Слон меча и магии

* * *

Рилумную проблему Принц всё-таки оставил на потом, решив нас сначала проверить на вещах попроще. Сегодня мы ищем для Адафи прорехи в его паутине теней.

Кнопки в плавниках уже не просто сверкают, они сияют, словно раскалённые добела, и вдруг это спокойное звёздное небо приходит в движение; сотни тысяч рыб в едином порыве сливаются в горящий поток. Невозможно себе представить, что ещё секунду назад там вообще были отдельные аретты. Есть только стая. Косяк. Левиафан Рётэс. Она бы меня скромно поправила, мол, без Годдри всё это невозможно, но идея и воплощение её в жизнь – её заслуги. Мой брат – переводчик.

И сейчас его костлявая рука приходит в движение; на светлой доске появляются первые угольные росчерки. Он делает заметки на каком-то своём, сокращённом варианте аллерима, в котором схем и иероглифов больше, чем слов. Горящий поток продолжает метаться в Цистерне из стороны в сторону.

Ирма встаёт рядом со мной. Подошвы её тканых тапочек почти не производят шума. К вспотевшему лицу прилипло несколько выбившихся из-под полосатого платка прядей волос. Мы созерцаем танец косяка. Я думаю о волшебстве. О том, что, пусть я и могущественнее её в сотни раз, мне такой красоты не создать никогда. Я вообще не из тех волшебниц, кто что-то создаёт.

У неё слегка трясутся руки.

– Очередной рубеж, – шепчет она.

Я киваю. Они впервые смогли перевести на язык Левиафана что-то настолько сложное. Всё начинается с информации; в данном случае им её предоставил лорд Адафи, заведующий дворцовой стражей. Они превращают информацию в лишённую лишних деталей модель: имена заменяются на номера, передвижения и действия – на типовые уравнения. Так люди – и всё, что люди Адафи на этих людей собирают, – превращаются в точки, двигающиеся по схематичной карте Аллеры с чёткими временными интервалами. Это – модель.

Модель Годдри переводит на язык угроз. Превращает её в систематичный, сложный ужас, который ареттам понятен и на который аретты должны отреагировать. Опасность нереальна, но они все в неё верят: Рётэс передаёт её через кнопки в плавниках. И тогда Левиафан отвечает. Левиафан соображает, как защититься от зубастых барракуд, аллигаторов, птиц.

Защищаясь, он решает проблему. Всё, что остаётся, – интерпретировать танец. На это пока способен только Годдри.

Мы с Рётэс ещё несколько минут наблюдаем за мечущимся косяком. Пара десятков огоньков из него выпадает; они тонут, гаснут, словно падающие звёзды. А потом, в один судьбоносный миг, Левиафан успокаивается и меркнет; косяк разлетается вновь на крошечные группы. Мы поворачиваемся к Годдри. Доска вся исписана; он стоит там с заметно уменьшившимся куском угля и пялится мимо нас на Цистерну.

– Получилось, Годдри? – спрашивает Ирма.

Он кивает.