space: сто одна история Сюрреализма | 1 Том

Глава 55

Космос велик, до невообразимости велик. Мы последние люди во вселенной. И где-то там глубоко в космосе, где-то в бесконечной вселенной нам уготована настоящая жизнь. Планета, где наш вид обретёт дом и свободу, где человечество перестанет гоняться за новыми возможностями выжить, и перестанет воевать между собой. Место, где человечество наконец-то позабудет все невзгоды, всю боль утраты, непредсказуемости жизни и страха перед завтрашним днём. Жизнь, которую можно назвать жизнью, а не существованием.

Это было… постойте, два года назад? Может десять лет? Помнить бы день отлёта, помнить бы шелест листвы на деревьях, рык горилл и воя стаи волков. Нам пришлось покинуть нашу планету свыше трёхсот лет тому назад. Вначале нас в крейсере было несколько тысяч, затем наши ряды начали редеть, и вскоре нас осталось всего несколько сотен. Мы знаем, потому что поколение, покинувшее мир, оставили записи на бортовых компьютерах и обычных листах тетради. Они оставили нам богатое наследие. Они оставили нам своё ДНК. Своё прошлое. Мы могли бы сказать, что будущее за новым, да, это так, но именно благодаря тем, кто жил до нас, у нас есть возможность жить после них.

За то время, пока мы пребывали в крейсерах далеко от нашей разрушенной планеты, развитие технологий не стояло на месте, и, слава всем тем, кто помог обрести надежду, научил и сконструировал всё вокруг нас, мы разработали устройство для хранения сперматозоидов. Эта капсула не была похожа на что-то земное, простое и понятное, нет, наоборот, она представляла из себя устройство, благодаря которому вид человеческий обретал надежду на жизнь. Может быть не здесь, может и не в ближайшие годы, но точно в далёком будущем, возможно даже, когда нас не станет. Об этом мы даже не узнаем, а предполагать… ну что же, на это у нас нет времени.

Когда-то в будущем одинокий крейсер упадёт на планету в тысячах и миллионах световых годах от нашей обитаемой зоны, где капсулы разбросает по поверхности, и те «присосутся» к почве страшной, безжалостной, уродливой планеты и начнут расти. Да, разумеется, вам сложно представить то, что эти капсулы могут расти, как деревья. Вместо плодов яблок или абрикоса на них будут человеческие дети, которые впитали столько всего важного из планеты, сколько нужно было. Они адаптируются к гравитации, к кислороду, к суровым условиям жизни и выживут. До поры времени, к сожалению, им придётся питаться чем-то из почвы вновь залезая в свои устройства, которые будут перерабатывать отходы планеты из почвы в еду. Да, возможно и не будет того, на что бы рассчитывали люди в наше время, но, однако же, это будет нечто новое, нечто уникальное – новый вид человечества. Вид, который наконец-то обретёт новую жизнь, новый мир и будет изучать его, задавая тысячи и тысячи вопросов откуда он и зачем существует.

Миллионы разбросанных капсул с животными, с людьми, с насекомыми, которым только предстоит стать теми, кто они есть. Тысяча лет развития и самосовершенствования, чтобы однажды вырасти в сверхразвитый вид, который задастся вопросом, где его истоки, и полетит к звёздам, чтобы найти начало жизни.

А пока, мы лишь гонимся за будущим, живём и радуемся, что мы одни из тех, кому удалось спастись, но как же мы печальны в душе, что оставили миллиарды людей на планете, которую разорвало на части. Мы оплакиваем их, мы ценим их жертву, благодаря их жертве мы можем спасти человеческий вид.

Каждый день, как только мы научились ходить, нам давали работу, хранить и оберегать капсулы, носить их с одного корпуса в другой, чтобы «люди» и «животные» внутри них не погибли, остужать, когда необходимо, а когда нужно, согревать и проверять в них наличие мутации. По той же причине мы носим защитные костюмы, чтобы ни один посторонний микроб или частица ДНК не попала в капсулы и не решила за нас конец нашей цивилизации.

Люди рождались, разумеется, и по привычной нам схеме, мужчина и женщина, но, к сожалению, не все те, кто рождались в непривычной им обстановке могли выжить. Воды практически не было, но её хватало на каждого, и стоит отдать должное тем, кто сконструировал нано ботов, которые вылетали в космос и собирали в вакууме воду и кислород и пополняли баки. Без них наша жизнь оборвалась бы ещё до того, как мы улетели бы из солнечной системы. Конечно, вы зададитесь вопросом, как нам удалось улететь из солнечной системы, если по подсчётам людям потребовалось бы не меньше тридцати тысяч лет, но, уверяю вас, мы не знаем. Когда мы родились после тех, кто был задолго до нас, они уже позабыли, когда и как им удалось это сделать. Исключать чёрную дыру возле одной из планет, наверное, тоже не стоит. Среди людей до сих пор ходят байки о том, что близь Сатурна образовалась чёрная дыра, которая и стала причиной краха империи людей, и его спасением. А о еде, если говорить открыто, нам пришлось позаботиться перед вылетом. Посадка кустов, овощей и фруктов, небольшой водоём с рыбами и водорослями. Конечно, на борту было несколько тысяч кур и петухов, большинство из них давали яйца, а некоторых из них резали, чтобы утолить голод и пополнить витамины в организме. Однако же, стоит принять и тот факт, что никаких отходов на крейсере и быть не могло, об этом и речи идти не могло, потому, когда рождённые дети умирали, мы их консервировали и ели, так же, как и стариков, отличие было лишь в том, насколько дольше их варить и хранить. Кости пропускали через дробильную установку и лепили посуду, перемешивая со смолой от деревьев.

Нам пришлось… пришлось пойти на это, чтобы выжить. Поймите нас, мы всего лишь люди, и наша задача спасти нашу умирающую цивилизацию.

И вот он иллюминатор, смотровая площадка и тёмный, мрачный космос, тысяча планет и тысяча сотен звёзд вокруг нас, миллиарды комет, и где-то среди них есть наша планета, наш новый дом, новая обитель – Земля.

Жизнь – мы летим к тебе, только дождись.

Глава 56

Они все лежали снаружи, полные печали глаз и боли. Скрученные их пальца танцевали на ветру танго, ощущая себя личностью отдельный от тела рук кисти. Взъерошенные волосы на теле маленького человека будили во ртах изумлённых рефлексы непонимания, а крики в пустоте вызывали эмоции безмолвия.

Это не был один из тех дней, когда мать выгоняла домовитых ленивцев на улицу, чтобы заняться делами, отнюдь же, был этот день совсем иным, да о таких днях и книги печатать стыдно бы было, если бы стыд был придуман для такой семьи. Предвещаний никаких не существовало, но всё же, какие-то вестники бегали около дома с газетами и выкрикивали слова на испано-бедуинском, о том, что прокляты будут те, кто не дал им испить воды родниковой в день такой важный. Мать от злости могла выбежать из дому и ударить вестников бидоном для молока или кастрюлей с картошкой в кожуре для свиней, и те шлёпались на землю и громко рыдали, что их участь быть мокрой землёй под ногами обычных людей. Их весть никто не слушал, мимолётны были их возможности. Газеты существовали для людей лишь для того, чтобы класть в них сушёную рыбу и завернуть огурцы в теплице. Весть узнавали люди, когда запирались в местах для избавления от съеденного, и с удивлением выбегали из них позабыв натянуть бельё, рассказывая о прошлогодних новостях.

Именно в строках таких и жили они, существа именуемые себя новостью. Каждый день перед тем, как наступит рассвет, буквы перебегали от одного угла до другого, а картины собирались в новую картину, чтобы сообщить жителям мест здешних новую весть. Где-то там на больших от мест теперешних местах, существовали те, кто управлял расположением новостей на страницах газет и созданием того, что не могло быть. Радиоволны, испускаемые антеннами на теле и радиовышках и вышках под землёй из костей человеческих, которыми управляли самые забавные обитатели земли, чертей, направлялись в самые отдалённые уголки земли, а возможно и вселенной, куда могло выбросить вести, как космический мусор, вырисовывались новости излучением волн человечества живого.

Плоскости так таковой для них не существовало, и новость могла обрести и форму человеческую и форму воды, в самых поздних своих эволюционных витках, картины рисовали краску на буквах и шрифты становились настоящими живыми существами, различий от обычного, которую нельзя было понять. Обычно, можно сказать для понимания читателя, графика компьютерная неразличимая человеческим глазом.

Удивительно насколько и глазом одним не моргнёт и убьёт надежду на светлое будущее одна плохая весть, вызывающая апатию ног и инфаркт волосяных покровов на голове. Бывали люди из тех радиовышек занимались придумыванием вестей для разных видов существ из всех уголков земли и вселенной, чтобы управлять ими и не дать начать развиваться и составить для них конкуренцию, кладя в их разум новости о том, что всё о чём они будут задумываться реализовать, превратит их в горстку пыли под ногами. Боязнь черта пугливых и слабых, тому быть суждено было и остаться тем ими, дабы не ввергать опасности себя и близких своих вокруг себя.

По лианам в лесу бегали электрические люди, ища надежду на то, чтобы когда-то суметь остановиться и обрести свободу и жизнь, заглядывая в уголки о которых не слышал никто и местах, где не бывал и сам бог, не сумев о нём забыть и не обретя возможности позабыть. Им нужна была свобода, чтобы укротить скорость свою и присесть на дорожку на пять минут, чтобы поработать ещё тысячу лет, но среди тех, кто верил в весть вселенной, всегда находились те, кто верил в новость о том, что остановившись они умрут, и убеждали в этом всех кого знали, и от страха того, электрические люди бегали надеясь прожить ещё чуточку времени, увидеть чтобы рассвет империй о которых они так часто слышали из газет. Бегали на угоду людей из вышек, чтобы выжить и просто существовать. Знали бы они о других возможностях, то ввергнули бы себя опасности смерти, чтобы ощутить по-настоящему жизнь.

Жираф выглядывал из норки и крутил шеей вокруг гнезда и закрывая рот копытцем хихикал над окружением своим. Дикая антилопа и бабуин сидели у стола на поляне возле норки жирафа и играли в карты на раздевание. Бабуину везло не по-человечески, то и дело обыгрывая антилопу, заставляя класть на стол полоски из шкурки. Было печально же наблюдать за антилопой что не могла взять в руки карты и всё было на виду, да и учили его только его интуиция и чувство шестого вечера, когда на охоту выходили хищники, бросал жест доброй воли бабуину и запрыгивал на дерево, на кукушкино гнездо, откуда кукушка забирала её и подбрасывала в гнездо к другим птицам, и те кормили её, пока она не наесться и спрыгивала обратно.

По пути домой антилопа косила траву возле домика бобра, зарабатывая на жизнь, и рогами вспарывала землю для кролика, чтобы та могла посадить морковки и капусты. Затем счастливо направлялась домой через рынок, туда, где охотники сплели паутину ловушек. Но об этом ли стоит беспокоиться, когда в мире этом происходило и вещи похуже, чем охота на кунг-фу антилопу.

Позади небольшого домика Бильби Беггунтса сидели три мушкетёра. Их работа заключалась в том, чтобы коты могли словить мышей, и тому быть, делали дырочки в сыре шпагой. Коты в сапогах были очень богаты, их ирокезы были видны за три километра от дома поросят и одинокого, старого и никому ненужного волка. Печаль окутала здешние места и холод окружения к чувствам волка вытроила на континенте гору Эльбрус и Килиманджаро, а боли слёз тоски реку Амазонка и тысячу русел рек в Китае.