Пока дышу

Поднявшись на крыльцо, толкнул тяжелую дощатую дверь, скромно украшенную незамысловатой резьбой.

Пригнувшись, чтобы не удариться головой об балку, прошел в помещение, в нос ударили смешанные запахи оружейного масла, каких-то трав, специй и пыли, все витающие запахи я так и не смог разобрать на составляющие.

Пол был обычный дощатый, некрашеный, но покрытый, судя по всему, каким-то составом.

Слева стояли стеллажи с продукцией: тканями, гвоздями, глиняными горшками. Справа же разместились столы, на которых продавали веревки, канаты, те же горшки, даже ножи валялись, сложенные в кучу.

Света в помещении хватало, были широкие окна, а в проемы окон вставлено то ли стекло, то ли слюда.

В глубине помещения находился прилавок, заваленный каким-то хламом. И за ним явно кто-то копошился, оттуда доносилось то ли кряхтенье, то ли пыхтенье.

В общем, местная лавка напомнила деревенский магазин, какие были в девяностые годы, в которых продавалось все от водки и гвоздей до двигателей тракторов.

Проходя вдоль разложенного товара, я внимательно к нему приглядывался, заодно прикидывая, что может мне понадобиться на большаке и стоит ли вообще хоть что-то здесь брать.

Остановившись возле стеллажа с веревками заинтересовался льняным шнурком, смотанным в клубок, покрутил его в руках, однозначно, стоящая вещь и нужная, еще бы веревку какую-нибудь покрепче, метров шесть надо.

Ступаю по половицам аккуратно, стараясь не производить лишнего шума.

Но все же полы заскрипели.

Из-за прилавка раздался недовольный сонный голос.

— Это ты Эрдога, че приперся? Было же тебе сказано, в долг не дам и не займу, ты мне и так двадцать пять марок должен курва, когда отдашь? — по мере произнесения этой тирады говоривший явно начал распаляться.

— Уважаемый, я не Эрдога, Вы ошиблись, — и захватив приглянувшийся товар, я направился к прилавку.

— Я и сам вижу, чай не слепой, — раздался сухой голос хозяина лавки. Из-за прилавка выглядывало бородатое лицо краснолюда.

Тот рассматривал меня с подозрением все то время, пока к нему приближался.

Я же просто пожирал его глазами, первый нелюдь на моем пути. Одет он был в легкий кафтан красного цвета из грубоватой и неизвестной мне ткани, сидел краснолюд то ли на табурете, то ли на стуле. Лицо его было испещрено морщинами, что выдавало его уже немолодой возраст. В бороде были видны седые пряди. А сама борода была заплетена в три косички. Волосы подстрижены коротко, темного цвета, как и борода.

— Ну, чего хотел-то? — и аккуратно вытащив секиру из-под стола, он положил ее рядом с собой, не переставая сверлить меня взглядом.

— Да вот, закупиться хотел, — я положил на прилавок выбранные клубок льняного шнурка и моток конопляной веревки.

Повисла тишина, чему-то хмыкнув, краснолюд убрал руку с секиры.

— Молодой ведьмак, да в наших краях, редкие вы гости. Так, что ты выбрал-то? Ага, ну за все вместе пять марок давай, — и постучал по свободному месту на столе.

— Уважаемый, да ты с дуба ли рухнул за моток веревки и шнурок столько дерешь? Две — и не больше.

— Да какие две, это ты, видать, с дуба рухнул, моток прекрасной конопляной веревки и целый клубок льняного шнурка, да тут не пять марок надо просить, а все десять, а я такой добрый всего лишь пять прошу.

Желания платить запрошенную этим торгашом цену желания не было совсем, скоро такими темпами вообще без денег останусь, а работы-то нет.

— Да ты, уважаемый, совсем умом повредился за пару ниточек столько просишь.

Раньше, когда читал фантастику, там писалось, что многие торгуются потому, что им нравится это делать, да ни хера подобного, заработать они хотят, и не более, да еще и легкие деньги, завышая цену товара.

А тут мне попался прекрасный представитель семейства «жадный пидорас» со скверным характером, ох, встречал таких в свое время, лучший способ ведения дел с ними — это вообще их не вести или держать крепко за яйца, чтобы не смог обдурить.

— Да хрен с тобой, забирай за три и выметайся из моей лавки, забодал, мутант проклятый. За какие-то две марки мне столько крови выпил, тьфу, чтоб тебя в ближайшем лесу грифон голодный ждал.

— Спасибо, уважаемый, за хороший товар. Только у меня к вам есть еще одно дело.

— Э нет, катись отсюда, чтоб тебя вообще больше в жизни не встречал, паскуду этакую, меня бедного на разорение пустил!

— Уважаемый, что ж вы так, а вдруг выгодно будет, а вы случай упускаете.

— Ладно, чего там у тебя? — скривил рожу краснолюд и почесал затылок.

— Смотрите, — и высыпал с пяток крон на стол, — вот, собственно, на марки обменять хочу.

Краснолюд с подозрением взял одну крону и осмотрел, ощупал, попробовал на зуб.

— Настоящие? — сомнение звучало в его голосе. — Аа то вдруг ты фальшивомонетчик, не надо мне этого.

Ага, аж два раза. У тебя у самого на роже написано «контрабандист с большим стажем».

— Нет, уважаемый, конечно, настоящие. Что за дикие инсинуации в отношении бедного ведьмака?

— Инсинуации? — переспросил он с сомнением. — Ученый, что ли? Ты мне тут не умничай, чай, не в столице, по-простому говори.

И зашептал себе под нос: «Так, крона к нашей марке идет где-то один к пяти ага», — и с маниакальным блеском в глазах взглянул на меня.

— Так значит, кроны нынче дешевы, да и не обменять их тут нигде, а значит, мой капитал грузом мертвым повиснет, но так и быть, готов тебя выручить, так что возьму один к двум.

Вот скряга хренов, если все краснолюды такие, точно самым первым расистом стану и плевать, что сам мутант.

— Один к двум, говоришь, торгаш, — и потянулся к рукояти меча, — ты ж сам только что шептал «один к пяти», надуть меня вздумал?! Совсем охренел.

— Это ты мне тут не шуткуй, один к двум говорю, значит один к двум, я ж тебе и говорю, где они мне тут понадобятся, а обменять только в столице смогу или каком другом крупном городе, а когда выберусь неизвестно, повиснут мертвой деньгой на руках.

— Один к трем и не меньше, ты считай двойной процент возьмешь, не наглей, толстощекий.

В общем, час времени потерял, споря с этим жадным коротышкой, в итоге сошлись один к трем, но на обмен десять монет, а не пять, как планировал, иначе краснолюд наотрез отказывался от сделки.

Наконец, выйдя из этого замечательного заведения со звенящими марками в кошельке, я вздохнул полной грудью, ну и вымотал меня чертов карлик!

Смачно сплюнул на землю, может и эльфа встречу, ну на хрен.

Мне и краснолюда за глаза хватило, а так встретиться с ними хотел, вот и встретился, эх, не дай предки на эльфа нарвусь.

Поправив заплечный мешок, двинулся в сторону таверны. Проходя через всю деревню, продолжал осматриваться. Бродили куры и свиньи, дерьма хватало на улицах, дома были разной постройки от богатых, как видел ранее, до бедняцких халуп. Интересно чем же живет этот поселок, по идее, река судоходная рядом и переправа должна быть, но торговцев не видно, у причала со складами стояло не так уж много кораблей. Стражник насчет контрабанды обмолвился и краснолюд что-то такое говорил, неужто попал в поселок контрабандистов? Интересненько.

Весь поселок я пересек за минут десять неспешным шагом. Подойдя к противоположным со стороны реки воротам, заметил большой двухэтажный деревянный дом из круглого бруса с небольшими окнами на втором этаже, в них было вставлено стекло, а трактирщик-то не бедствует, точно контрабандисты.

Дом окружал палисад из тонких жердей, на нем даже щит висел, на котором были вырезаны две пивные кружки.

На улице еще было светло, но скоро ночь вступит в свои права.

Потянулись крестьяне из леса и другие работники, откуда-то из-за ворот раздалось протяжное мычанье коров, посмотрев в проход ворот, я увидел, что пастух гонит стадо. Сейчас встречать выйдут, вот шум и гам будет стоять, надо побыстрее с ночлегом определяться.

Я прошел во двор таверны, достаточно обширной на квадратов семьдесят, и телегу разгрузить места хватит, и еще какие работы провести.

Сама таверна стояла слева с большим некрашеным крыльцом, над которым нависала крыша, чуть подальше во дворе кособочился какой-то сарай с большими воротами, вероятно, конюшня, по крайней мере, оттуда раздавалось лошадиное ржание, между этими двумя строениями пролегала дорожка шириной метра три. М-да как-то странно сделано, неужто места не хватило?

Поправив мешок со своими пожитками, я направился в таверну.

Открыл дверь со скрипом, хоть бы хозяин петли смазал, в нос ударил затхлый и удушливый воздух, хотя окна были открыты. Деревянный пол не отличался чистотой, на нем валялась солома, и под столами виднелись объедки. По помещению были расставлены столы на пару десятков человек. На одной из балок висело что-то наподобие люстры, и огонь свечей в них трепетал так, что свет казался неровным. На столах теплились лампадки — свечные или же масляные, — но света все равно не хватало, и в помещении был легкий полумрак.

По таверне гуляли запахи еды, мочи и грязных тел. За некоторыми столами уже сидели клиенты этого чудного заведения, судя по всему, местные. За одним даже купец с ближниками, очень хорошо одетый, только из-за их стола раздавалось чавканье да смех. Вроде народу немного, но стоял гул, какой бывает в помещениях, когда соберется пара веселых компаний.

Напротив выхода возле самой стены высилась стойка, за которой находился вероятно трактирщик, хозяин богоугодного заведения, толстый и лысоватый, весь то ли в прыщах, то ли покусанный оспой, в грязном переднике, с маленькими невыразительными глазками и носом на пол-лица. В общем эта личность доверия не вызывала, а наоборот вызывала желание прикончить как можно скорее. Сразу видно, заведение с пятью звездами и с хозяином под стать, надеюсь, меня не траванут здесь. Справа от двери сидел еще один примечательный экземпляр человека разумного, детина под два метра ростом.

В простой домотканой рубахе, причем грязной, с какими-то пятнами. Парень, судя по всему, был молод, возможно, лишь немного старше меня, лет двадцати пяти, патлатый и со свернутым набок носом. Судя по выражению лица, не очень обремененный мыслительными процессами. Возле него на столе стояла кружка. Из-за спины выглядывала ручка то ли топора, то ли дубины, дубина ему точно больше пошла бы, нежели топор, хех.

Идя по трактиру, я чувствовал, что мне спину сверлит чей-то взгляд, обернувшись я, ничуть не удивившись, понял, что это был вышибала.

Подойдя, я обратился к трактирщику:

— Уважаемый, найдется свободная комната?

А как еще обращаться, господин, граф? А обращение «милсдарь» в основном, употребляли крестьяне из-за своего низкого социального статуса, к остальным шло «уважаемый» или «мастер», вроде еще бытует обращение «сударь» или «сударыня», но это в основном в городах. И соответственно, при обращении к аристократу добавляют титул «уважаемый барон», например. Вот интересно, а к простым рыцарям как обращаться? Крий вроде говорил, что к ним надо как-то по-другому…

А уважаемый трактирщик все-таки снизошел до меня.

— Эльфов не обслуживаю, — и уставился своим рыбьим взглядом.

— Так я не эльф, уважаемый, — и повернул голову, чтобы он рассмотрел мои уши и убедился.