Как не потерять работу

— Идите в дом, — не то попросила, не то приказала моя спутница, указав на дверь.

Я кивнул, переступая порог. Тут было так же тесно, как на дворе, — валялась ветошь, охапка хвороста, пара разломанных бочек. Переломать здесь ноги было проще простого — даже пол оказался неровным из-за того, что некоторые доски настила прогнили и отвалились.

Чисто по привычке я коснулся рукой амулета, сосредотачиваясь и проверяя ауру этого места. Если где-то под полом зарыты останки игоши,[19] ничего удивительного. Может быть, удастся его нейтрализовать?

«Очнись, идиот! — взвыл внутренний голос. — За тобой гоняется городская стража, твоя жизнь висит на волоске. Неизвестно, что задумала эта девчонка и не ворвется ли сюда вот-вот погоня, а ты собираешься духов закликать? Делать больше нечего?»

Я не успел ответить — практически сразу произошло два события.

Во-первых, я что-то почувствовал в дальнем углу сеней, за кучей обломков. И во-вторых, дверь открылась и в сени вступила давешняя девушка. Ведро на сей раз было полным. Она ойкнула и чуть не выскочила назад, поздно заметив меня:

— Вы т-тут?

— А где мне еще быть? Ты сама…

— Я думала, вы в горницу пройдете. Что ж тут стоять?

— Без тебя? Кроме того, там, в углу, что-то есть. Я чувствую. Надо разобрать весь этот хлам и попробовать разрыть пол. Не думаю, что там что-то опасное, но…

— Не сейчас. — Девушка распахнула дверь в горницу, первой переступая порог. — Мамо, ты только посмотри, кого я привела!

Я тихонько последовал за девушкой. И лишь оказавшись в бедной полутемной горнице, сообразил, где я видел этот двор, эти сени и эту девушку. Потому что с лавки мне навстречу осторожно, словно никак не могла привыкнуть нормально двигаться, встала та самая женщина, которую я спас месяц назад.

— Это вы, господин? — произнесла она. — Мы рады… Дара, подай гостю воды!

— Мамо, за ним городская стража охотится, — сказала девушка, ставя ведро на лавку у печи и принимаясь за хозяйственные хлопоты. — Он посидит немного у нас, ладно?

Я тихо присел на лавку, озираясь по сторонам. Тут почти ничего не изменилось — разве что пропала аура смерти и боли, в углах было меньше пыли и мусора, зато на вытертом ковре возились несколько малышей.

— Мы с мамой присматриваем за соседскими детьми, — объяснила девушка, возясь у печи. — Немного платят… тем и живем… А мои братики на улице гуляют.

— Из-за чего вас преследует стража? — поинтересовалась женщина.

Я решил не скрываться — нечего подводить людей:

— Этой ночью убили сына градоправителя…

— Вайду? — встрепенулись мать и дочь.

— Да.

— И это сделали вы? — В глазах женщины загорелся странный огонек.

— Нет, но… Меня видели рядом с трупом. Я догадываюсь, кто это сделал, но ничего не могу доказать.

— Наконец-то! — Женщина выпрямилась, заулыбалась, даже как-то помолодела. — И на нашей улице праздник.

— Не понимаю…

— У нас никто не любит градоправителя, — негромко, словно стесняясь своих чувств, произнесла Дара. — Он хочет, чтобы город выглядел красиво, и для этого разрушает старые дома, снося целые улицы. А тем семьям, кто там живет, предлагает купить жилье в новых домах. А если нет денег на новый дом, придется уезжать из города.

— А куда я подамся? — заговорила ее мать. — Вы мне помогли, спасли жизнь, но здоровье у меня не очень-то… На селе нужны работники. Кто там меня возьмет такую больную, да еще с детьми? Остается только нищенствовать, да и то не здесь. Если нет своего дома, в Добрине тебе делать нечего. А доберемся ли мы в другой город, не знаю… Он так снес уже три улицы. И половина их жителей вынуждена была покинуть город. Мы все ждали, когда черед дойдет до нашего переулка, но теперь у него убили сына. Теперь он узнает, что такое горе!.. И вы знаете, кто его убил?

— Догадываюсь, — осторожно ответил я.

— Кто бы он ни был, этот человек сделал большое дело, — произнесла женщина.

Я ничего не ответил на эти слова. Разговаривать вдруг пропала охота — и тем более упоминать градоправителя другого городка, Больших Звездунов, Анджелина Маса.