Приманка

— И не все письма пойдут через магическую почту, — угадала я ход его мыслей. — Некоторые передадут на словах или с оказией. Слишком много людей хотело бы ее найти, не все поверили легенде о перевернувшейся лодке.

— Я тоже не сразу поверил, — признался маг, с неохотой возвращая меня на мой стул. — Но два года ни слуху ни духу. Да и ты исправно носила траур. И во владение салоном вступила без сомнений.

— Я выкупила его у тетушки, она тоже не накопила на этом ремесле золотых гор. Да и помогала не только мне. Почти каждый месяц определяла к хорошим людям то сирот, то обманутых белошвеек, — вздохнула я и снова устроила голову у него на плече, ведь писать ему это не мешает?

— А потом?

— Пришлось срочно продавать салон и приобретать Глоэн. Вот сейчас даже вспомнить страшно, что я могла бы его не купить, а ведь почти уже выбрала заброшенный постоялый двор в Западном предгорье.

— Серьезно?

— Куда уж.

Танрод снова бросил стило и вцепился в меня так крепко, что дыхание перехватило.

— Это действительно страшно, Вели, — опомнился Род, лишь когда я начала задыхаться от жарких поцелуев, — хотя мне хватило и того раза, когда ты сбежала. С тех пор я знал, что никогда не отпущу… но ты имеешь дар все перевернуть вверх ногами.

— Просто ты никогда не умел отчетливо объяснять свои действия, — вздохнула я. — И вообще выглядел очень подозрительно.

— А Кэрдон, наоборот, до сих пор не доверяет тебе.

— Он больше ревнует, — засмеялась я. — Не может сообразить, что Гили мне младшая сестра по несчастью. Ведь ее тоже собрались продать ненавистному мужчине.

В моей шкатулочке раздался сигнальный звон, и я поспешила ее открыть, Луизьена вполне могла ради осторожности использовать выцветающие чернила.

— Ну что там? — сдерживая любопытство, отстранился Танрод, давая мне прочесть, но я подвинулась ближе.

Какие уж тут тайны?

«У Жанетт через час», — было написано там, и понять это, кроме меня, могли только два человека.

— Далеко это?

— Часовня Святой Матери на набережной, — пояснила я. — Но мне придется переодеться.

— А мне?

— Тебя я проведу, но лучше бы в личине какого-нибудь старичка или старушки.

— Тогда пойдем из дома Кэрдона, оттуда всего сотня шагов, — решил Танрод и нехотя отодвинул меня от себя: — Иди переодевайся.

И когда я уже поднималась по лестнице, вдруг тихо и напряженно спросил:

— Вели, а до Саркана я тебе нравился?

На несколько мгновений мир вокруг замер и сузился до разделявших нас нескольких шагов. Вспыхнула возмущением воспитанная монахинями леди Вельена, точно знавшая, как неприлично целомудренным девушкам признаваться в симпатии мужчинам, пока те не станут законными мужьями. И замерла в тревоге шпионка Эвелина Бенро, выслушавшая сотни историй о том, как в одночасье от недопонимания, недоговоренности и простой девичьей стеснительности рушились замки светлой любви и мосты счастья.

— С той самой минуты, как вышел на крыльцо моего дома босой и в расстегнутой рубахе, — еле слышно пробормотала победившая Эвелина, заливаясь непривычно жарким румянцем.

Грохнул упавший стул, и в тот же миг Танрод возник почти рядом, на соседней ступеньке. Потянул меня к себе, заглянул в лицо — и мы снова на несколько минут позабыли обо всем на свете.

— Вели… — наконец прошептал он, опомнившись первым, — тебе же нужно платье…

— Успеем, — отмахнулась я. — Ведь праздновать будем не сегодня?

— Посмотрим, — загадочно произнес Танрод и огорченно вздохнул: — Я должен написать еще несколько писем. Ты долго будешь переодеваться?

— Минут пять, — честно сообщила я.

— Так быстро писать я не умею, — неохотно отстранился он, и мне пришла в голову отличная мысль.

— А я посижу около тебя.

— Вели… — Мужские руки снова сомкнулись на моей талии, и лорд насмешливо выдохнул на ухо: — Это замечательная идея, но писать рядом с тобой мне не так-то легко.

— Теперь я понимаю, на что намекала сестра Гелия, — «опечалилась» я, и жених начал тихо смеяться. — Ладно, ты меня уговорил, буду одеваться десять минут… или поиграю с Кышем. Все, иди, Луизьена любит точность.

И решительно ушла… но не с первого раза. Похоже, Танроду понравилось, что у нас есть в запасе целый час.

Как выяснилось вскоре, десяти минут даже маловато, чтобы запудрить горящие румянцем щеки, замазать бледной помадой припухшие губы и согнать с лица блаженное выражение.

Зато потом я была вознаграждена потрясенным лицом Танрода, неожиданно для себя обнаружившего сидящую в уголке столовой монашенку со скромно опущенным взором и сложенными на коленях руками, перебирающими дешевые четки.

Сдержать невольно скользнувшую на губы улыбку я не сумела, и заметивший это лорд дознаватель тотчас двинулся ко мне.

— Вельена…

— Нам пора идти, — предупреждающе выставила перед собой ладони. — Ты еще должен превратиться в старичка.

Род послушно кивнул, но в портал внес меня на руках, и хотя раньше мне всегда казалось слишком показным и откровенным подобное поведение влюбленных парочек, теперь я почему-то ничего не имела против.