отец и СЗД выглядели так, словно не переживали из-за этого. Я стала злиться, но тут в голову пришла новая идея.

— Что насчет Миротворца?

На лице отца проступило отвращение.

— А что он?

— Духи — не единственная сила в этом городе, — я повернулась к СЗД, раз Ён не хотел это слушать. — Геймскипер не нарушает твои законы, но Дракон Детройта не потерпит то, что дракона заперли в клетку и заставили биться в дуэли со смертным на его территории. Этот бой плюет в лицо всему, за что он выступает. Как только он узнает, что происходит, ему придется что-то сделать, так расскажем ему! Мы сможем уговорить его разбить арену за нас.

— Он и его последователи разбивать умеют, — сказал отец. — Но вовлекать Миротворца — плохая идея.

— Конечно, ты так думаешь. Он тебе никогда не нравился. Но мы не можем позволять твоим предрассудкам…

— Это не предрассудки, — сухо сказал Ён. — Это факт. Миротворец — жалкое подобие дракона, но даже у него есть пределы. Ему может не нравиться то, что делают с Белой Змеей, но она не была частью его альянса, и он не обязан лететь ее спасать. И если верить Геймскиперу, Белая Змея подписала контракт на бой на арене, как и все, значит, ее бой не запрещен правилами СЗД. Уверен, Миротворец попробует что-то сделать, потому что тот идиот не может не влезть в ситуацию, но если он ворвется с пылом огня, Геймскипер сможет — и будет иметь право — все ухудшить. Если станет плохо, мы окажемся в ситуации, где СЗД придется защищать врага от союзника, а это не то, чего мы хотим.

— О, да, — мрачно согласилась СЗД. — Это было бы кошмаром.

Я откинула голову со стоном, ненавидя то, что они были правы. Миротворец звал себя Драконом Детройта, но он и другие драконы в этом городе были тут, потому что СЗД позволила это. Если он нарушит ее правила, даже ради хорошего повода, ей придется обрушить гнев на него, как на любого. Уверен, Геймскиперу эта ситуация понравится.

— Ладно, — сказала я, потирая ноющие виски. — Драконов позвать не выйдет. Что еще у нас есть?

Снова стало тихо, это разозлило меня сильнее. Мы были богиней, драконом и магом. Мы должны что-то сделать, но я не могла понять, что. Геймскипер заблокировал все варианты. Я не могла даже подкупить Белую Змею, потому что а) ее гордость не позволила бы проиграть человеку в прямом эфире, и б) проклятие посчитает это как жульничество и отрубит голову Нику. Даже если я найду Нику пистолет против дракона, это даст Геймскиперу лучший бой и сделает его сильнее. Я пыталась представить исход, при котором ненавистный дух арены не выйдет победителем, когда глаза отца загорелись.

— Мы могли бы освободить Белую Змею.

Я уставилась на него, ощущая себя глупо из-за того, что сама не подумала об этом. Я переживала о том, как остановить бой, не убив Ника, но Геймскипер уже признал, что звездой был не Злой Пес. Все придут смотреть на бой дракона, а не на него. Убери дракона, и все зрелище будет убито.

СЗД думала о том же, потому что она просияла.

— Это фантастичная идея! Как нам это сделать?

— Сначала нужно ее найти, — отец посмотрел на меня. — Я был скован, но тебе Геймскипер показал, где ее держат, да?

Я быстро закивала, а потом покачала головой.

Он показал видео, но я не знаю, где та камера. Судя по всему, она под землей, но таких мест много в городе.

— Но я бы это видела, — СЗД повернулась к моему папе. — Он явно держит ее под ареной. Она тянется глубоко вниз, и только там он мог поместить ее, чтобы я не заметила.

— Значит, она там, — сказал Ён. — Я могу проходить сквозь стены, меня не видно на камерах, так что я отправлюсь и отыщу ее. Если я найду ее этой ночью, завтра мы сможем ее освободить. Главное — действовать быстро. Никто не ожидает новой атаки так быстро после поражения, и когда он заметит, что мы сделали, будет слишком поздно. Он не сможет заменить ее другим драконом. Нет дракона — нет боя.

— Звучит хорошо, — сказала я. — Но есть одна проблема.

Папа с любопытством посмотрел на меня, и я вздохнула.

— Белая Змея ненавидит нас, помнишь? Если мы освободим ее, она первым делом попытается убить нас. И мы не знаем ее ситуацию. Даже если мы выпустим ее, и она сожжет нас, она все еще может сразиться с Ником, чтобы выполнить сделку с Геймскипером. Или сделать это назло. Я не удивилась бы.

— Она сделает такое, если у нее будет шанс, — согласился папа. — Но ты должна понять кое-что о моей сестре: она в первую очередь трусиха, потом — дракон. Она ненавидит меня так же сильно, как я — ее, но в первую очередь она верна себе. Уверен, ее жажда мести горит ярко, как всегда, но если она поймана, как я думаю, то она не выберет шанс убить меня выше своей свободы.