Летний детектив для отличного отдыха [сборник]

Габриель

У Габриеля вошло в привычку наблюдать за своей последней и, бесспорно, любимой жертвой (Магдалиной). Особенно когда она оставалась одна. Как только выпадала свободная минутка, он шел к ее бунгало, обходил его, чтобы достичь места, откуда его никому не будет видно, и осторожно заглядывал в окно. Вот и сейчас он сделал то же самое…

Но Габриеля ждало разочарование. Магдалина была не одна, а в компании пожилого мужчины, которого Габриель уже видел сегодня. Сначала на проходной, затем на территории. Тот шел от ворот по направлению к главному корпусу, легко неся объемную дорожную сумку. Мужчине было хорошо за шестьдесят, но выглядел он бодрячком. И голос оставался молодым.

– Эй, приятель, – окликнул он подрезающего кустарник садовника, – не подскажешь, где тут оформляются?

Садовник молча указал, куда старику следует идти. Тот благодарно кивнул и удалился. А спустя час Габриель вновь его встретил. Мужчина был уже без сумки. И одет теплее. Он фланировал вдоль ограждающего территорию забора, опустив взгляд в землю. Через каждые несколько шагов приседал, щупал руками почву, потом вставал, запрокидывал голову и поглядывал на верхний край забора. Зачем он все это проделывал, для Габриеля осталось загадкой, но на всякий случай он решил засыпать лаз (все равно больше не понадобится), а тайник перенести в другое место…

Тем временем Магдалина и ее гость обнялись.

«Неужели они любовники? – с брезгливым удивлением подумал Габриель. – Старик, конечно, в хорошей форме, но все равно по сравнению с ней – развалина… Как она может с таким? Это же противоестественно…»

Но в следующий миг Габриель понял, что сделал неправильные выводы.

– Только мужу ни слова! – раздался баритон ее собеседника. Их диалог Габриель слышал только благодаря своему феноменальному слуху – окна были закрыты.

– Ладно уж, не скажу…

– А то старший следователь Голушко своего старика-отца отчитает, как мальчишку! – Мужчина повернул голову к окну, но Габриель успел скрыться за шиповником, уловив его движение и мгновенно среагировав. – О, дождь кончился! Тогда я почапал…

Они перебросились еще какими-то фразами, но Габриель их уже не услышал. А все потому, что погрузился в думы.

«Ничего себе открытие! – пронеслась в голове мысль. – Выходит, девушка – жена старшего следователя, а старик – его отец. Вот это поворот событий… – Габриель пораскинул мозгами и решил, что это даже забавно: – Работает сейчас старший следователь Голушко, старается, ломает голову над тем, сами ли те двое на тот свет отправились или им помог кто, и не знает, что совсем скоро в этом помогут и его жене… Магдалине…»

Он вновь посмотрел в окно. Девушка осталась одна. Проводив свекра, она вернулась к дивану, села, только собралась прилечь, как ее спина напряглась. Почувствовала взгляд Габриеля! Он еще днем понял, что она это может. Так же, как и он сам… И пока Магдалина не обернулась, Габриель отпрыгнул от окна и быстро и бесшумно выбрался из кустов на аллею.

По ней бродили отдыхающие. Кто парами, кто поодиночке, а некоторые с собаками. В «Эдельвейс» разрешалось брать четвероногих питомцев. Сейчас своих псов выгуливали две дамы: одна, средних лет, с приятным лицом и кудряшками, вела на поводке пекинеса, вторая, помоложе, стройная и большеглазая, – ирландского сеттера. Лавки были сырыми, поэтому никто на них не садился, а вот Габриель не побоялся намочить штаны. Опустившись на самую дальнюю, он достал из кармана пузырек снотворного и прочитал дозировку. «По одной таблетке, не чаще двух раз в день» – было написано на этикетке. «Что ж, отлично! – подумал он. – Половина пузырька зараз точно перенесет мою сегодняшнюю жертву с мир иной…» И, сунув снотворное обратно в карман, на время выкинул из головы все мысли о грядущем и перенесся в далекое прошлое, которое в последние дни стало напоминать о себе все чаще и чаще…

…После смерти Ирины Михайловны Габриель не сразу съехал с квартиры. Еще три месяца он жил в ней на птичьих правах, пока не въехали новые квартиросъемщики. К счастью, произошло это летом, когда учеба закончилась и можно было уехать из Москвы. Что Габриель и сделал. На последние деньги купил билет до Симферополя и отправился в Крым.

Средств на то, чтобы снять жилье, у него не было. Поэтому спал он под открытым небом. И к морю передвигался на своих двоих. Питался дикими фруктами. Пил из колодцев. Умывался и стирал белье в горных речках. С собой у него было мыло и зубной порошок, а что еще нужно для счастья? Разве что немного хлеба, когда от абрикосов набивалась оскомина, но Габриель и его мог себе позволить. По пути он собирал бутылки и сдавал их в пунктах приема стеклотары. Одна штука – десять копеек. Сдобный рожок тогда стоил пятак, и Габриель покупал себе пару. А если выдавался день, когда ему везло найти две или три бутылки, то еще на кефир хватало. Вот это был праздник!

До моря Габриель добрался на пятые сутки. Мог бы и раньше, но не торопился. Делал частые остановки. Подолгу любовался понравившимися пейзажами. А все потому, что оттягивал счастливый момент. Дело в том, что Габриель с давних пор мечтал увидеть море. В их городке не было даже пруда. Самый большой водоем, который там имелся, – это лужа посредине главной улицы. Когда Габриель попал в Киев и увидел Днепр, у него дух захватило от восторга. Какая красота, какая мощь! Что может быть сильнее и прекраснее? Только море! Эта водная громада, которой нет ни конца ни края. Как бы он хотел когда-нибудь увидеть это великолепие…

И вот наконец его мечта сбылась! Габриель приближался к Черному морю. Еще издали он почувствовал его запах и восхитился. Когда же увидел сливающиеся у горизонта небесную синь с синью морской, понял, что не будет разочарован…

И не ошибся!

Черное море пленило Габриеля. Он вошел в него одетый и неподвижно стоял в волнах больше часа. Потом сорвал с себя промокшие вещи и поплыл к горизонту (плавать он научился, когда поступил в институт – рядом был бассейн). Греб долго, пока из сил не выбился, затем перевернулся на спину и лежал с закрытыми глазами до тех пор, пока уши не стало ломить…

«Я не хочу отсюда уезжать! – Эта мысль буквально обожгла Габриеля. – Останусь! И буду тут жить… Рядом с этим бескрайним водным простором!»

Приплыв на берег, он сидел на пляже до тех пор, пока не наступила ночь. Но и в темное время суток море завораживало Габриеля. Возможно, даже больше, чем в солнечный день. Оно так лениво плескалось, так матово блестело, так играло там, где его перечеркивала лунная дорожка…

Когда стало нестерпимо холодно, Габриель поднялся в горы, чтобы развести костер и погреться. С собой у него было немного заварки и черствый хлеб. Парень сделал себе чай, пожарил гренок. Поев, уснул под открытым небом. А поутру вновь побежал на пляж.

В таком режиме прошло все лето. Пора было возвращаться в Москву. Габриелю не хотелось! Но он понимал, что зимой тут не выживет, просто-напросто замерзнет. Да и без брошенных туристами пивных бутылок туго придется. Где брать деньги на хлеб и чай? В общем, пора было собираться в дорогу. Габриель уже собрался, купил обратный билет (пришлось продать часы – подарок отца на шестнадцатилетие). И в день отъезда пошел проститься с морем. Стоял на берегу, смотрел вдаль, и тут почувствовал какое-то странное томление… Как перед тем, когда впервые увидел море… И вдруг…

По берегу со стороны поселка шла женщина. Высокая, дородная, смуглая, в простом хлопковом халате, полы которого трепал ветер, оголяя потрясающие ноги. С шоколадными глазами. С волосами цвета темного каштана. С губами такой формы, будто она постоянно пьет из невидимого источника и наслаждается этим…

Прекрасная незнакомка прошла мимо Габриеля, даже не заметив его. На пирсе ее ждал какой-то мужчина, судя по виду, курорт-ник. А вот она определенно была местной. У женщин, живущих в благодатном климате Крыма, какая-то невероятная кожа, будто светящаяся изнутри. И телом они богаты. Не толсты, а крепки, аппетитны. Однако такой дивы, как эта незнакомка, Габриелю еще видеть не приходилось. Она была воплощением женственности… И здоровой сексуальности! Когда женщина (далеко не юная, навскидку ей было чуть за тридцать) страстно припала к мужчине, даже Габриеля, находящегося на расстоянии десяти метров, обдало жаром. А вот тот, кого она горячо целовала, своего счастья не понимал. Он отвечал девушке чисто механически, а когда она отстранилась, хлопнул ее по крутому бедру, махнул рукой и удалился.

Проводив его взглядом, нимфа развернулась и побрела обратно. На ее глазах блестели слезы, а прекрасные губы были плотно сжаты. Проходя мимо Габриеля, девушка покачнулась и едва не упала в воду, но он ее подхватил. Она не поблагодарила его и даже не взглянула – так была погружена в свои переживания. А когда заговорила, то не с Габриелем, а сама с собой.

– И этот уехал, не оставив адреса, – прошептала она, в изнеможении опускаясь на гальку. – А ведь говорил – это не курортный роман, это любовь… Мы не расстанемся! Мы будем вместе… – Девушка обратила заплаканное лицо к Габриелю, но смотрела сквозь него. – Сколько их у меня было, и не упомнить… Одни обещали увезти меня с собой, другие остаться здесь со мной… И хоть бы раз… Хоть бы кто-то сдержал слово…

Голос ее сорвался. Девушка уткнула лицо в ладони и разрыдалась.

– Я останусь с вами, – выпалил вдруг Габриель. – Я б позвал вас с собой, но сам живу в студенческом общежитии… Да и нечего вам делать в городе… Вы созданы именно для этих мест…

Она подняла лицо и впервые осмысленно посмотрела на Габриеля. Увидев перед собой худощавого паренька в старенькой футболочке и изношенных до дыр кедах, горько рассмеялась. Затем махнула на него рукой, поднялась и пошла прочь.

В тот день Габриель сдал свой билет. На все полученные в кассе деньги купил цветов и конфет и отправился в поселок. Дом, где жила девушка, он нашел быстро (поспрашивал у местных жителей, они подсказали), постучал в дверь. Ему не открыли. По всей видимости, никого не было дома. Тогда Габриель сел на пороге и стал ждать возвращения Оксаны (оказалось, ее звали именно так).

Девушка явилась только на следующий день. Она была под хмельком и выглядела совсем не так, как в первый раз. В нарядном платье, с завитыми волосами, ярко накрашенная, она казалась старше своих лет и совсем не напоминала нимфу. В одной ее руке была зажата полупустая бутылка шампанского, а в другой она держала… сверток с грудным ребенком.

– Ну-ка, возьми, – скомандовала Габриелю Оксана, передавая ему младенца. Когда парень осторожно принял из ее рук сверток, она достала из-под половицы крыльца ключ. Отперла дверь и сказала: – Заходи!

Габриель зашел вслед за хозяйкой. Оксана взяла у него ребенка и положила его в кроватку.

– Ваш? – спросил Габриель.

– Мой, – ответила она. – Вернее, моя, это девочка… С собой пришлось в город брать, там есть с кем ее оставить… А тут никого близкого…

– Как зовут малышку?

– Кира.

– Красивое имя…

– Ты че приперся? – грубо спросила она. – Рассказали, что я честная давалка, и ты решил, что тебе что-нибудь обломится? – Оксана хлебнула шампанского прямо из горлышка и зло сощурилась. – А вот хренушки! Одному уже сегодня не дала – и тебе не обломится… Молокосос еще!