Ангелы должны быть беспристрастны

Глава 23. Приступы

Голова дико разрывалась от боли. Марк метался по больничной койке, как раненый дикий зверь, еле сдерживаясь, чтобы не заорать.К нему подходили кураторы, задавали вопросы, но так и не получив ни единого ответа, звали ценителей, которые делали какие-то уколы, после которых наступало долгожданное облегчение и мужчина впадал в беспамятство. Что именно от него хотели узнать, он так и не разобрал, так как попросту не смог ничего расслышать из-за мучительного приступа. Спустя некоторое время он приходил в себя, пытался приподняться, чтобы хотя бы сесть, но из-за слабости ничего не получалось и он просто лежал, глядя в белоснежный потолок. В памяти всплывали какие-то обрывки воспоминаний, но столь размытые, что понять, о чём они были казалось непосильной задачей. Их было много, но сложить их воедино в целую картинку тоже не получалось. Всё это напоминало россыпь хрусталиков в детском игрушечном калейдоскопе: чуть потрясёшь и изображение меняется. Только в этом случае они менялись слишком быстро. И так продолжалось до очередного приступа головной боли. Такой сильной, что до рвоты. Снова подходили кураторы, потом целители, и история повторялась. Первое время внезапные вспышки сильнейшей мигрени случались часто и продолжались достаточно длительное время. Даже несмотря на ускоренную регенерацию и мастерство медперсонала, вены не успевали как следует зажить, истыканные многочисленными инъекциями и постановкой катетеров. Целители почти неотрывно наблюдали за ним, периодически повторяя, что не стоило так перетруждать себя, истощившись от непомерной нагрузки, вызванной слишком ответственным отношением к каждому заданию, а так же их количеством.

Со временем приступы практически прекратились, лишь изредка напоминая о себе. Марк обрёл спокойствие, стал умиротворённее. Тревожившие ранее фрагменты прошлого окончательно исчезли. Сколько времени он провёл на больничной койке, он не знал. Равно как и того, когда он попал в лазарет.

Его снова вернули на работу, стали, как и прежде, поручать дела. Правда, не требовавшие длительного отсутствия в Обители. Всё-таки кураторы беспокоились за его состояние. Начальство было довольно успешно выполненными миссиями, хвалило и всячески подчёркивало своё к нему расположение. Всё стало почти как раньше. Кажется, как раньше. Как было раньше, он не помнил, но судя по отзывам, так оно и было. Хоть приступы практически прекратились, у Марка всегда были с собой таблетки от головной боли. К счастью воспользоваться ими пришлось лишь дважды. Но один раз его скрутил такой странный приступ, что даже целители перепугались. Мало того, что голову словно огненным обручем обхватило, так ещё и сердце было готово разорваться от боли. Марку в считанные секунды стало плохо, а затем он потерял сознание. Что это было, так никто и не смог объяснить, но ещё некоторое время ему пришлось провести под наблюдением в больничном крыле. Целители денно и нощно проверяли его, пока не удостоверились, что ему ничего не угрожает. Странный приступ больше его не повторялся, а к мучившим после него головным болям он практически привык. Потом и они сошли на нет. И снова всё вернулось на круги своя.

Вот только по ночам ему с самого первого дня, когда он очнулся в лазарете, снилась танцующая посреди большой тёмной комнаты с огромным панорамным окном, за которым светился ночными огнями город, высокая стройная брюнетка в коротком обтягивающем чёрном платье с початой бутылкой красного вина. Сухого красного вина. Откуда-то он точно знал и сорт, и даже марку. Почему не рассказал о своих снах кураторам, несмотря на то, что был обязан это сделать, Марк точно не знал. А ещё, засыпая каждый раз, он надеялся увидеть лицо незнакомки. Но, увы. Она всегда была танцевала, повернувшись к нему спиной.