Мордашка класса люкс

Глава 23

Старые районы Москвы жили ожиданием момента, когда снесут ветхие дома и построят новые, современные, амбициозные здания. Пятиэтажные, серенькие домики, постройки времен Хрущева, ютились среди старых, уродливых тополей и вмещали в свои дворы кричащих детей, играющих на одиноко стоящих горках и сломанных качелях. Бабульки в старомодных одеждах и платках, завязанных под подбородком, сидели на собственноручно покрашенных лавках и «чесали языками». Дворовые кошки как-то сосуществовали с прикормленными всем двором псами. Развешанное на веревках между деревьями постельное белье поражало свежестью и чистотой. Вороны вили гнезда на тополях выше жилища человека и сверху посматривали на ходящих вразвалочку голубей. Древняя бабулька в вязаной кофте цвета асфальта с вытянутыми карманами, широкой в складку коричневой юбке, стоптанных тапках и белоснежном платочке вошла в один из таких двориков. Она еле передвигала своими худыми, искривленными временем ногами, спина тоже была согнута, будто мост через речку. Из-под косынки выбивались серые волосы, а лицо было исчерчено сеткой глубоких морщин. Она посмотрела слезящимися глазами на двух беседующих ровесниц и прошамкала:

— Можно присесть? Ноги уже совсем не держат…

— Конечно, — подвинулась одна из старушек, — издалека?

— Да с другого края Москвы, — охотно вступила в разговор подошедшая бабулька.

— Какими судьбами у нас здесь?

— Да вот сын хочет квартиру купить в этом доме, приехала посмотреть… Как, ничего район-то?

— Ничего, ничего, спокойный район, хороший. Продуктовых магазинов два рядом, супермаркет «Пятерочка», хлебный, дешевые крупы, — сказала пожилая дама в розовом вязаном берете.

— Зато социальный отдел далеко, — пожаловалась другая женщина в темном платке, — ездить приходится за субсидиями одну остановку на метро, а потом на троллейбусе. А что, именно здесь надумали покупать квартиру?

— Поближе к сыну, а то со мной часто плохо бывает. То давление, то на ноги встать не могу, совсем не ходят, а живу у черта на рогах. Сыночку-то несподручно все время мотаться ко мне, он у меня работает, уважаемый человек, а я как обуза. А так буду поближе к ним жить, и сынок заскочит, когда и внучка, а может, и невестка придет.

— Хорошие отношения с невесткой-то? — поинтересовалась дама в берете.

— Да… — махнула рукой бабулька.

— Часто так бывает, вмешиваемся в дела молодых себе же во вред, ум только к старости приходит, — сказала женщина в платке и протянула прибывшей собеседнице пакетик с семечками. — Угощайтесь.

— Вот спасибо! Только не могу я, — схватилась она за челюсти, — зубья-то болят. Сын аккурат два года назад водил меня к доктору, челюсти вставили, и все неудобно мне было, переделывали раз пять. Потом только я узнала, что за все эти переделки сынок-то деньги платил.

— Вот сволочи! Сейчас только деньги и дерут, — согласились с ней бабульки.

— Вот тогда я и сказала сыну, что все хорошо у меня только для того, чтобы эти кровососы перестали деньги из него сосать. Они же ему не сыплются просто так, как манна небесная.

— Да, жизнь сейчас тяжелая, детям нашим ой как нелегко, — согласились все, — а в какую же квартиру вы въезжаете? Вроде у нас никто не уехал, никто не помер…

— Толком сама не помню, но соседкой моей будет молодая девушка, рыжая такая, медсестрица…

— А! Яна! Ну да, Яна — медсестра! Постой, так это что же, Кузьмич съезжает, что ли? — удивилась женщина в темном платке.

— Да нет, куда ему?! Соседи же бывают и сверху, и снизу! Скорее Шмелевы уезжают к дочери в Америку, все-таки дождались… Хорошие люди, воспитанные…

— А эта Яна, ну, соседка моя будущая, ничего девица? Сами понимаете, не хотелось бы, чтобы за стеной музыка всю ночь или компании какие, — обеспокоилась прибывшая бабулька.

— Яна-то? Хорошая девушка, — задумалась женщина в темном платке, — из современных, конечно. Может, и не того образа жизни, какому нас отцы учили, но все равно неплохая. Когда Клавдии из шестой квартиры было плохо с сердцем, Яна к ней бесплатно ходила, уколы делала, все-таки медичка. Так что вам даже повезло, если со здоровьем проблемы, ваш сын сможет всегда с ней договориться, за небольшую плату она и за вами присмотрит. Я знаю, раньше она так работала в качестве сиделки, деньги зарабатывала. Ох, нелегок труд с нами, стариками, с ворчливыми да обездвиженными. А коли красится Яна ярко да юбки носит слишком короткие, так это мода сейчас такая, да ее личное дело.

— Ой, не скажи, — покачала головой вторая старушка, — ты вспомнила, какие времена! Сейчас вряд ли Яна будет ходить по квартирам старикам уколы делать. Любовник у нее богатый объявился, вот что! Сама лично видела. Представительный такой, на машине, на такой большой иномарке ездит, мне сын сказал, что жуть какой дорогой.

— Повезло девчонке, не будет больше таскаться с непонятными типами, нет, не волнуйся, компании к ней больше не ходят, — вторила бабушка в темном платке, — она встретила богатого и надежного человека.

— Ну не скажи. Мне кажется, ее ухажер из этих, «новых русских», наверное, связан с криминалом. Меня ведь даже милиция расспрашивала об Яне, не иначе, как ее ухажером интересовались.

— Надо же, — покачали головой собеседницы.

— А что вы сказали о ней милиции? — спросила вновь прибывшая старушка.

— Да ничего, девчонка ни в чем плохом не замешана, к тому же опять-таки делала уколы моей подруге Клаве, — упрямо поджала морщинистые губы женщина в платке.

— А кстати, вон ее хахаль идет, — шепнула вновь испеченной подружке бабулька в берете.

Та обернулась и увидела плотного мужчину в черном костюме, черном плаще, черных ботинках и с ежиком черных с сединой волос. Он больше напоминал черный квадрат Малевича. На вид ему было лет сорок пять, походка была уверенная и респектабельная.

— Ничего хахаль, — подумала вслух старушка.

— Вот и мы о том же, сразу видно, что человек при деньгах, — прошептала одна из них и противным голосом поздоровалась с «черным квадратом»:

— Здрасте-е-е.

Тот даже бровью не повел и вошел в подъезд.

— Во как, мы для него люди второго сорта, — пояснила она, обиженно хлюпнув носом, — даже не здоровается.

— Ладно, подружки-старушки, пойду я, — еле встала, кряхтя и причитая, пришедшая бабка.

— Уже? Ну, так переезжай к нам, как тебя?

— Аграфена Ильинична.

— Вот-вот, Аграфена Ильинична, переезжай к нам, вместе будем судачить у подъезда, — заулыбались они, давая понять, что полностью принимают новенькую в ряды сплетниц-подружек.

— Хорошо, хорошо, убедили меня. — Аграфена Ильинична пошаркала ногами прочь от скамейки за угол и распрямилась.

Она пошла к припаркованной машине походкой манекенщицы, плавно покачивая бедрами.

— Ого, бабка дает! — присвистнули проезжающие мимо парни.

Фрида, она же Аграфена Ильинична, дошла до своей машины, открыла дверь и села за руль. Многие водители в этот день с удивлением наблюдали за древней бабкой, лихо рассекающей на серебристой «Ладе». Фрида приехала к своему театру и пошла к служебному ходу. Старенький дедушка с белой бородой, в каком-то замызганном камзоле, скорее всего из театральных костюмов, очнулся и кинулся вслед за резвой бабулькой.

— Эй, гражданочка, сюда нельзя!

— Дядя Паша, это я — Фрида Сницерова, иду в свою гримерку, — обернулась она к нему.

— Ой, Фридочка! Ну, что творят, что творят! Ох уж эти артисты! — вернулся он на свое место, покачивая головой.

Фрида вошла в гримерную, сняла платок, расстегнула ворот бабушкиной кофты и принялась снимать с лица толстый слой грима косметическими дисками, ватой и салфетками. Кожа с глубокими морщинами сползла с лица, словно со змеи во время линьки.

«Что я узнала? Чего добилась? — думала Фрида, сосредоточенно наблюдая за своими метаморфозами в зеркале. — Собственно говоря, ничего особенного я и не узнала. Подумаешь, Яна завела себе крутого дядю… Что с того? Пригодится мне эта информация? Скорее всего нет».

Она положила смоченную холодной минеральной водой салфетку себе на лицо и легла на маленький диванчик, чтобы хоть как-то охладить свою пылающую, раздраженную кожу. В образе этой же старушки, меняющей жилье на старости лет, немного ранее она побывала в доме, где жила Алевтина. Кстати, адреса она обманным путем достала из компьютера у Венсана на работе, этому ее научил Максим, как взломать и найти интересующую информацию из любого компьютера. Про Алевтину отзывы старушек-сплетниц были еще более радужные и положительные, как будто эта «серая мышка» была святой.

— Алевтина — чудная женщина, — заверили Аграфену Ильиничну, — тише и спокойнее соседки не найдешь.

— Она семейная? — уточнила Аграфена Ильинична.

— Была вроде, сейчас в разводе, живут вдвоем с дочкой. Отзывчивая, приветливая, добрая, безотказная, в общем, очень порядочная женщина.

— А кем она работает? — продолжала допытываться любопытная бабулька, сама не зная, что хочет узнать, просто прощупывая словами, словно палкой, зыбкое болото.

— Медсестрой, — сообщили ей, — раньше-то Алевтина работала участковой медсестрой и, надо отметить, профессионально и добросовестно выполняла свои обязанности. Она и в снег, и в стужу ходила по участку к больным и неходячим старикам, делала им уколы и снабжала льготными рецептами. Все это, представьте себе, за нищенскую зарплату. Не знаю, наверное, нашей Алевтине бог помог, сама нашла новую работу или кто посодействовал, но устроилась она в платную больницу на работу. Сразу повеселела, и дочка стала лучше выглядеть, одеваться хорошо. А недавно я узнала, что она землю купила где-то в пригороде Москвы и дачку себе собирается строить. Молодец женщина, что скажешь! Ей никто даже не завидует, насколько она хорошая.

Вот такую информацию Фрида получила о второй хирургической медсестре клиники Венсана, и она не могла не заинтересовать ее.

«Купить землю фактически в черте города. Да это минимум три тысячи долларов за сотку, минимум шесть соток — это восемнадцать тысяч долларов, — размышляла Фрида под своим холодным компрессом, — а если Алевтина еще и дом собирается строить… Так, работает она у Венсана пять лет, зарплата у медсестры десять тысяч рублей, это я тоже выяснила. Даже если она откладывала по сто долларов ежемесячно… Нет, все равно не выходит. Должен быть еще какой-то способ зарабатывания денег, а ведь купила землю медсестра именно в последнее время, не иначе как за молчание. Вот, черт, до чего я додумалась! Тоже мне Шерлок Холмс в юбке! Но, к сожалению, я остановиться уже не могу и должна проверять все возможные варианты».

Фрида в яркой розовой кофточке и короткой джинсовой юбочке стояла перед высоким современным зданием из бетона и зеркального стекла и рассматривала причудливые золотистые буквы, слагающиеся в название «Дом моды госпожи Нежинской». Ее точеная нога в темно-золотистых колготках и классической черной туфле на шпильке поднялась на мраморную ступеньку, и Фрида бодрым шагом вошла во вращающиеся стеклянные двери. Ее сразу же встретила знакомая рама металлоискателя и неприветливые, не отягощенные интеллектом лица охранников в отутюженных черных костюмах.