Упавшие с небес. Книга первая. Падшие

И тут Алису вновь накрыла темнота, из которой она безуспешно силилась вырваться. Она вернулась назад. Но связь с телом никак не восстанавливалась. Хотя совсем недавно ей даже удалось встать, и она, с трудом передвигалась. Руки и ноги снова не слушались ее. Глаза не хотели видеть, хотя она ощущала, что они открыты.

Из своих явственных видений девушка поняла, что она только что побывала в Потустороннем мире. Но почему? Почему же ее не оставили там, если сейчас она мертва?

Еще до того момента, когда она ненадолго выпала из материального мира, она слышала рядом с собой знакомые голоса… Кто-то плакал, стоя рядом с ней. Когда зрение вернулось, она увидела хрупкую блондинку и темноглазого молодого мужчину. Алиса узнала их, и кипучая радость, смешавшись с острой болью от невозможности быть с ними, ворохнулась в груди. Инза что-то горячо доказывала Диме, тот сначала возражал, но затем согласился с подругой и решительно увел ее куда-то…

Алиса хотела броситься к ним, но не могла сделать и шагу.

3

Дмитрий подошел к одному из снующих туда-сюда кураторов.

– С кем я могу поговорить по поводу приобретения экспоната?

Служащий смерил их оценивающим взглядом, и, попросив минутку, куда-то позвонил. Затем вежливо улыбнулся.

– Пожалуйста, следуйте за мной.

Диманова вместе с Инзой отвели в кабинет заведующего галереей, где они еще раз увидели господина Оникса.

– Я, пожалуй, мог бы продать любую из них… но только не эту. Выбирайте любую, – предложил им дизайнер.

– Послушайте, она была нашим другом. Если дело в деньгах, то вы можете назвать любую цену, уверяю вас, я смогу…

Оникс перебил:

– Эта кукла много значит для меня.

Инза не сдержалась и высказалась резко, с презрением:

– Кукла?! Она всего лишь кукла для вас?!

Казалось, Оникс смешался. Он замолчал и уставился на Инзу своими крупными желтыми глазами навыкате.

Дмитрий прервал эту неловкую затянувшуюся паузу:

– Мы не хотим, чтобы столько народу глазело на нее. Сколько вы хотите за то, чтобы убрать куклу с выставки и больше никогда ее не выставлять?

– Не беспокойтесь. Я сейчас же сделаю это. Больше ее никто не увидит. Мне не стоило выставлять ее, – ответил Оникс, и в его голосе слышалось сожаление. Он тут же позвонил кому-то из служащих и отдал распоряжение. – Я рад, что встретил здесь ее друзей. Похоже, она действительно была хорошим человеком, – сказал он на прощание Диманову и его спутнице.

Дмитрий сдержанно кивнул и вышел, твердой рукой увлекая за собой Инзу. Она как-то странно пялилась на Оникса и изо всех сил напрягала свою память, пытаясь в нем кого-то распознать… Но едва прикрыв за собой дверь, Диманов замер на мгновение и, тут же стремительно развернувшись, зашагал обратно.

– Простите, а мы раньше с вами раньше нигде не встречались? {Не в этих краях}… – проговорил он, до неприличия пристально вглядываясь в Оникса.

Из-за плеча парня на кощунственного мастера кукол пылающим взором смотрела его подруга. И тут в зрачках Азраила крохотной вспышкой промелькнуло узнавание знакомых энергетических полей, не характерных для обитателей земли.

– Возможно… – пробормотал он растерянно. Взяв со стола визитку, он протянул ее Диманову, снова просверлив его острым жутковатым взглядом. – Рад буду встретиться с вами в неофициальной обстановке. Если захотите снова увидеть какой- нибудь экспонат нашей выставки, прошу без церемоний.

4

Эзра Оникс ответил на все их вопросы. Теперь уже никто не подсовывал ему свой микрофон под нос. Телевизионщики с камерами разошлись. Газетчики спрятали свои диктофоны. Публика к этому часу значительно поредела, народу стало уже наполовину меньше, чем собралось на открытие вернисажа. Автор был доволен, несмотря на эпизодичные агрессивные выпады: зритель к нему шел! – значит, он сумел его чем-то зацепить! Хотя как знать, возможно, именно скандальный характер его выставок и притягивает к ним посетителей…

Эзра, не торопясь, прогуливался по залу, ему было интересно подглядывать, как люди реагируют на то или иное произведение. Несмотря на медийную известность, его мало кто знал в лицо. Но сегодня его узнавали, с улыбкой оглядывались, перешептывались.

Рядом с Кали остановился очень странный тип. Обойдя ее по кругу, он пригнулся, внимательно вглядываясь в ее глаза. Он был альбинос. Длинные белые волосы лежали на его спине и прядями свисали вдоль лица. На худощавой фигуре мешком болтался болотного цвета свитер с парой незаштопанных дыр. Опустив взгляд ниже, Оникс увидел классические брюки в грязных пятнах, на пару размеров короче его собственного роста. Учитывая основную аудиторию своих экспозиций, дизайнер решил было, что это очередной скучающий хипстер, демонстрирующий небрежность стиля, но одежда была явно не первой свежести.

Как же этот бомж попал сюда? Кто его пустил? Не похоже, чтобы он купил билет в кассе. У таких обычно бывает туговато с деньгами…

Эзра подозвал девушку из персонала галереи.

– Будьте добры, узнайте в зоне контроля: вон того блондина, что возле Кали, пропустили по обычному билету или по пригласительному?

– Простите, какого блондина? – смущенно улыбнулась консультантка. – Возле Кали сейчас нет мужчин, там только три девушки, и все они – брюнетки…

Оникс оглянулся – альбинос с восхищением трогал пальцем шедевр природы – витые козлиные рога, «растущие» на лбу мордатого и клыкастого индийского демона.

– Да нет же, он там, возле Кали! В темно-зеленом свитере. У него белые волосы, распущенные, как у женщины…

– Простите, Эзра, но я не вижу такого, – консультантка растерянно и недоуменно покачала головой.

– Да вон же он, – занервничал Эзра. – Его трудно не заметить! Хорошо, просто узнайте у контролеров, пропускали они такого, как я описал… Или он как-то иначе сюда вошел?

Оникс стал наблюдать за незнакомцем. Взгляд этого юноши перестроился на другие куклы, а потом на окружающих…

Но по какому признаку он решил, что это юноша? Теперь уже Оникс и сам засомневался: он это или она? Того явного, что придает чертам характер мужественности, как массивная нижняя челюсть либо выступающие надбровные дуги, скорей недоставало – овал лица его по-женски был гладким и нежным, с полным отсутствием всякой растительности на щеках и подбородке. Но и типично женских свойств, что неуловимо отличает представительниц прекрасного пола, – плавности и мягкости движений, непроизвольного женского кокетства – в нем тоже не было. Адрогин, что-то среднее между мужчиной и женщиной…

По общечеловеческим меркам тот вел себя довольно странно. Живые, любопытные по-детски глаза поминутно меняли свое выражение. Он не стеснялся подходить слишком близко к людям, заглядывать в их глаза и явно подслушивал чужие разговоры. Оникс обратил внимание, как альбинос по-свойски приблизился к бурно дискутирующей группе артистов оперного театра. Только один из певцов, одетый в элегантный белый смокинг, удивленно смерил взглядом постороннего человека, непрошено втесавшегося в их компанию, но остальные почему-то в упор не видели его и даже смотрели сквозь него.

– Когда я собиралась на эту выставку, мне мои знакомые говорили: уж лучше на кладбище сходи, там все настоящее: и атмосфера печали, и философской настрой. А здесь что? «Клоунада трупов»! Но странно: трупов я не увидела – просто фантастические куклы. А ужаса смерти и вовсе не ощутила, – говорила коллегам молодая певица. – Здесь весело и хочется радоваться жизни. Я даже подумала: может, мертвых-то здесь нет, просто какой-то новый материал, из которого они сделаны.

– А знаешь почему? – седой дирижер невольно залюбовался юношеской сиянием глаз девушки. – Художник, который творил эти образы, меньше всего думал о смерти. Смерть для него – это рождение чего-то нового. Поэтому здесь все жизнеутверждающе, красиво и фантастично! А люди настолько зашорены стереотипами мышления, что им кажется, что атмосфера здесь должна быть точно такой же, как на кладбище.

Певец в белом смокинге несогласно покачал головой.

– Я как-то не обращал внимание на покойников. Думаю, и вы тоже. Обычно им всегда спешат прикрыть глаза. А тут я был просто ошеломлен: у всех трупных кукол одинаковый взгляд с выражением безнадежности и печали. Никто не уходит из жизни с радостью. Так что траурная месса здесь все-таки звучит, наряду с жизнеутверждающим мотивом.

Прима театра, которая единственная из всех сотрудников надела на вернисаж траурную шляпку, опустила на лицо черную вуаль и, войдя в образ, важно произнесла:

– Господа, на Выставку Мертвых не забудьте одеться в траур и нацепить на лицо маску скорби.

Все дружно захохотали. А странноватый гость двинулся дальше и вскоре выбрал себе уже другую компанию. Это была известная в городе художница-экспрессионистка. Ониксу однажды довелось побывать на ее персональной выставке. Девушка стояла со своим спутником возле пары людей-амфибий.

– Чудеса на каждом шагу! Это жители подводного мира. Как они красивы! Но в лицах застыло то же самое выражение, что и у всех – прощание с жизнью. Знаешь, – обратилась она к приятелю, – в древнеегипетских захоронениях нашли изображения умерших, предназначенные для загробной жизни. Живописцы рисовали их абсолютно беспристрастными. По их канону никаких сиеминутных эмоций портреты не должны отражать. Но ведь тут посмотри: куклы Оникса все погружены в печаль.

Но молодой человек не хотел задумываться о смерти. С трудом подавив зевоту, он отвернулся. А досадливый вздох и закатившиеся глаза ясно говорили сами за себя, что вникать в состояние мертвецов бессмысленно и глупо, в то время, когда считаться с чувствами живых и то порядком напрягает…

Но тут неожиданно девушка обнаружила, что ее очень внимательно слушает блондинистый гранжер в дырявом свитере.

– А вы одна из немногих, кто понял и даже принял авторскую позицию, – заметил альбинос.

– А вы на редкость проницательны! – смутилась художница – Я действительно впечатлена. Потрясающая выставка! Все здесь проникнуто красотой и многообразием этого тварного мира!

«Эта его видит. А еще вон тот в белом смокинге…».

Но их реакция на блондина была скорее исключением из правил: абсолютное большинство посетителей выставки по наблюдениям Эзры Оникса загадочного хипстера не замечало. И это было очень-очень странно…

Эзра решительно направился к незнакомцу.

– Добрый вечер!

Андрогин, просияв лицом, расплылся в улыбке. Но от его приветствия, такого обычного там…Оникса бросило в холодный пот, а сердце, ухнув, свалилось куда-то в пятки.

«Каратель!!! Его послали за мной…»

– Кто ты? – неприязненно спросил хозяин морга, воинственно сдвинув брови на переносице. – «Великих ответов… на вечные вопросы…великих ответов… на вечные вопросы» – глухо пульсировало у него в висках.

– Я?… – альбинос вдруг растерялся, часто-часто заморгал, будто пытаясь что-то припомнить. – …Простите, если я обидел Вас. Я думал, именно такая форма приветственного пожелания для вас наиболее предпочтительна.