Одинокий Шквал

Шквал поднял затравленный взгляд на жену. Та сочувствующе смотрела на него, тихо вытирая слёзы.

— Я могла с закрытыми глазами менять шкоты на нашем корабле, любимый. Легко балансировала на реях в любой шторм. — Её горькая улыбка ранила так же сильно, как и её слёзы. Но куда больше боли причиняли её слова, которые теперь казались столь очевидными. — Как же ты мог поверить, что я не устояла на стуле?

Перед взглядом поплыло, и Шквал схватился за голову. Казалось, что в черепной коробке грохочет кузнечный молот. Борода намокла от слёз, а в груди, как в клетке, бился о рёбра рвавшийся наружу отчаянный вой.

Первые годы он винил море. Затем — самого себя. А истинный виновник всё это время восседал на троне и с готовностью принимал клятвы Шквала, его трофеи и его жертвы. Шквал стиснул челюсти так сильно, что зубы скрипнули. Он положил у ног Ульфрика ключи от каждого владения Скайрима, свою честь и свою совесть. Зачем? Чтобы в конечном итоге узнать о том, что верным псом служил убийце собственной жены?

Келда обернулась к другим призракам — потрясённые, они безмолвно взирали на развернувшуюся сцену. Молчал даже Туллий, скрестив руки на груди.

— Уходим, — твёрдо сказал, наконец, имперец, обращаясь к духам. — Зачем бы каждый из вас ни пришёл к нему сегодня — сильнее, чем он сам, вы его не накажете.

Духи погружались в морскую пучину один за другим. Наконец, с коротким кивком, растворился и сам Туллий. Келда грустно улыбнулась.

— Откажись от него, любимый. Покинь Виндхельм и живи, наслаждайся жизнью за нас двоих.

Она медленно таяла в предрассветном мареве. Шквал в отчаянии потянулся к ней, пытаясь удержать.

— Не оставляй меня! Келда, прошу, родная!

Не уходи. Не снова! Только не сейчас, когда грудь жёг огонь страшной правды, когда всё привычное и правильное разбилось на осколки, когда, оставшись наедине со своими мыслями и своей виной, он окончательно сойдёт с ума.

Она потёрлась неосязаемой щекой о его ладонь и исчезла. Через секунду на горизонте показалась тонкая полоска солнечного света: наступало утро. Шквал судорожно выдохнул.

Рассвет заливал небо, а Шквала окутало мраком. Келда покинула его и вслед за ней улетучилась последняя крупица надежды. Шквал стоял на корабле, полном магов, оборотней и клятых некромантов и понимал, что развернуться и уйти сейчас уже не сможет. Не выйдет у одного — против всей команды. Шанс появится лишь в Хай-Роке, когда драккары причалят и войско Ульфрика развернёт вторжение — но больше смотреть на то, как погибают невинные люди по вине тирана, Шквал не мог. Сказать по правде, Шквал не мог — и не хотел уже больше ничего.

В своё время король не желал отпускать его — Шквал знал, что у него на это были веские причины. Глядишь и теперь, без лучшего морехода Виндхельма, верного флотоводца Братьев Бури, морская кампания Ульфрика окажется не такой победоносной? Довакиновы прихвостни перегрызутся промеж собой за звание нового адмирала и, зная их, Шквал понимал: вряд ли подобный разлад приведёт к успешной атаке. А раз так, пусть такой исход и будет его местью. Шквал почти улыбнулся этой мысли. По-хорошему, надо было забрать с собой и корабли, но чёртов Довакин предусмотрел все — драккары было ни сжечь, ни потопить.

Келда просила его покинуть Ульфрика и жить. Однако разве теперь, зная всё, понимая истинный размер своей вины и последствия своей ошибки, он сможет? Разве сумеет снова быть счастливым? Да и она сама говорила, что ждала его…

Шквал больше не хотел заставлять жену ждать — ни минутой дольше. Келда и море — две половинки его сердца, которых никакой Ульфрик больше не сможет ни отнять, ни отравить — были прямо тут, до них рукой подать. Шквал, не задумываясь, перекинул ноги через борт, представил на секунду глаза любимой и спрыгнул.

Ледяные волны сомкнулись над его головой. Остекленевшие глаза Шквала уже не видели, как едва различимые в тёмной воде призраки уносили прочь новую душу.