Сварог. Компиляция. Книги 11-24

Насчет второго эксперимента он не врал. Коли уж в их распоряжении оказались все восемнадцать тарелочек, не было смысла беречь их. На сей раз, не затягивая, по второй выпалили уже известной комбинацией — как и следовало ожидать, сработало, все повторилось…

— Вполне достаточно этой записи и двух экспериментов, — повторил Сварог напористо. — Вы, конечно, можете сказать, что ничего не подозревали, понятия не имеете о секрете подарков. Может быть, и правда не имели. Но такое заявление автоматически означает, что вы все же были в заговоре. И уже не имеет никакого значения, знали или нет. В таких делах лишаются голов и главари, и простые исполнители. Вполне достаточно уже имеющихся улик, чтобы отправить вас на плаху. Учитывая отношение ко всему императрицы, обоих принцев короны и Канцлера, другого приговора и ждать не стоит. В конце концов принцев крови у нас, простите за хамство, как собак нерезаных… Если вы лишитесь головы, Империя от этого ничего не потеряет, наоборот — другим будет впредь наука, чтобы сидели, как мыши под метлой и ни во что не ввязывались. Самое скверное в жизни человека — когда требуется наглядный пример, и именно ему предстоит в этой роли выступить. В нашем случае примером должна служить скатившаяся с плахи голова, — он собрал бумаги и флешки, уложил их в портфель и старательно его застегнул. — Разговорам подходит конец, пора принимать решение — вам принимать, я имею в виду. Могу только добавить: конечно, мы знаем не все, врать не буду, но знаем главное. С покушениями ничего не выйдет. Все до единого ваши подарки потихонечку изъяты и заменены безобидными копиями… В полной боевой готовности, как выражались в старину, все, способные держать оружие. Любую попытку переворота мы задавим, не стесняясь в средствах. Несколько кусочков головоломки еще не уложены, правда — и вы один из них, не более того. Вполне возможно, вы не просто «живое знамя». Человек вашего ума мог и не удовлетвориться столь незавидной, по сути, ролью марионетки… а то и потребовать гарантий в виде дополнительной информации. Я поставил себя на ваше место… Лично я непременно потребовал бы такой информации — чтобы решиться впутаться в такой заговор, нужно получить полную уверенность, что вы имеете дело с серьезными и сильными людьми, это азбука любого заговора, никто не верит не подкрепленным аргументами обещаниям… Умный человек всегда требует более-менее убедительных доказательств. Орк, как человек умный и изворотливый, такие доказательства получил в свое время — и не мог предполагать, что за ним уже наблюдали… Как и за вами. Ваш кусочек головоломки не главный, но нас он тоже интересует. Не буду врать, что мы знаем все — но знаем достаточно, чтобы отправить вас на плаху. В то время как другие из наших рук благополучно выскользнут. От вас останется только пепел, а они будут разгуливать на свободе и радоваться жизни… — он резко изменил тон. — Все, Агеляр, — он и не подумал добавлять титул. — Кончились задушевные беседы. Либо будете откровенны, либо отправитесь в замок Клай. Повторяю, в случае полной откровенности останетесь на прежнем месте в прежнем положении, императрица гарантирует. Лгать я вам не собираюсь. Можете, в конце концов, спросить ее. Она тоже не станет унижаться до лжи такой персоне… как вы. Если вы будете для нас полностью безопасны — черт с ним, живите. Только не думайте слишком долго, времени у меня много, но и дел посерьезнее немало. Вы мне уже не так уж и интересны. Найдется, кому поручить вести дальнейшие допросы… Ну?

Ну вот, собственно, и все, подумал Сварог. Либо он сломается, либо откажется говорить, других вариантов попросту нет. Улик против него и в самом деле достаточно для плахи. Пусть им дальше занимаются специалисты Канцлера в оборудованной по последнему слову науки и техники пыточной, вряд ли ему поставили такую же защиту, что Брашеро — они ведь чувствовали себя в полной безопасности…

Он ощутил прилив злобного торжества: лицо принца стало именно таким, каким оно бывает у людей, когда они ломаются и понимают, что другого выхода нет. Он слишком многое теряет вместе с жизнью, а рисковать ею или ставить на кон у него, в отличие от Орка, навыка нет. Орк, битый жизнью и не раз смотревший смерти в глаза, моментально сдал все и всех, когда понял, во что впутывается. А уж этот…

Принц поднял на него глаза. Прежняя ненависть куда-то сгинула, осталось простое желание жить, и жить по-прежнему…

— С императрицей я связываться не буду, — сказал он мрачно. — Если уж обманывают, дают любые клятвы, а если нет… — и продолжал тусклым, бесцветным, безжизненным голосом. — Вы не представляете себе психологию людей, имеющих права на престол, но понимающих, что никогда на него не взойдут, так и проживут жизнь в длинной очереди возможных претендентов… Она несколько отличается от психологии других людей… И порой хватаешься за шанс…

И совершенно при этом не думаешь, через сколько трупов — причем трупов твоих родственников — придется переступить, мысленно закончил Сварог. Нет, сейчас ему нельзя читать мораль, если вообще будет на это время.

— Самое занятное, что я вас понимаю лучше, чем другие, — сказал Сварог. — Потому что я еще — и земной король. И мне, что скрывать, приходилось иногда переступать через кровь… Вот именно, особая психология…

Старый прием, избитый и затасканный, но действует до сих пор — допрашиваемый должен увидеть в сыщике пусть и не друга, но родственную душу, способную многое понять, в отличие от «обычных» людей… Подействовало, кажется, он несколько расслабился, голос звучит ровно…

— Так что рассказывайте, — сказал Сварог. — Как пишут в романах, все началось с того…

Тем же отрешенным голосом принц повторил:

— Все началось с того разговора в «Зарослях хмеля»…

— Знакомое название, — сказал Сварог. — В голове вертится… Ага, ну да… Бордель высшего класса в Равене. Не стану врать, часто там не бывал (он и не врал — ну, старые дела, как-то они с Леверлином…).

— Мы там сидели с Саторнином…

— Кто это?

— Магистр. Возглавляет одни из отделов Магистериума. Мы с ним и прежде несколько раз выбирались на землю, не реже, чем с Орком, — принц вымученно улыбнулся. — Он тоже не лишен страсти к развлечениям, хороший спутник для иных путешествий, и, в отличие от многих своих коллег, отлично владеет мечом, не прочь подраться где-нибудь в переулке, ночью… Я у него несколько раз бывал в Магистериуме — иные их эксперименты очень занятны. Раз уж вы бывали в «Зарослях хмеля», должны знать их Селадоновый зал…

Сварог кивнул. Прекрасно знал. Лестница ведет направо и вниз, в подвальный зал, выдержанный в селадоновых, то бишь светло-зеленых тонах с добавлением черного и золотого. Очень уютное местечко, едва ли не лучшее там — кроме общего зала с подиумом для музыкантов и танцовщиц, имеются по всему периметру и кабинеты, большие, уютно обставленные, можно при желании развлекаться с девицами прямо там, а можно и вести доверительные разговоры о делах, никак не связанных с музыкой, вином и девицами — отчего зал давно облюбовали авантюристы высшей марки, шпионы и тому подобная публика. Подслушивать у двери практически невозможно, заметят моментально. Правда, есть еще мастерски устроенные слуховые трубы, о чем многие, убаюканные мнимой надежностью кабинетов, и не подозревают. А потому владельца заведения давно прибрала к рукам тайная полиция и вовсю использует в своих интересах. То же касается и «нумеров» на втором и третьем этажах. Правда, случаются казусы — ловкачи, знающие жизнь, затыкают почти незаметные снаружи отверстия «подслушки» вульгарными тряпками — и не пойдешь же туда просить: дескать, простите великодушно, не уберете ли затычку, а то нам не слышно…

— Мы сидели в подвале, в кабинете. Едва вошли, Саторнин заткнул тряпкой какую-то дыру в стене, почти и незаметную, сказал, что теперь нас не услышат. Он и раньше заводил порой разговор о нашей жизни, о переменах, устроенных императрицей, о том, что вы забрали слишком большое влияние на государственные дела. Если вы не в курсе, многие о вас говорят и далеко не все отзываются лучшим образом…

— Знаю, — кратко прокомментировал Сварог. — Дальше?

— Мы давно уже сошлись во мнении, что нам обоим это не по нутру, что многое следовало бы изменить. Потом я понял, что он долго и старательно меня изучал… И тогда, в кабинете, заговорил вовсе уж откровенно. Предупредил: если я кому-нибудь передам наш разговор, у меня не будет никаких доказательств… и был прав. И рассказал, что существует заговор. Отстранить Императрицу от власти, равно как и вас и кое-кого еще, возвести на престол кого-то более серьезного и ответственного… и в этой роли они видят меня. Я поначалу отнесся ко всему этому довольно скептически — как бы ни тяготился своим положением, прекрасно понимал, что против вас с Канцлером бороться трудновато. Я, конечно, ни минуты не верил, что он ваш провокатор… или чей-то еще. Знал о нем кое-что. Знал, что он и в самом деле среди тех в Магистериуме, кто настроен против вас… и всего прочего, имеющего место быть. В Магистериуме более, чем где-либо, критически смотрят на многое… Не так давно кружили смутные слухи, что кто-то из Магистериума все же устроил заговор, укрываясь в Горроте — но их разоблачили. Именно это меня и останавливало, о чем я ему честно сказал. Нет смысла участвовать в безнадежном предприятии… Что я Саторнину и выложил. Он ничуть не огорчился. Сказал, что на сей раз ситуация совсем другая: помогают крайне могущественные силы из Другого мира, с которыми в Магистериуме наладили связь. Так что на этот раз все будет совсем иначе. И он мне может это доказать. Я согласился… не на участие в заговоре, а на то, чтобы эти доказательства увидеть своими глазами. Мы поднялись в номер на третьем этаже, Саторнин его заранее нанял. Ждали примерно с квадранс. Там было большое зеркало, чуть ли не до потолка… (Сварог насторожился.) И вдруг оно…

— Я за вас закончу, — сказал Сварог. — Оно налилось синим сиянием, потом зеркало словно бы пропало, вместо него было что-то вроде коридора или тоннеля, и оттуда вышла женщина. Молодая, красивая, синеглазая, златовласая, в длинном сером платье. Сказала, что ее зовут Иляна. Так?

Принц уставился на него с явным изумлением:

— Вы и это знаете?!

— Я же сказал, что знаем мы многое, — сказал Сварог. — Она вам наверняка повторила примерно то же самое: что они помогают заговору, что на сей раз в распоряжении заговорщиков будут средства и силы, которым никто не сможет противостоять…

— Да, вот именно…

— Интересно, а чем она мотивировала дружеское соучастие?

— Вы стали для них опасны. Вы стоите у входа в их мир, куда не преминете вторгнуться. Вот они и хотят вас опередить, так что цели у нас схожи.

— Вы поверили?

— Все равно я не мог ничего проверить, — сказал принц. — Но ее появление само по себе было чертовски убедительным аргументом. О Зазеркалье кружат разные побасенки, никто ничего не знает точно, одно ясно: его обитатели и в самом деле способны добиться своего. Потому что у вас нет надежной защиты от них, да и ни у кого нет. Дело представало в совершенно ином свете — как и шансы на успех… Потом Саторнин ушел, мы с ней остались одни, она мне сделала то же самое предложение… и я на сей раз его принял. Все было очень серьезно и убедительно… Их мотивы тоже, они хотели, чтобы новый император остановил кое-какие работы, позволяющие проникнусь в их мир. Ничто другое их не интересует… и знаете, в этом был свой резон. Если бы они замышляли вторгнуться к нам сами, могли бы сделать это уже давно, вы согласны с такой логикой?